На вчерашней выставке «Великий Карл. К 225-летию со дня рождения К. П. Брюллова»
Немного лирики
Вчера я стоял в очереди на выставку работ Брюллова и ловил себя на мысли, что даже спустя два века Карл Павлович умеет собирать толпы лучше, чем нынешние инфлюенсеры. Брюллов здесь — не просто художник, а аттракцион: его женщины слишком румяны, драмы слишком театральны, а краски кричат так, будто их только что выжали из тюбика. Я смотрел на эскизы к нереализованным работам и думал: вот он, главный русский классик, который мог бы стать нашим Микеланджело, но вместо этого нарисовал пол-Италии и устроил светскую революцию в Петербурге.
А потом я упёрся в «Последний день Помпеи» — ту самую картину, которую Николай I называл «светом для всей России». Сегодня она выглядит как голливудский блокбастер: вулкан, трупы, паника, героические профили. Но если вчитаться в лица, понимаешь, что Брюллов писал не гибель, а бессмертие. Эти люди не убегают — они застыли в вечном порыве, как мы все, когда пытаемся убежать от своего времени. У выхода меня обогнала школьница, которая сказала подруге: «Ну, типа, красиво, но в телефоне лучше смотрится». Может, Брюллов и проиграл бы ТикТоку, но его Помпеи — всё ещё лучшая метафора нашей эпохи: мы вечно на краю пропасти, но продолжаем любоваться закатом.
Выставка в Русском музее продолжится до 12 мая
Купить билет
Немного лирики
Вчера я стоял в очереди на выставку работ Брюллова и ловил себя на мысли, что даже спустя два века Карл Павлович умеет собирать толпы лучше, чем нынешние инфлюенсеры. Брюллов здесь — не просто художник, а аттракцион: его женщины слишком румяны, драмы слишком театральны, а краски кричат так, будто их только что выжали из тюбика. Я смотрел на эскизы к нереализованным работам и думал: вот он, главный русский классик, который мог бы стать нашим Микеланджело, но вместо этого нарисовал пол-Италии и устроил светскую революцию в Петербурге.
А потом я упёрся в «Последний день Помпеи» — ту самую картину, которую Николай I называл «светом для всей России». Сегодня она выглядит как голливудский блокбастер: вулкан, трупы, паника, героические профили. Но если вчитаться в лица, понимаешь, что Брюллов писал не гибель, а бессмертие. Эти люди не убегают — они застыли в вечном порыве, как мы все, когда пытаемся убежать от своего времени. У выхода меня обогнала школьница, которая сказала подруге: «Ну, типа, красиво, но в телефоне лучше смотрится». Может, Брюллов и проиграл бы ТикТоку, но его Помпеи — всё ещё лучшая метафора нашей эпохи: мы вечно на краю пропасти, но продолжаем любоваться закатом.
Выставка в Русском музее продолжится до 12 мая
Купить билет
group-telegram.com/BALSEREIT/2095
Create:
Last Update:
Last Update:
На вчерашней выставке «Великий Карл. К 225-летию со дня рождения К. П. Брюллова»
Немного лирики
Вчера я стоял в очереди на выставку работ Брюллова и ловил себя на мысли, что даже спустя два века Карл Павлович умеет собирать толпы лучше, чем нынешние инфлюенсеры. Брюллов здесь — не просто художник, а аттракцион: его женщины слишком румяны, драмы слишком театральны, а краски кричат так, будто их только что выжали из тюбика. Я смотрел на эскизы к нереализованным работам и думал: вот он, главный русский классик, который мог бы стать нашим Микеланджело, но вместо этого нарисовал пол-Италии и устроил светскую революцию в Петербурге.
А потом я упёрся в «Последний день Помпеи» — ту самую картину, которую Николай I называл «светом для всей России». Сегодня она выглядит как голливудский блокбастер: вулкан, трупы, паника, героические профили. Но если вчитаться в лица, понимаешь, что Брюллов писал не гибель, а бессмертие. Эти люди не убегают — они застыли в вечном порыве, как мы все, когда пытаемся убежать от своего времени. У выхода меня обогнала школьница, которая сказала подруге: «Ну, типа, красиво, но в телефоне лучше смотрится». Может, Брюллов и проиграл бы ТикТоку, но его Помпеи — всё ещё лучшая метафора нашей эпохи: мы вечно на краю пропасти, но продолжаем любоваться закатом.
Выставка в Русском музее продолжится до 12 мая
Купить билет
Немного лирики
Вчера я стоял в очереди на выставку работ Брюллова и ловил себя на мысли, что даже спустя два века Карл Павлович умеет собирать толпы лучше, чем нынешние инфлюенсеры. Брюллов здесь — не просто художник, а аттракцион: его женщины слишком румяны, драмы слишком театральны, а краски кричат так, будто их только что выжали из тюбика. Я смотрел на эскизы к нереализованным работам и думал: вот он, главный русский классик, который мог бы стать нашим Микеланджело, но вместо этого нарисовал пол-Италии и устроил светскую революцию в Петербурге.
А потом я упёрся в «Последний день Помпеи» — ту самую картину, которую Николай I называл «светом для всей России». Сегодня она выглядит как голливудский блокбастер: вулкан, трупы, паника, героические профили. Но если вчитаться в лица, понимаешь, что Брюллов писал не гибель, а бессмертие. Эти люди не убегают — они застыли в вечном порыве, как мы все, когда пытаемся убежать от своего времени. У выхода меня обогнала школьница, которая сказала подруге: «Ну, типа, красиво, но в телефоне лучше смотрится». Может, Брюллов и проиграл бы ТикТоку, но его Помпеи — всё ещё лучшая метафора нашей эпохи: мы вечно на краю пропасти, но продолжаем любоваться закатом.
Выставка в Русском музее продолжится до 12 мая
Купить билет
BY БАЛЬЦЕРЕЙТ
Share with your friend now:
group-telegram.com/BALSEREIT/2095