Приоритетные для экономики России проекты могут начать привлекать средства не только в банках, но и у населения, рассчитывают в ВЭБе. Например, через структурные ноты или цифровые финансовые активы на медь, платину или полиэтилен.
Председатель Ассоциации владельцев облигаций (АВО) Алексей Афонин считает, что частным инвесторам будет сложно оценить реальные риски вложений в инструменты, связанные не с готовыми, а только строящимися проектами. По его словам, у инвесторов в целом есть недоверие к структурным нотам. «Вообще, структурная нота — это в первую очередь инструмент хеджирования и спекуляций, а не способ долгосрочного инвестирования», — обращает внимание эксперт.
Что касается ЦФА, то скорость размещения таких активов постепенно снижается, отмечает Афонин. По его мнению, причиной этого может быть достижение годового лимита покупки ЦФА для «неквалов» в 600 тыс. руб. и невысокая премия по сравнению с традиционными инструментами (с учетом взятия налога сразу при выплате дохода, в отличие от купонного дохода по облигациям). «Поэтому оцениваем потенциал аудитории ЦФА как крайне низкий», — скептичен он.
Приоритетные для экономики России проекты могут начать привлекать средства не только в банках, но и у населения, рассчитывают в ВЭБе. Например, через структурные ноты или цифровые финансовые активы на медь, платину или полиэтилен.
Председатель Ассоциации владельцев облигаций (АВО) Алексей Афонин считает, что частным инвесторам будет сложно оценить реальные риски вложений в инструменты, связанные не с готовыми, а только строящимися проектами. По его словам, у инвесторов в целом есть недоверие к структурным нотам. «Вообще, структурная нота — это в первую очередь инструмент хеджирования и спекуляций, а не способ долгосрочного инвестирования», — обращает внимание эксперт.
Что касается ЦФА, то скорость размещения таких активов постепенно снижается, отмечает Афонин. По его мнению, причиной этого может быть достижение годового лимита покупки ЦФА для «неквалов» в 600 тыс. руб. и невысокая премия по сравнению с традиционными инструментами (с учетом взятия налога сразу при выплате дохода, в отличие от купонного дохода по облигациям). «Поэтому оцениваем потенциал аудитории ЦФА как крайне низкий», — скептичен он.
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today."
from us
