Продолжаю знакомиться с Магнитогорском (в городе проходит медиафорум "Медиагора", на который я, собственно, и приехал). Прямо напротив нашей гостинцы стоит собор Вознесение Господня. Очень красивый, величественный храм, построенный по мотивам крестово-купольных храмов Древней Руси XIV—XV веков.

Он относительно новый — его открыли 20 лет назад, хотя стройку начали еще в 1989-м, но, как обычно, не было денег. Вход в храм украшает мозаика.

Собор построили неподалёку от затопленной в 1930-го годы церкви станицы Магнитная. По одной из версий, "Капитанскую дочку" Пушкин писал как раз по мотивам истории обороны этой крепости во время восстания Пугачева. Фигурировала там и церковь.

В повести, напомню, Пугачев вешает коменданта, а его жену рубят саблей за то, что они отказались присягнуть самозванцу и назвали его вором. В реальности история была еще более жуткая. В архивах Магнитогорска хранится документ, в котором указано:

"В ограде церкви святой Троицы повешены комендант Тихановский, его жена, священник в полном облачении и двое отставных солдат. Уверяют, что Тихановский, его жена, священник и двое ветеранов назвали Пугачева злодеем, вором и самозванцем".

Возможно, эта драма произошла как раз в той самой церкви, на месте которой сейчас стоит Вознесенский собор.

Кстати, храмовая история Магнитогорска интересна еще и тем, что это был, наверное, единственный город в СССР, в котором построили церкви. То есть, не открыли закрытые ранее, а возвели с нуля в послевоенные годы, когда в стране на какое-то время прекратилось антирелигиозное беснование.

Один храм (Святителя Николая) открыли в 1945 году, а второй — Архангела Михаила — в 1946-м.

Говорят, что инициатором строительства стал руководитель ММК — легендарный красный директор Григорий Иванович Носов. Ходит легенда, будто когда взялись возводить храм Архистратига Михаила, у Носова состоялся телефонный разговор со Сталиным.
— Кто позволил построить церковь? — спросил Коба.
— Народ, — ответил директор комбината.
— Какой народ? — спросил Сталин.
— Народ, который победил в войне. — сказал Григорий Носов. После чего, согласно преданию, вопрос о целесообразности стройки был снят.

Впрочем, это скорее всего, благочестивая байка. Носов, конечно, молодец, но с подачи Москвы храмы открывались по всей стране. В 1943 Сталин принимал к Кремле митрополита Сергия (Старогородского), после чего был проведен Архиерейский собор Русской православной церкви. Возобновили набор студентов семинарии и духовная академия, священников выпустили из лагерей, вернулись к изданию журнала Московской Патриархии (иронично, что ему в пользование передали типографию газеты "Безбожник", у Сталина было специфическое чувство юмора) начали работать свечные заводы, иконописные мастерские и заводы церковной утвари.

А в Магнитке застучали молотки и запели пилы на стройке двух храмов.

Поскольку сам город возводили в степи, в период первых "безбожных" пятилеток 1920-х, храмов там в принципе не было, а тот, который затопили в тридцатые, стоял на другом берегу реки Урал.

Впрочем, трезвон в Магнитке раздавался недолго. Сталин умер, левак и троцкист Хрущев возобновил гонения на религию, и верующих снова принялись гнобить.

Так, например, Михайловский храм в Магнитогорске изначально сложили деревянным, но к концу 1950-х у прихожан уже было достаточно стройматериалов, чтобы возвести каменный собор.

А вот это было уже слишком: проект зарубили, и подготовленные кирпичи люди попрятали по домам и квартирам. В камне Михайловскую церковь переложили только в конце 1980-х годов.

Совсем другая судьба ожидала Николаевский храм. Вокруг его закрытия в 1960-м году ходят зловещие слухи. В газетах написали заметку в духе ЦИПсО и желтых британских таблоидов. Мол, священник то ли утопил младенца во время крещения, то ли по какой-то причине провел таинство над уже мертвым ребенком.

После такого информационной арт-подготовки храм сначала закрыли, а потом осквернили. В качестве доказательства, что никакого Бога нет — в здании церкви открыли обсерваторию, смотреть на небо.