Смотрел двумя сеансами подряд «Балерину» и «Финальную расплату».
Хочу теперь увидеть кино, где Том Круз и Ана де Армас мстят голливудским сценаристам, заставляющим их произносить ЭТИ диалоги.
Хочу теперь увидеть кино, где Том Круз и Ана де Армас мстят голливудским сценаристам, заставляющим их произносить ЭТИ диалоги.
К «Балерине», в сущности, может быть ровно одна глобальная претензия – замена ироничной постмодернистской структуры с местью за пёсика на стоеросовую серьёзность с хлипким драматическим нарративом с местью за убитого папу.
Но от того, что авторы надувают щёки, ходячий набор стереотипов не превратится в характер, да и вся линия с анемичным Бирном и Русска ромой была написана лишь для того, чтобы кое-как увязать между собой серию вычурных хореографических аттракционов.
Здесь у фильма не возникает особых проблем, и отдельные сцены вполне достойны франшизы о разбушевавшейся Бабе-Яге – застревающие в лицах коньки, соревнование «разбей как можно больше тарелок о макушку противника», лучшее использование ручных гранат в жанре за чёрт знает какое время, позёрская сцена в ночном клубе… хотя, нет, стойте, в той сцене как раз-таки нет ничего, кроме позёрства.
Отдельно стоит выделить кульминационную песнь льда и пламени – выглядит не сильно реалистичнее, чем дуэль Айсмена и Факела из «Людей Икс», но мало у кого в современном боевике хватало на подобное наглости; плюс Уайзмен ещё с «Другого мира» как никто другой умеет снимать красивых дерущихся женщин, и натренированная де Армас не стала тут исключением.
Другой вопрос, что диалоги местами режут по ушам не хуже вышеупомянутых коньков, и тот же Ривз нужен здесь исключительно для фансервиса – но с ним, безусловно, фактура приобретает дополнительного объёма и холодного, чуть более сдержанного благородства.
Уверен, что во время пересъёмок Стахелски хорошо осознавал, в каких конкретно местах боевая механика и картинка выверены совсем не по прежним джон-уиковским стандартам, поэтому где не удалось доработать технически, там положились на внутренний институт звёзд (Хьюстон! Реддик! Макшейн!).
С точки зрения вхождения в сегмент это если и балет, то на очень сомнительном сюжетном льду – ну, зато с надёжными лезвиями вместо пуантов.
Но от того, что авторы надувают щёки, ходячий набор стереотипов не превратится в характер, да и вся линия с анемичным Бирном и Русска ромой была написана лишь для того, чтобы кое-как увязать между собой серию вычурных хореографических аттракционов.
Здесь у фильма не возникает особых проблем, и отдельные сцены вполне достойны франшизы о разбушевавшейся Бабе-Яге – застревающие в лицах коньки, соревнование «разбей как можно больше тарелок о макушку противника», лучшее использование ручных гранат в жанре за чёрт знает какое время, позёрская сцена в ночном клубе… хотя, нет, стойте, в той сцене как раз-таки нет ничего, кроме позёрства.
Отдельно стоит выделить кульминационную песнь льда и пламени – выглядит не сильно реалистичнее, чем дуэль Айсмена и Факела из «Людей Икс», но мало у кого в современном боевике хватало на подобное наглости; плюс Уайзмен ещё с «Другого мира» как никто другой умеет снимать красивых дерущихся женщин, и натренированная де Армас не стала тут исключением.
Другой вопрос, что диалоги местами режут по ушам не хуже вышеупомянутых коньков, и тот же Ривз нужен здесь исключительно для фансервиса – но с ним, безусловно, фактура приобретает дополнительного объёма и холодного, чуть более сдержанного благородства.
Уверен, что во время пересъёмок Стахелски хорошо осознавал, в каких конкретно местах боевая механика и картинка выверены совсем не по прежним джон-уиковским стандартам, поэтому где не удалось доработать технически, там положились на внутренний институт звёзд (Хьюстон! Реддик! Макшейн!).
С точки зрения вхождения в сегмент это если и балет, то на очень сомнительном сюжетном льду – ну, зато с надёжными лезвиями вместо пуантов.
А ещё в процессе просмотра «Балерины» у меня в голове с ходу встал гигантский кусок головоломки, где же ещё я мог наблюдать за нечеловеческой сноровкой Дэниэла Бернхарда, одного из бессменных талисманов франшизы (именно он в первой части скинул Ривза со второго этажа в ночном клубе), помимо очевидного заднего плана во множестве боевиков последних лет.
Однако его главный перформанс состоялся на телевидении – в лучшем эпизоде великого сериала «Барри», ronny/lilly (9.7 на imdb).
Вот что я тогда написал сразу после просмотра – и это было в день, когда у «Игры Престолов» состоялся долгожданный замес людей и ночных ходоков, а кинотеатры отмечали премьеру Endgame.
>За обсуждением временных парадоксов в Endgame и цветовой палитры в «Престолах» мало кто заметил, как параллельно создатели «Барри» выступили в почтенном жанре отвалившихся челюстей и вспотевших ладоней.
«ЕБУЧИЙ ПИЗДЕЦ, ЧТО ЭТО БЫЛО И КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО», – прохрипел я сорвавшимся голосом после просмотра.
По ощущениям от увиденного эпизод можно сравнить с длинным кадром из «Мистера Робота». Идеально выверенный ритм, безошибочные переходы между жанрами и нырок в неразбавленный абсурдистский кошмар под занавес.
Я не знаю, чем закончится сезон и каких высот достигнет сериал впоследствии, но уже сейчас можно смело говорить о том, что ребята вписали своё имя в историю современного телевидения.
Учитывая, что «Барри» вот уже третью неделю подряд повышает градус и серийно отстреливает конкурентов (нет, ну правда, ничего остроумнее в этом году я ещё не смотрел), похоже, что на HBO наконец преодолели творческий кризис. Сначала «Двойка», теперь вот это.
Если кто-то вдруг всё ещё не смотрит, серьёзно задумайтесь – в такие моменты принято говорить, что шоу совершило рывок в высшую лигу.
Сразу захотелось освежить воспоминания от знакомства с этим шедевром.
Однако его главный перформанс состоялся на телевидении – в лучшем эпизоде великого сериала «Барри», ronny/lilly (9.7 на imdb).
Вот что я тогда написал сразу после просмотра – и это было в день, когда у «Игры Престолов» состоялся долгожданный замес людей и ночных ходоков, а кинотеатры отмечали премьеру Endgame.
>За обсуждением временных парадоксов в Endgame и цветовой палитры в «Престолах» мало кто заметил, как параллельно создатели «Барри» выступили в почтенном жанре отвалившихся челюстей и вспотевших ладоней.
«ЕБУЧИЙ ПИЗДЕЦ, ЧТО ЭТО БЫЛО И КАК ТАКОЕ ВОЗМОЖНО», – прохрипел я сорвавшимся голосом после просмотра.
По ощущениям от увиденного эпизод можно сравнить с длинным кадром из «Мистера Робота». Идеально выверенный ритм, безошибочные переходы между жанрами и нырок в неразбавленный абсурдистский кошмар под занавес.
Я не знаю, чем закончится сезон и каких высот достигнет сериал впоследствии, но уже сейчас можно смело говорить о том, что ребята вписали своё имя в историю современного телевидения.
Учитывая, что «Барри» вот уже третью неделю подряд повышает градус и серийно отстреливает конкурентов (нет, ну правда, ничего остроумнее в этом году я ещё не смотрел), похоже, что на HBO наконец преодолели творческий кризис. Сначала «Двойка», теперь вот это.
Если кто-то вдруг всё ещё не смотрит, серьёзно задумайтесь – в такие моменты принято говорить, что шоу совершило рывок в высшую лигу.
Сразу захотелось освежить воспоминания от знакомства с этим шедевром.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Считаю, Астер поймал головокружение от успеха ещё после Midsommar, но сложно поверить, что трёхчасовой неовестерн с таким составом и политическим дискурсом может быть настолько безнадёжен, как об этом писали с Канн.
И потом, Хоакин Феникс с пулемётом! Хочу теперь двойной сеанс с новым ПТА, которого, уверен, также ждут кассовый провал и неоднозначная критика.
И потом, Хоакин Феникс с пулемётом! Хочу теперь двойной сеанс с новым ПТА, которого, уверен, также ждут кассовый провал и неоднозначная критика.
«Финальная расплата» действительно, пожалуй, худшее, что случалось с франшизой после памятного многими второго фильма.
Здесь и странный монтаж, организующий из повествовательной структуры трёхчасовой пафосный перегруженный трейлер; и мелодраматический накал, грубо паразитирующий на бэкграунде оригинального фильма; и разрекламированная сцена с бипланами, откровенно проигрывающая адреналиновой пиар-кампании; и диалоги, безостановочно льющие в зрительские уши водопад из псевдонаучной ахинеи и сладчайшей пенсионерской сентиментальности.
Ну и главное – после довольно изящно разыгранного конфликта аналогового и цифрового, на сей раз создатели словно и сами оказываются в плену у компьютерного алгоритма. В M:I, конечно, всегда была более или менее схожая фабула, но это компенсировали разные обстоятельства и сменяемость режиссёрского почерка, исключающая во вроде бы отлаженных действиях ремесленный автоматизм.
Маккуори же, довольно долго удерживающий высокую планку, очевидно, выдохся и перестал поспевать за амбициями ведущей звезды – его хватает разве что на одну (и правда грандиозную) сцену с подлодкой, и то выглядящую откровенным самоповтором по отношению к «Племени изгоев», когда Круза из чуть менее объёмного водного резервуара вместо гравитации вытаскивала Ребекка Фергюсен.
Да и сам Итан Хант – больше не уязвимый человек из плоти и крови, не испуганный мужчина, ворующий кроличью лапку ради любимой женщины, не шпион, против всех директив делающий ставку на человека и отрицающий любую авторитарную власть.
Он теперь и есть воплощение той директивы – атлант, на плечи которого ложится полномасштабный геополитический кризис: это было бы так своевременно, не скорми нам авторы вместо гуманистического интернационального гимна позавчерашние алармистские байки – и по-прежнему внушало бы трепет от каскадёрских подвигов Круза, не просвечивай за ними тривиальные мегаломания и нарциссизм.
Смешно, что один из ключевых повествовательных рефренов «Расплаты» – ситуация, когда слишком много власти оказывается в руках у одного человека; страшно – что нас заперли внутри фильма о том, как этот человек оказался ею раздавлен.
Здесь и странный монтаж, организующий из повествовательной структуры трёхчасовой пафосный перегруженный трейлер; и мелодраматический накал, грубо паразитирующий на бэкграунде оригинального фильма; и разрекламированная сцена с бипланами, откровенно проигрывающая адреналиновой пиар-кампании; и диалоги, безостановочно льющие в зрительские уши водопад из псевдонаучной ахинеи и сладчайшей пенсионерской сентиментальности.
Ну и главное – после довольно изящно разыгранного конфликта аналогового и цифрового, на сей раз создатели словно и сами оказываются в плену у компьютерного алгоритма. В M:I, конечно, всегда была более или менее схожая фабула, но это компенсировали разные обстоятельства и сменяемость режиссёрского почерка, исключающая во вроде бы отлаженных действиях ремесленный автоматизм.
Маккуори же, довольно долго удерживающий высокую планку, очевидно, выдохся и перестал поспевать за амбициями ведущей звезды – его хватает разве что на одну (и правда грандиозную) сцену с подлодкой, и то выглядящую откровенным самоповтором по отношению к «Племени изгоев», когда Круза из чуть менее объёмного водного резервуара вместо гравитации вытаскивала Ребекка Фергюсен.
Да и сам Итан Хант – больше не уязвимый человек из плоти и крови, не испуганный мужчина, ворующий кроличью лапку ради любимой женщины, не шпион, против всех директив делающий ставку на человека и отрицающий любую авторитарную власть.
Он теперь и есть воплощение той директивы – атлант, на плечи которого ложится полномасштабный геополитический кризис: это было бы так своевременно, не скорми нам авторы вместо гуманистического интернационального гимна позавчерашние алармистские байки – и по-прежнему внушало бы трепет от каскадёрских подвигов Круза, не просвечивай за ними тривиальные мегаломания и нарциссизм.
Смешно, что один из ключевых повествовательных рефренов «Расплаты» – ситуация, когда слишком много власти оказывается в руках у одного человека; страшно – что нас заперли внутри фильма о том, как этот человек оказался ею раздавлен.
Ещё сходил на «Жизнь Чака».
Первые два акта – образцово-показательный Флэнаган, но потом, к сожалению, на первый план выходят обстоятельные авторские ремарки на тему места человека в этом мире, неповторимых мгновений, так или иначе растворённых в вечности, всех нашей жизней, которые желательно жить как один большой, смелый и неповторимый танец и так далее и тому подобное.
Сюда можно приплести многоумные теории квантовой запутанности и несколько базовых уроков из философии солипсизма, но на деле это вещь, сильно зависящая от внутреннего темперамента аудитории; так, красота, может, и в глазах смотрящего, но по-настоящему большие идеи едва ли рождаются из набора духоподъёмных слащавых обобщений.
Идея про микрокосм внутри каждого из нас не плоха или хороша сама по себе, – хоть и не раз разрабатывалась гораздо более талантливыми авторами – однако здесь почему-то озвучена с первооткрывательским апломбом.
В ход идут глобальные математические парадоксы и чердак с привидениями, знаменитый док Карла Сагана и закадровые хэммиловские сентенции, эффектный апокалиптический сюжет и типично кинговский роман воспитания – однако ключевым является требование на два часа стать наивнее Германа Клименко, верящего, что правительству будет под силу пересадить россиян в Max из Telegram, и я при всём желании не сумел нащупать в себе подобную опцию.
Но безумно рад за тех, кто нашёл в себе силы эмоционально подключиться к происходящему – катарсис, уверен, был такой, что не одна внутренняя вселенная схлопнулась.
Первые два акта – образцово-показательный Флэнаган, но потом, к сожалению, на первый план выходят обстоятельные авторские ремарки на тему места человека в этом мире, неповторимых мгновений, так или иначе растворённых в вечности, всех нашей жизней, которые желательно жить как один большой, смелый и неповторимый танец и так далее и тому подобное.
Сюда можно приплести многоумные теории квантовой запутанности и несколько базовых уроков из философии солипсизма, но на деле это вещь, сильно зависящая от внутреннего темперамента аудитории; так, красота, может, и в глазах смотрящего, но по-настоящему большие идеи едва ли рождаются из набора духоподъёмных слащавых обобщений.
Идея про микрокосм внутри каждого из нас не плоха или хороша сама по себе, – хоть и не раз разрабатывалась гораздо более талантливыми авторами – однако здесь почему-то озвучена с первооткрывательским апломбом.
В ход идут глобальные математические парадоксы и чердак с привидениями, знаменитый док Карла Сагана и закадровые хэммиловские сентенции, эффектный апокалиптический сюжет и типично кинговский роман воспитания – однако ключевым является требование на два часа стать наивнее Германа Клименко, верящего, что правительству будет под силу пересадить россиян в Max из Telegram, и я при всём желании не сумел нащупать в себе подобную опцию.
Но безумно рад за тех, кто нашёл в себе силы эмоционально подключиться к происходящему – катарсис, уверен, был такой, что не одна внутренняя вселенная схлопнулась.
«Финикийская схема» таки сумела снять несколько слоёв бронзы, которыми Уэс последние несколько лет был покрыт как режиссёр.
Чуть менее контрастная, местами так и вовсе пасмурная цветовая палитра, колоритнейший главный герой, который одновременно шарж на всех укоренённых в масскульте империалистов и вполне себе по-андерсоновски тонкая, язвительная фигура и уже привычный набор сентиментальных бородатых анекдотов в придачу.
Собственно, единственная борода, которая смущает – та, за которой прячется Бенедикт Камбербэтч (даже монструозное камео Билла Мюррея выглядит на порядок изящнее); в остальном же это компактная модернистская мозаика, из которой рождается на удивление трогательный орнамент.
Во многом, конечно, это заслуга Бенисио Дель Торо – слишком пластичного, живого, едва ли зависящего от воли творца-демиурга актёра: он находит в характере Жа-Жа Корда и комическое, и трагическое измерение, постоянно играя на разнице потенциалов между ним и Мией Триплтон (непо-беби Кейт Уинслет – и, как водится, главный просчёт каста) и лениво заправляя в носки баскетбольный дуэт Хэнкса и Крэнстона (!).
Ну и история на самом деле – не про клишированное перерождение на пороге скорой смерти, а извилистую одиссею отца к дочери между Сциллой капитализма и Харибдой католицизма; шпионские страсти, какие на сей раз и не снились Итану Ханту.
Отлавливайте у себя сеансы параллельного импорта.
Чуть менее контрастная, местами так и вовсе пасмурная цветовая палитра, колоритнейший главный герой, который одновременно шарж на всех укоренённых в масскульте империалистов и вполне себе по-андерсоновски тонкая, язвительная фигура и уже привычный набор сентиментальных бородатых анекдотов в придачу.
Собственно, единственная борода, которая смущает – та, за которой прячется Бенедикт Камбербэтч (даже монструозное камео Билла Мюррея выглядит на порядок изящнее); в остальном же это компактная модернистская мозаика, из которой рождается на удивление трогательный орнамент.
Во многом, конечно, это заслуга Бенисио Дель Торо – слишком пластичного, живого, едва ли зависящего от воли творца-демиурга актёра: он находит в характере Жа-Жа Корда и комическое, и трагическое измерение, постоянно играя на разнице потенциалов между ним и Мией Триплтон (непо-беби Кейт Уинслет – и, как водится, главный просчёт каста) и лениво заправляя в носки баскетбольный дуэт Хэнкса и Крэнстона (!).
Ну и история на самом деле – не про клишированное перерождение на пороге скорой смерти, а извилистую одиссею отца к дочери между Сциллой капитализма и Харибдой католицизма; шпионские страсти, какие на сей раз и не снились Итану Ханту.
Отлавливайте у себя сеансы параллельного импорта.
По случаю пятницы 13-го хотел посоветовать вам какой-нибудь хоррор, но вдруг понял, что страшнее Hurry Up Tomorrow – прилюдной психотерапии певца The Weeknd – я в этом году ещё ничего не смотрел.
Полуторачасовой сдавленный нарциссический всхлип, в котором сгинули талантливый режиссёр Трей Эдвард Шульц, лезущие из кожи вон артисты Ортега и Кеоган и оператор Чейзи Ирвин, явно непроинформированный о том, что они не визуализируют музыкальный альбом, а снимают художественное кино.
Было очень больно, но не в совсем нужных местах.
Полуторачасовой сдавленный нарциссический всхлип, в котором сгинули талантливый режиссёр Трей Эдвард Шульц, лезущие из кожи вон артисты Ортега и Кеоган и оператор Чейзи Ирвин, явно непроинформированный о том, что они не визуализируют музыкальный альбом, а снимают художественное кино.
Было очень больно, но не в совсем нужных местах.
Один из самых приятных сюрпризов сезона – анимационный «Хищник: Убийца убийц».
Три новеллы – с викингами, самураями и лётчиком времён Второй Мировой – сшиваются в единый нарратив при помощи излюбленных методов франшизы, сталкивающих человеческую изворотливость против хищнических оголённых инстинктов.
Не все новеллы написаны и отрисованы одинаково хорошо – так, лучшей, безусловно, остаётся вторая, острая, как самурайский клинок, и печальная, как хокку про падающий за окном снег, – однако за час с небольшим Трахтенбергу удалось реализовать немало перспективных экшен-концептов.
Тут вам и иллюзия агрессивного длинного кадра, и всё ещё немыслимая, судя по всему, для Голливуда смена эпох и локаций, и углубление в мир одного из самых брутальных киномонстров в истории, и неожиданно плотная, если где-то и в ущерб целостности, динамика.
Едва ли это достойный повод, чтобы саботировать непререкаемый авторитет оригинала, но, например, после во всех смыслах провального сезона «Любви, смерти и роботов» – это на удивление тонизирующий бальзам на душу; теперь и правда начинаю считать дни до Badlands.
Три новеллы – с викингами, самураями и лётчиком времён Второй Мировой – сшиваются в единый нарратив при помощи излюбленных методов франшизы, сталкивающих человеческую изворотливость против хищнических оголённых инстинктов.
Не все новеллы написаны и отрисованы одинаково хорошо – так, лучшей, безусловно, остаётся вторая, острая, как самурайский клинок, и печальная, как хокку про падающий за окном снег, – однако за час с небольшим Трахтенбергу удалось реализовать немало перспективных экшен-концептов.
Тут вам и иллюзия агрессивного длинного кадра, и всё ещё немыслимая, судя по всему, для Голливуда смена эпох и локаций, и углубление в мир одного из самых брутальных киномонстров в истории, и неожиданно плотная, если где-то и в ущерб целостности, динамика.
Едва ли это достойный повод, чтобы саботировать непререкаемый авторитет оригинала, но, например, после во всех смыслах провального сезона «Любви, смерти и роботов» – это на удивление тонизирующий бальзам на душу; теперь и правда начинаю считать дни до Badlands.
Остался под большим впечатлением от «Сёрфера».
Это, по признаю самого Финнегана, австралийский оммаж на «Пловца» Сидни Поллака – только к притчевой, сюрреалистической форме прибавились элементы всевозможных –плуатейшенов с уклоном в типичную для позднего Кейджа бравурную эксцентрику.
И да, вероятно, в кульминации режиссёр начинает скользить по верхам; так, если в сценах выжигающего человечность остракизма создаётся впечатление, будто тебя огрели доской для сёрфинга по голове, то в момент вынужденного перехода к выводам кое-кому и самому ощутимо недостаёт воздуха («Вы все носите цепи как украшения!»).
Но это в любом случае кино, словно вышагнувшее к зрителю прямиком из красной книги; кукабара, выклёвывающая из душ каждого из нас не самые комфортные истины.
Многие, по понятным причинам, вспомнили «На гребне волны» и «Бойцовский клуб» – учитывая контекст, два самых очевидных референса на тему закаляющих (а затем и расплавляющих) сталь радиоактивных гимнов токсичной маскулинности; но «Сёрфер», по-моему, гораздо ближе к параноидальной трилогии Франкенхаймера в целом и Seconds (1966) в частности.
Поначалу культ вокруг персонажа Макмэхона (и какого Макмэхона!) строится на примитивном трайболизме, однако вся сюжетная коллизия сводится к тому, что право сильного всегда стоит не бесправии слабого; что оседлавший волну не товарищ стоящему на берегу; что страдания плоти в неолиберальном обществе не только укрепляют дух, но и разлагают характер; что мы, наконец, приобретаем новые шансы, так или иначе отнимая их у других.
Нужно ли говорить, что эта роль идеальная легла на Кейджа – актёра едва ли не самых эффектных карьерных взлётов и падений; безумием, наверное, было бы равнять его перформанс на то, что когда-то дела Ланкастер – но тот брасс, что они закатили на пару с Финнеганом, будет ещё долго расходится по морской кинематографической глади.
Это, по признаю самого Финнегана, австралийский оммаж на «Пловца» Сидни Поллака – только к притчевой, сюрреалистической форме прибавились элементы всевозможных –плуатейшенов с уклоном в типичную для позднего Кейджа бравурную эксцентрику.
И да, вероятно, в кульминации режиссёр начинает скользить по верхам; так, если в сценах выжигающего человечность остракизма создаётся впечатление, будто тебя огрели доской для сёрфинга по голове, то в момент вынужденного перехода к выводам кое-кому и самому ощутимо недостаёт воздуха («Вы все носите цепи как украшения!»).
Но это в любом случае кино, словно вышагнувшее к зрителю прямиком из красной книги; кукабара, выклёвывающая из душ каждого из нас не самые комфортные истины.
Многие, по понятным причинам, вспомнили «На гребне волны» и «Бойцовский клуб» – учитывая контекст, два самых очевидных референса на тему закаляющих (а затем и расплавляющих) сталь радиоактивных гимнов токсичной маскулинности; но «Сёрфер», по-моему, гораздо ближе к параноидальной трилогии Франкенхаймера в целом и Seconds (1966) в частности.
Поначалу культ вокруг персонажа Макмэхона (и какого Макмэхона!) строится на примитивном трайболизме, однако вся сюжетная коллизия сводится к тому, что право сильного всегда стоит не бесправии слабого; что оседлавший волну не товарищ стоящему на берегу; что страдания плоти в неолиберальном обществе не только укрепляют дух, но и разлагают характер; что мы, наконец, приобретаем новые шансы, так или иначе отнимая их у других.
Нужно ли говорить, что эта роль идеальная легла на Кейджа – актёра едва ли не самых эффектных карьерных взлётов и падений; безумием, наверное, было бы равнять его перформанс на то, что когда-то дела Ланкастер – но тот брасс, что они закатили на пару с Финнеганом, будет ещё долго расходится по морской кинематографической глади.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Ну, хотя бы появилась надежда, что мы получим выступление в жанре «так плохо, что уже хорошо».
И за эти две минуты абсолютно точно прозвучало больше смешных шуток, чем во всём «Миллионе способов потерять голову».
Повезло, что Макфарлейн здесь лишь продюсер, а не режиссёр.
И за эти две минуты абсолютно точно прозвучало больше смешных шуток, чем во всём «Миллионе способов потерять голову».
Повезло, что Макфарлейн здесь лишь продюсер, а не режиссёр.
Сиквел The Accountant получился на редкость бездарной и безыдейной копией с оригинала.
Если первая часть брала наглостью, то здесь в хаотически разбросанных сюжетных концептах появился расчёт – примерно та же эксплуатация переквалифицировавшихся в супергероев людей дождя, примерно те же парные сцены Бернтала и Аффлека, примерно те же сентиментальные аккорды и отягощённая твистами детективная интрига.
Разница в том, что О’Коннор из нестандартно мыслящего художника вдруг превратился в ремесленника – а это, в свою очередь, убило внутренний нерв некогда рискового предприятия; одно дело – игра с жанровыми конвенциями на студийные деньги, и совсем другое – удовлетворение коммерческого запроса от той же студии.
Словом, ещё одна формула успеха не прошла проверку калькулятором.
Если первая часть брала наглостью, то здесь в хаотически разбросанных сюжетных концептах появился расчёт – примерно та же эксплуатация переквалифицировавшихся в супергероев людей дождя, примерно те же парные сцены Бернтала и Аффлека, примерно те же сентиментальные аккорды и отягощённая твистами детективная интрига.
Разница в том, что О’Коннор из нестандартно мыслящего художника вдруг превратился в ремесленника – а это, в свою очередь, убило внутренний нерв некогда рискового предприятия; одно дело – игра с жанровыми конвенциями на студийные деньги, и совсем другое – удовлетворение коммерческого запроса от той же студии.
Словом, ещё одна формула успеха не прошла проверку калькулятором.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Тут у нас на подходе ещё один представитель во всех смыслах конвенционального музыкального байопика – но уж лучше про Спрингстина с Джереми Алленом Уайтом, чем про Дилана, но с Тимоти Шаламе.
При этом забавно, что Скотт Купер – на несколько порядков менее талантливый ремесленник, чем Мэнголд, но его лучшим фильмом был и остаётся Crazy Heart, что как минимум наводит на мысли про искреннее увлечение жанром.
При этом забавно, что Скотт Купер – на несколько порядков менее талантливый ремесленник, чем Мэнголд, но его лучшим фильмом был и остаётся Crazy Heart, что как минимум наводит на мысли про искреннее увлечение жанром.