Уже в 1920-х рождаемость в странах Европы опускалась ниже простого воспроизводства
В рамках обсуждения ситуации с демографией часто мелькает уровень простого воспроизводства, необходимый для отсутствия депопуляции. Ныне для развитых государств это порядка 2.08 детей на женщину, но в прошлом ситуации с младенческой и подростковой смертностью была куда-куда хуже, а значит и отличался уровень воспроизводства. Напрмиер, когда говорят про СКР Российской империи конца XIX века в 7 детей на женщину, не всегда упоминают, что до детородного возраста из них доживало 4.
По этой причине для оценки темпов воспроизводства стоит считать выживших до зрелого возраста детей — отдельные авторы придумали для этого термин Effective fertility rate (EFR). Если рассматривать именно его, то обнаруживается, что та же Франция ушла ниже простого воспроизводства ещё в канун Первой мировой: СКР составлял 2.4, но ожидалось, что до 18 лет лет из них доживут чуть менее 2.0.
Повышенная смертность и пониженная рождаемость военного времени не удивляют, временная депопуляция предсказуема. Однако отдельные страны Европы повторно ушли ниже отметки EFR 2.0 в конце 1920-х — 1930-х. К таковым можно отнести Англию, Швецию, Норвегию, Бельгию и Францию. К причинам можно можно отнести Великую депрессию, а также временное отступления социального консерватизма.
На этом фоне послевоенный бэби-бум 1940-1960-х особо впечатляет. Снижение младенческой смертности вкупе с «золотым веком» среднего класса и патриархальной нуклеарной семьи к расширенному воспроизводству. При параметрах рождаемости и смертности той эпохи можно было ожидать, что будущее поколение будет на 20-50% больше, чем поколение своих родителей.
Уже в 1920-х рождаемость в странах Европы опускалась ниже простого воспроизводства
В рамках обсуждения ситуации с демографией часто мелькает уровень простого воспроизводства, необходимый для отсутствия депопуляции. Ныне для развитых государств это порядка 2.08 детей на женщину, но в прошлом ситуации с младенческой и подростковой смертностью была куда-куда хуже, а значит и отличался уровень воспроизводства. Напрмиер, когда говорят про СКР Российской империи конца XIX века в 7 детей на женщину, не всегда упоминают, что до детородного возраста из них доживало 4.
По этой причине для оценки темпов воспроизводства стоит считать выживших до зрелого возраста детей — отдельные авторы придумали для этого термин Effective fertility rate (EFR). Если рассматривать именно его, то обнаруживается, что та же Франция ушла ниже простого воспроизводства ещё в канун Первой мировой: СКР составлял 2.4, но ожидалось, что до 18 лет лет из них доживут чуть менее 2.0.
Повышенная смертность и пониженная рождаемость военного времени не удивляют, временная депопуляция предсказуема. Однако отдельные страны Европы повторно ушли ниже отметки EFR 2.0 в конце 1920-х — 1930-х. К таковым можно отнести Англию, Швецию, Норвегию, Бельгию и Францию. К причинам можно можно отнести Великую депрессию, а также временное отступления социального консерватизма.
На этом фоне послевоенный бэби-бум 1940-1960-х особо впечатляет. Снижение младенческой смертности вкупе с «золотым веком» среднего класса и патриархальной нуклеарной семьи к расширенному воспроизводству. При параметрах рождаемости и смертности той эпохи можно было ожидать, что будущее поколение будет на 20-50% больше, чем поколение своих родителей.
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands.
from us
