Друг ситный

Есть у нас в городе улица Шаумяна. В месте, где она упирается в улицу Овчинникова сейчас понастроили циклопических сооружений, а в 2009м там тихо догнивали трущобы — маленькие, черные домики. В некоторых из домов пустые глазницы окон были аккуратно заколочены верблюжьими одеялами и подранными матрасами с бурыми и желтыми разводами.

В одной из таких заброшенных, но еще крепких избушек поселились бомжи. И вот однажды я проходил мимо и обратил внимание, что из трубы домика валит подозрительный, едкий дым — оранжево-черного цвета. Новые хозяева жилища— три копчёных, обветренных мужика и их опухшая подруга — сидели на завалинке, молчали и задумчиво курили.

— А чем топите, мужики? Дым такой странный, — спросил я.
— Баян сожгли, — спокойно, но, вместе с тем, твердо и бескомпромиссно ответил дядька в ушанке. Он сидел, прислонившись затылком к матрасу, и смотрел в одну точку.
— А чего сожгли? Играли бы себе на баяне. — сказал я.
— Какой там. Не до песен сейчас. Ты видел, что сейчас происходит? — патетически спросил один из мужиков.

— Мир в п***у летит, — прояснил ситуацию другой, в ушанке.

Его спутники и барышня одобрительно закивали и стали поддакивать.

На улице стояла тихая, безветренная погода, столб из трубы поднимался стройной, прямой линией и рассеивался в вышине. Никогда прежде я не видел дыма от горящего баяна: он оказался густым и пестрым.

— И не жалко вам инструмент? — спросил я.
— Не жалко, — отрезал человек в ушанке.
Я протянул ему полпачки сигарет “Золотая Ява” и еще какое-то время молча любовался красивым оранжево-черным дымом. Мимо проходили суетливые, спешащие куда-то люди. Многие из них, проходя мимо черной избушки, замедляли шаг и тоже завороженно глядели на дым.

www.group-telegram.com/us/Drugsitny.com/528

321 viewsedited  Sep 17 at 06:36

Есть у нас в городе улица Шаумяна. В месте, где она упирается в улицу Овчинникова сейчас понастроили циклопических сооружений, а в 2009м там тихо догнивали трущобы — маленькие, черные домики. В некоторых из домов пустые глазницы окон были аккуратно заколочены верблюжьими одеялами и подранными матрасами с бурыми и желтыми разводами.

В одной из таких заброшенных, но еще крепких избушек поселились бомжи. И вот однажды я проходил мимо и обратил внимание, что из трубы домика валит подозрительный, едкий дым — оранжево-черного цвета. Новые хозяева жилища— три копчёных, обветренных мужика и их опухшая подруга — сидели на завалинке, молчали и задумчиво курили.

— А чем топите, мужики? Дым такой странный, — спросил я.
— Баян сожгли, — спокойно, но, вместе с тем, твердо и бескомпромиссно ответил дядька в ушанке. Он сидел, прислонившись затылком к матрасу, и смотрел в одну точку.
— А чего сожгли? Играли бы себе на баяне. — сказал я.
— Какой там. Не до песен сейчас. Ты видел, что сейчас происходит? — патетически спросил один из мужиков.

— Мир в п***у летит, — прояснил ситуацию другой, в ушанке.

Его спутники и барышня одобрительно закивали и стали поддакивать.

На улице стояла тихая, безветренная погода, столб из трубы поднимался стройной, прямой линией и рассеивался в вышине. Никогда прежде я не видел дыма от горящего баяна: он оказался густым и пестрым.

— И не жалко вам инструмент? — спросил я.
— Не жалко, — отрезал человек в ушанке.
Я протянул ему полпачки сигарет “Золотая Ява” и еще какое-то время молча любовался красивым оранжево-черным дымом. Мимо проходили суетливые, спешащие куда-то люди. Многие из них, проходя мимо черной избушки, замедляли шаг и тоже завороженно глядели на дым.

BY Друг ситный