Комитет [Бутурлинский] этот принялся не шутя за работу, и положение печати сделалось невыносимым. Бутурлин до всего добирался и однажды серьезно доказывал Блудову, что необходимо вырезать несколько неуместных стихов из акафиста Покрову Богородицы, сочиненного св. Дмитрием Ростовским, где говорилось между прочим: «Радуйся, незримое укрощение владык жестоких и зверонравных... Советы неправедных князей разори; зачинающих рати погубити» и т.д.
Корнилов А. Курс истории России XIX века.
Корнилов А. Курс истории России XIX века.
Forwarded from мраморные утёсы
Россия счастие. Россия свет.
А, может быть, России вовсе нет.
И над Невой закат не догорал,
И Пушкин на снегу не умирал,
И нет ни Петербурга, ни Кремля —
Одни снега, снега, поля, поля…
Снега, снега, снега… А ночь долга,
И не растают никогда снега.
Снега, Снега, снега… А ночь темна,
И никогда не кончится она.
Россия тишина. Россия прах.
А, может быть, Россия — только страх.
Веревка, пуля, ледяная тьма
И музыка, сводящая с ума.
Веревка, пуля, каторжный рассвет
Над тем, чему названья в мире нет.
Георгий Иванов
1931
А, может быть, России вовсе нет.
И над Невой закат не догорал,
И Пушкин на снегу не умирал,
И нет ни Петербурга, ни Кремля —
Одни снега, снега, поля, поля…
Снега, снега, снега… А ночь долга,
И не растают никогда снега.
Снега, Снега, снега… А ночь темна,
И никогда не кончится она.
Россия тишина. Россия прах.
А, может быть, Россия — только страх.
Веревка, пуля, ледяная тьма
И музыка, сводящая с ума.
Веревка, пуля, каторжный рассвет
Над тем, чему названья в мире нет.
Георгий Иванов
1931
Forwarded from словоткань
Местами записные книжки Даниила Хармса – это русский протощитпост и предвосхищение интернет-культуры, которая сложится только через 100+ лет после его рождения. Когда-то я здесь писал, что Хармс вообще первый в истории России щитпостер, но тезис хрупкий и громкий, а проверять и подкреплять его не хочу. Лучше покажу вам несколько строчек, которые ему можно было бы прямо сейчас запостить в своём телеграм-канале на 50 друзей:
*
Эй вали по дороге пустой
челкимбек
*
кравать
*
ищу ищу ищу себе жену!
*
Ел сегодня английский ванильный мусс и остался им доволен. Рассматривал электрическую лампочку и остался ею доволен. Купался в Екатерининском пруду и остался этим доволен.
*
Боже как мне нужно много денег
*
Градусники градусники
ищите живые градусники
*
Разговор офицера о воде хорошо
*
гангрена арбуз
*
я лежу зеленоалого цвета. если я был бы ярко зеленый, было бы красивее.
*
я грустный мясник
*
(пагода гавно)
*
Эй вали по дороге пустой
челкимбек
*
кравать
*
ищу ищу ищу себе жену!
*
Ел сегодня английский ванильный мусс и остался им доволен. Рассматривал электрическую лампочку и остался ею доволен. Купался в Екатерининском пруду и остался этим доволен.
*
Боже как мне нужно много денег
*
Градусники градусники
ищите живые градусники
*
Разговор офицера о воде хорошо
*
гангрена арбуз
*
я лежу зеленоалого цвета. если я был бы ярко зеленый, было бы красивее.
*
я грустный мясник
*
(пагода гавно)
Александр Зиновьев, "Хомо Советикус"
Отчёт
Советские люди приучены обо всем писать отчёты. Это — необходимый элемент коммунистической организации труда. Отчёты месячные, квартальные, годовые, пятилетние... Один старый большевик, состоявший на партийном учёте в нашем учреждении, написал отчёт о всей своей жизни после революции. Три тысячи страниц, исписанные микроскопическими буквами. Он припёр свой эпохальный отчёт в двух драных авоськах в партийное бюро, потребовал изучить его и извлечь уроки. Секретарь партбюро поручил эту благородную миссию мне. Я за полчаса написал свой отчёт об отчёте старого большевика, даже не заглянув в него. За годы советской власти, писал я в своём отчёте, автор потребил хлеба и каши столько-то тонн, выпил столько-то бочек водки, написал столько-то тайных доносов и произнёс открытых, столько-то лет просидел на собраниях, столько-то лет простоял в очередях... «Смеёшься», — сказал Секретарь. «Плачу», — сказал я. «Что будем делать?» — спросил Секретарь. «Напишем автору официальную бумагу, что его рукопись передана в Секретный отдел Центрального партийного архива», — сказал я. «Почему официальную бумагу?» — спросил Секретарь. «Чтобы автор поместил её в рамку и повесил на стенку рядом с почётными грамотами, которых он получил полсотни штук за свою непомерно долгую и глупую жизнь», — сказал я. «А почему в Секретный отдел?» — спросил Секретарь. «А чтобы он больше не терзал нас своими воспоминаниями», — ответил я. «А это куда?» — спросил Секретарь, кивнув на драные авоськи с бесценным опытом жизни целого поколения. «На помойку», — сказал я. «Действуй, — сказал Секретарь. — Потом напиши мне коротенький отчёт о проделанной работе». А в другой раз мне поручили «обработать» отчёты членов одной нашей научной делегации на международном конгрессе. Делегация состояла из пятидесяти человек, а отчётов было шестьдесят: некоторые видные учёные, желая доказать свою преданность, написали по два отчёта. Каждый отчёт — пятьдесят страниц на машинке. И о чем только не сообщали учёные в любимые Органы! Например, что такого то западного профессора можно привлечь на нашу сторону, издав его книгу в Москве, что руководителя секретной лаборатории надо пригласить в Москву и подсунуть ему надёжную красотку... Упомянутые отчёты делегации были правдивыми и поучительными. Но мы обычно пишем отчёты не для подведения итогов и не для извлечения уроков, а из каких-то мистических высших соображений. Для формального порядка. Поэтому мы в них обычно сочиняем напропалую, так что отличить в них правду от вымысла практически невозможно. Да это и не нужно. Отчёты наши все равно никто не читает. Однажды я написал в своём квартальном отчёте, что открыл десять новых элементарных частиц. Сделал я это с чисто познавательной целью: проверить свою теорию отчётов. Меня вызвал заведующий отделом. Я уж было решил, что моя теория ошибочна. Но тревога оказалась напрасной. Просто отчёт оказался слишком коротким, и заведующий попросил добавить пару страниц. Я демагогически заявил, что ценность отчёта определяется не количеством страниц, а тем, что сделано согласно отчёту. «Прочитай, что я сделал, — сказал я, — и сравни с тем, что сделали другие». — «Не морочь мне голову, — спокойно сказал он. — Ты думаешь, другие сделали меньше твоего?» И я добавил к отчёту пару страниц, в коих сообщил, что я изобрёл метод превращения содержимого московских помоек в полноценные продукты питания. «Молодец, — сказал заведующий, подшивая мой отчёт к пачке таких же непрочитанных отчётов других сотрудников. — Кто хорошо отчитывается, тот хорошо работает». Но не думайте, что отчёт есть излишняя бюрократическая операция. Это — мощная форма организации людей в единое коммунистическое общество. Важно не содержание отчёта, а лишь факт его существования.
Отчёт
Советские люди приучены обо всем писать отчёты. Это — необходимый элемент коммунистической организации труда. Отчёты месячные, квартальные, годовые, пятилетние... Один старый большевик, состоявший на партийном учёте в нашем учреждении, написал отчёт о всей своей жизни после революции. Три тысячи страниц, исписанные микроскопическими буквами. Он припёр свой эпохальный отчёт в двух драных авоськах в партийное бюро, потребовал изучить его и извлечь уроки. Секретарь партбюро поручил эту благородную миссию мне. Я за полчаса написал свой отчёт об отчёте старого большевика, даже не заглянув в него. За годы советской власти, писал я в своём отчёте, автор потребил хлеба и каши столько-то тонн, выпил столько-то бочек водки, написал столько-то тайных доносов и произнёс открытых, столько-то лет просидел на собраниях, столько-то лет простоял в очередях... «Смеёшься», — сказал Секретарь. «Плачу», — сказал я. «Что будем делать?» — спросил Секретарь. «Напишем автору официальную бумагу, что его рукопись передана в Секретный отдел Центрального партийного архива», — сказал я. «Почему официальную бумагу?» — спросил Секретарь. «Чтобы автор поместил её в рамку и повесил на стенку рядом с почётными грамотами, которых он получил полсотни штук за свою непомерно долгую и глупую жизнь», — сказал я. «А почему в Секретный отдел?» — спросил Секретарь. «А чтобы он больше не терзал нас своими воспоминаниями», — ответил я. «А это куда?» — спросил Секретарь, кивнув на драные авоськи с бесценным опытом жизни целого поколения. «На помойку», — сказал я. «Действуй, — сказал Секретарь. — Потом напиши мне коротенький отчёт о проделанной работе». А в другой раз мне поручили «обработать» отчёты членов одной нашей научной делегации на международном конгрессе. Делегация состояла из пятидесяти человек, а отчётов было шестьдесят: некоторые видные учёные, желая доказать свою преданность, написали по два отчёта. Каждый отчёт — пятьдесят страниц на машинке. И о чем только не сообщали учёные в любимые Органы! Например, что такого то западного профессора можно привлечь на нашу сторону, издав его книгу в Москве, что руководителя секретной лаборатории надо пригласить в Москву и подсунуть ему надёжную красотку... Упомянутые отчёты делегации были правдивыми и поучительными. Но мы обычно пишем отчёты не для подведения итогов и не для извлечения уроков, а из каких-то мистических высших соображений. Для формального порядка. Поэтому мы в них обычно сочиняем напропалую, так что отличить в них правду от вымысла практически невозможно. Да это и не нужно. Отчёты наши все равно никто не читает. Однажды я написал в своём квартальном отчёте, что открыл десять новых элементарных частиц. Сделал я это с чисто познавательной целью: проверить свою теорию отчётов. Меня вызвал заведующий отделом. Я уж было решил, что моя теория ошибочна. Но тревога оказалась напрасной. Просто отчёт оказался слишком коротким, и заведующий попросил добавить пару страниц. Я демагогически заявил, что ценность отчёта определяется не количеством страниц, а тем, что сделано согласно отчёту. «Прочитай, что я сделал, — сказал я, — и сравни с тем, что сделали другие». — «Не морочь мне голову, — спокойно сказал он. — Ты думаешь, другие сделали меньше твоего?» И я добавил к отчёту пару страниц, в коих сообщил, что я изобрёл метод превращения содержимого московских помоек в полноценные продукты питания. «Молодец, — сказал заведующий, подшивая мой отчёт к пачке таких же непрочитанных отчётов других сотрудников. — Кто хорошо отчитывается, тот хорошо работает». Но не думайте, что отчёт есть излишняя бюрократическая операция. Это — мощная форма организации людей в единое коммунистическое общество. Важно не содержание отчёта, а лишь факт его существования.
Forwarded from Философское кафе
Хайдеггер объясняет студентам Гегеля и делает интересное признание
Еще один пример, весьма гегельянский: если здесь есть разные животные, то задается вопрос: что это? Это лев, это собака, это осел. Это конкретное животное — осел. Но «осел» — это слово. Слово «осел» звучит. Звук производится мной, находится во мне, звучит из моего рта. Следовательно, я — осел.
GA 86, 555
Еще один пример, весьма гегельянский: если здесь есть разные животные, то задается вопрос: что это? Это лев, это собака, это осел. Это конкретное животное — осел. Но «осел» — это слово. Слово «осел» звучит. Звук производится мной, находится во мне, звучит из моего рта. Следовательно, я — осел.
GA 86, 555
"Ташкент взят ген. Черняевым. Никто не знает, почему и для чего... Есть нечто эротическое во всём, что у нас делается на отдалённой периферии империи"
20.07.1865
Валуев П.А.
20.07.1865
Валуев П.А.
Forwarded from Insolarance Cult
Библейский нарратив, лежащий в основе христианской антропологии, повествует о грехопадении как «порче» человеческой природы. Падение как уход в сторону греха, то есть выбора зла и жизни в потакании страстям, предстаёт как «промах мимо цели», под которой понималась жизнь человека в согласии с высшим предназначением. И вот, человек отказался от жизни в согласии с волей создателя и от-пал от Бога и самого себя, утонув в пороке. Эта религиозная интерпретация кажется современному человеку фантастической и вызывает ироническую улыбку, потому как последние столетия секуляризация массового сознания и научно-технический прогресс создали социальную среду обитания в большей степени материалистически мыслящих людей. В ней нет места вере в богов, а самим этим людям нет дела до оценки своего поведения через категории греха и добродетели.
Но так ли это? Не находим ли мы при более внимательном рассмотрении культурно-исторической эволюции человечества неизбежное возрождение именно такой дискурсивной системы координат, даже если изначальное значение «смертного греха» и ориентиров «добродетельной жизни» радикально поменялось? Не обнаруживаем ли мы неизбывный характер таких способов самоинтерпретации, при которых человек ощущает себя грешником или наоборот праведником в совсем иных культурных условиях: в условиях современности, где каждый должен стремиться к счастью и успеху, а в случае неудачи корить себя за нерадивое отношение к проекту собственного развития?
Исторические смены культурных форм предлагают сценарии для производства иных типов субъективности, но даже тотальный постмодернистский релятивизм не может устранить глубокую нужду человека в том, чтобы увидеть в себе и другом образец – святого или грешника, в зависимости от того, как выстраивается социальная повестка и каковы долгосрочные тренды в толковании социальных практик.
Из статьи «Смертные грехи современности».
Но так ли это? Не находим ли мы при более внимательном рассмотрении культурно-исторической эволюции человечества неизбежное возрождение именно такой дискурсивной системы координат, даже если изначальное значение «смертного греха» и ориентиров «добродетельной жизни» радикально поменялось? Не обнаруживаем ли мы неизбывный характер таких способов самоинтерпретации, при которых человек ощущает себя грешником или наоборот праведником в совсем иных культурных условиях: в условиях современности, где каждый должен стремиться к счастью и успеху, а в случае неудачи корить себя за нерадивое отношение к проекту собственного развития?
Исторические смены культурных форм предлагают сценарии для производства иных типов субъективности, но даже тотальный постмодернистский релятивизм не может устранить глубокую нужду человека в том, чтобы увидеть в себе и другом образец – святого или грешника, в зависимости от того, как выстраивается социальная повестка и каковы долгосрочные тренды в толковании социальных практик.
Из статьи «Смертные грехи современности».