Падение режима Башара Асада привело к росту оптимизма в Европе относительно проблемы беженцев. Хотя и с оговорками.
Вначале напомним хронологию. Дамаск пал в ночь на 8 декабря, но при этом сохранялись полномочия премьер-министра Мухаммад Гази аль-Джалали, который занимался передачей дел новым властям.
9 декабря в Дамаске встретились аль-Джалали и два оппозиционера. Один - лидер ХТШ (организация признана террористической и запрещена в РФ, а также считается террористической в США, Турции и решением Совета безопасности ООН) Абу Мухаммад аль-Джулани, которого все чаще называют его настоящим именем - Ахмед Хусейн аль-Шараа – которое не столь громко известно. Второй - Мохаммед аль-Башир, премьер-министр «правительства спасения Сирии», созданного по инициативе аль-Джулани в Идлибе. Он инженер, но во время работы в «правительстве спасения» получил в Идлибе диплом в области шариата. Фигура политически несамостоятельная, полностью зависимая от аль-Джулани.
И на встрече договорились, что новое сирийское правительство сформирует аль-Башир. Тем самым аль-Джулани (или все же аль-Шараа?) решил опередить сирийскую эмиграцию, которая прочила на пост главы переходного правительства другого бывшего асадовского премьера Рияда Хиджаба, порвавшего с Асадом еще в 2012 году и с тех пор живущего в эмиграции. Но в таких вопросах главное, кто контролирует столицу – а это аль-Джулани. Конечно, теперь предстоят переговоры о новом формате «переходной» власти, о кандидатурах в правительство, о порядке выработки новой Конституции и о многом другом, но уже сейчас ясно, у кого инициатива.
И несмотря на такую ситуацию, уже 9 декабря целый ряд европейских стран (Германия, Австрия, Дания, Швеция, Норвегия, Греция, Финляндия, Великобритания, Швейцария) приостановили рассмотрение заявок от сирийских беженцев. За ними последуют и другие государства. А министр внутренних дел Австрии Герхард Карнер пошел дальше и заявил, что «поручил министерству подготовить упорядоченную программу возвращения и депортации в Сирию». Всего, по некоторым оценкам, в Европу въехали 1,1 млн сирийских беженцев.
Впрочем, в Германии власти пока осторожнее. Министр иностранных дел Анналена Бербок (Партия зеленых) предостерегает от слишком поспешных выводов о ситуации с политикой безопасности в Сирии. Министр внутренних дел Нэнси Фазер (СДПГ) считает, что из-за неясной ситуации в Сирии «конкретные варианты возвращения на данный момент предсказать невозможно». Но лидер ХСС, премьер Баварии Маркус Зёдер уже призвал разработать план репатриации, заявив, что беженцы сами хотят вернуться, и их надо поддержать.
Проблема беженцев носит многоплановый характер. Так, по состоянию на конец 2023 года в немецких больницах трудились почти 5 тысяч сирийских врачей. Если они все разом уедут, будут существенные сложности для медицины. Но идея репатриации популярна среди населения. В начале следующего года в Германии состоятся внеочередные выборы, и ХДС/ХСС лидирует со значительным отрывом, но на втором месте находится жестко антимигрантская «Альтернатива за Германии». И если в ближайшее время из Сирии не поступит катастрофических сообщений, то правительству, видимо, придется уменьшить число оговорок.
Запрет на рассмотрение новых заявок свидетельствует также о том, что Европа не будет принимать беженцев, которые могут покинуть Сирию, не ужившись с новыми властями. Европейцы рассматривают режим Асада как тиранию – соответственно, возможные новые беженцы для них являются представителями или, в крайнем случае, пособниками диктатуры. А также опыт Ангелы Меркель, настоявшей на приеме сирийских беженцев-мусульман (что способствовало резкому усилению значения антимигрантской повестки и росту влияния крайне правых партий), рассматривается сейчас в Европе как негативный.
Падение режима Башара Асада привело к росту оптимизма в Европе относительно проблемы беженцев. Хотя и с оговорками.
Вначале напомним хронологию. Дамаск пал в ночь на 8 декабря, но при этом сохранялись полномочия премьер-министра Мухаммад Гази аль-Джалали, который занимался передачей дел новым властям.
9 декабря в Дамаске встретились аль-Джалали и два оппозиционера. Один - лидер ХТШ (организация признана террористической и запрещена в РФ, а также считается террористической в США, Турции и решением Совета безопасности ООН) Абу Мухаммад аль-Джулани, которого все чаще называют его настоящим именем - Ахмед Хусейн аль-Шараа – которое не столь громко известно. Второй - Мохаммед аль-Башир, премьер-министр «правительства спасения Сирии», созданного по инициативе аль-Джулани в Идлибе. Он инженер, но во время работы в «правительстве спасения» получил в Идлибе диплом в области шариата. Фигура политически несамостоятельная, полностью зависимая от аль-Джулани.
И на встрече договорились, что новое сирийское правительство сформирует аль-Башир. Тем самым аль-Джулани (или все же аль-Шараа?) решил опередить сирийскую эмиграцию, которая прочила на пост главы переходного правительства другого бывшего асадовского премьера Рияда Хиджаба, порвавшего с Асадом еще в 2012 году и с тех пор живущего в эмиграции. Но в таких вопросах главное, кто контролирует столицу – а это аль-Джулани. Конечно, теперь предстоят переговоры о новом формате «переходной» власти, о кандидатурах в правительство, о порядке выработки новой Конституции и о многом другом, но уже сейчас ясно, у кого инициатива.
И несмотря на такую ситуацию, уже 9 декабря целый ряд европейских стран (Германия, Австрия, Дания, Швеция, Норвегия, Греция, Финляндия, Великобритания, Швейцария) приостановили рассмотрение заявок от сирийских беженцев. За ними последуют и другие государства. А министр внутренних дел Австрии Герхард Карнер пошел дальше и заявил, что «поручил министерству подготовить упорядоченную программу возвращения и депортации в Сирию». Всего, по некоторым оценкам, в Европу въехали 1,1 млн сирийских беженцев.
Впрочем, в Германии власти пока осторожнее. Министр иностранных дел Анналена Бербок (Партия зеленых) предостерегает от слишком поспешных выводов о ситуации с политикой безопасности в Сирии. Министр внутренних дел Нэнси Фазер (СДПГ) считает, что из-за неясной ситуации в Сирии «конкретные варианты возвращения на данный момент предсказать невозможно». Но лидер ХСС, премьер Баварии Маркус Зёдер уже призвал разработать план репатриации, заявив, что беженцы сами хотят вернуться, и их надо поддержать.
Проблема беженцев носит многоплановый характер. Так, по состоянию на конец 2023 года в немецких больницах трудились почти 5 тысяч сирийских врачей. Если они все разом уедут, будут существенные сложности для медицины. Но идея репатриации популярна среди населения. В начале следующего года в Германии состоятся внеочередные выборы, и ХДС/ХСС лидирует со значительным отрывом, но на втором месте находится жестко антимигрантская «Альтернатива за Германии». И если в ближайшее время из Сирии не поступит катастрофических сообщений, то правительству, видимо, придется уменьшить число оговорок.
Запрет на рассмотрение новых заявок свидетельствует также о том, что Европа не будет принимать беженцев, которые могут покинуть Сирию, не ужившись с новыми властями. Европейцы рассматривают режим Асада как тиранию – соответственно, возможные новые беженцы для них являются представителями или, в крайнем случае, пособниками диктатуры. А также опыт Ангелы Меркель, настоявшей на приеме сирийских беженцев-мусульман (что способствовало резкому усилению значения антимигрантской повестки и росту влияния крайне правых партий), рассматривается сейчас в Европе как негативный.
Алексей Макаркин
BY Bunin & Co
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from us
