Публикую для Boosty свой новый перевод. Это перевод статьи Элизабет Энском "О грубых фактах" — очень важной в контексте философии Энском, а также для дискуссий в метаэтике и философии действия. В этом небольшом, но чрезвычайно сложно написанном тексте, играющем большую роль в том, что касается понимания мысли Энском в целом (обширные само-цитаты из него присутствуют, например, в "Современной моральной философии"), она предлагает свой вариант преодоления т.н. "гильотины Юма" — идее, согласно которой, из суждений о фактах нельзя вывести суждения о долженствовании. Как всегда, я чрезвычайно благодарен за помощь в переводе и редактуре Константину Морозову и Дмитрию Середе, без которых этот текст на русском был бы куда менее понятен. Подписывайтесь на наш Boosty (можно также отправить разовый донат), чтобы получить ранний доступ к тексту перевода.

https://boosty.to/yaldabogov/posts/aa60e732-3859-45c6-a72b-d3b7261e34ba

#Василпереводит

Помогают ли советы Шопенгауэра уменьшить страдания?

Результаты забавного исследования, в котором сравнивались советы Артура Шопенгауэра по снижения страданий с эмпирическими данными. (Arthur’s advice: comparing Arthur Schopenhauer’s advice on happiness with contemporary research. Rozemarijn Schalkx, Ad Bergsma, 2007) Поскольку не везде мы имеем дело с эксплицитными советами и напрямую релевантными им данными исследований, мы можем говорить лишь о большей или меньшей эффективности советов философа.

1. Не ищите богатства. Скорее полезный совет. Субъективное благополучие (или чувство счастья) коррелирует с удовлетворенностью доходом, но не с размером самого дохода.

2. Не ищите статуса. Совет скорее вредный. Исследования показывают, что показатели социального престижа позитивно коррелируют с чувством счастья.

3. Избегайте проблем и довольствуйтесь малым. Совет скорее вредный. Как показывают исследования, наличие жизненных целей и планов позитивно влияет на субъективное благополучие и структурирует повседневную жизнь людей, наделяя её смыслом.

4. Не доверяйте людям и сохраняйте покой в одиночестве. Совет скорее вредный, позитивное отношение к дружбе и своему окружение коррелирует с более высоким чувством счастья.

5. Не женитесь и не выходите замуж. Совет скорее вредный. Наличие партнера позитивно сказывается на субъективном благополучии. Особенно, кстати говоря, у людей с повышенной невротичностью.

6. Оставайтесь собой и не поддавайтесь конформизму. Совет противоречивый. С одной стороны, склонность к кооперации, доверию и поиску социального одобрения позитивно сказывается на субъективном благополучии. С другой, люди с особенно высоким субъективным благополучием менее конформны, более независимы и меньше склонны к чувству вины.

Кстати, всех с днём рождения когнитивной науки

Почему возникшая когнитивная наука не «заразила» СССР?

Начало тут.

Серьёзно ответить на этот вопрос можно лишь после детального исследования в рамках истории и философии науки, это надо учитывать, но на полноценный ответ я не претендую. А некоторые соображения по теме, как мне кажется, лежат на поверхности, именно о них я и скажу.
Во-первых, вряд ли можно утверждать, что дело в какой-то особой изолированности советской науки и, тем более, в её отставании по каким-то принципиально важным аспектам (с подобными соображениями я сталкивался не раз). Контрпримерами здесь могут служить: кибернетика, которую с некоторым противодействием подхватили советские ученые, теория информации, активное взаимодействие с миром по вопросам математических наук и т.д. Пару деталей я упомяну дальше.
Во-вторых, дело точно не в том, что когнитивную науку или какие-то её части нельзя было «протащить» под другим названием и в неявной форме. Здесь примеров может быть еще больше, о таких случаях вообще можно написать отдельную книгу. Некоторые советские работы по теории информации публиковались как работы по математике (например, статьи А.Н. Колмогорова) и, что важно, вскорости читались за рубежом. Некоторые работы по теории информации и когнитивной лингвистике проводились под знаком кибернетики, когда она уже набрала силу (например, некоторые работы К. Шеннона классифицировались именно таким образом, кроме того, перевод работы Хомского «Три модели…», упомянутой выше, был опубликован в «Кибернетическом сборнике» уже в 1961 году). Еще одной областью для «контрабанды науки» служила такая специфическая область как «Инженерная психология», которая изначально охватывала вопросы взаимодействия человека и машины, но, при желании, могла вместить и другие темы, поэтому в одноимённом сборнике опубликовали перевод той самой статьи Миллера «Магическое число…» уже в 1964 году. Ну а про труды по аналитической философии, публиковавшиеся позже в журнале «Новое в зарубежной лингвистике» наслышаны многие.
В итоге, уже через 8 лет две знаковые статьи с той самой легендарной конференции были опубликованы, по ключевым новаторским вопросам, входящим в область когнитивной науки, Советский Союз не отставал. Вообще, когнитивную науку можно было протащить как часть кибернетики и до некоторой степени что-то подобное и происходило. Так чего же не хватает?
В-третьих, возможно дело в том, что когнитивная наука могла бы не устроить тех, кто закладывал самые основы советского научного мышления. Разумеется, в штыки могли быть восприняты компьютерная метафора, которая в тот период набирала популярность, а также синтез математических методов и естественных наук, который мог отодвинуть социальное измерение в вопросах изучения человека на второй план. Некоторые подтверждения этому мы можем получить из комментариев, которые систематически появлялись в прессе в начале 50-х, когда еще критиковалась кибернетика. Просто почитайте одну из статей под названием «Кому служит кибернетика?», опубликованную автором с псевдонимом «Материалист» (это не шутка). Также полезно почитать то, как советские ученые позже оправдывали кибернетику и на что они делали акценты при этом см. доклад «Основные черты кибернетики».

Заключение по вопросу тут.


Подписаться на канал PhiloStalkeR.

#философия_науки #когнитивистика

Список тегов.

да не умер он..

На днях на книжных полках появилась вот такая штука. Я этому очень рад, поскольку философией восприятия занимаюсь, а подобных монографий на русском кажется не было до сих пор. Только-только вот получил её в руки и полистал. Пока вот, что могу отметить:

1. Круто, что большое историческое введение по теориям чувственных данных и их закату. Это, по сути, 2/3 книжки. На русском Броуд и Прайс кажется почти не обсуждались, хотя в своё время были весьма влиятельны в этом вопросе.

2. Очень странное изложение Селларса. Я сомневаюсь, что что-то понял бы (и понял бы правильно) из такого объяснения. Может перечитаю и поменяю своё мнение, но по первому впечатление оно показалось несколько сбивчивым и запутывающим. Я бы, наверное, сделал это по-другому.

3. Довольно мало внимания уделено некоторому переходному этапу между серединой 20-го века и совсем современностью. Учитывая обширное историческое введение и разбор персоналий для более раннего этапа философии восприятия, такой скачок немного сбивает с толку.

4. Современные теории описываются скорее как позиции, чем авторы. Авторы просто представляют свои лагеря, а потому часто не получают должного внимания (например, основы теории Ноэ изложены совсем бегло, зато подробно разобрано, что Ноэ отвечал на проблему Молинью, что для него самого было далеко не самым важным). Но это в целом какая-то современная тенденция, говорить в первую очередь о воюющих философских лагерях и позициях, будто более живых, чем сами авторы, которые лишь присягают им на верность в этой борьбе. Кому-то такой подход больше нравится, но мне скорее нет.

Но это первое впечатление, которое наверняка изменится. Понятное дело, что я темой эмоционально заряжен, а потому не могу при взгляде на эту книгу не думать о том, какой могла бы быть идеальная книжка по философии восприятия, которая мне бы во всём понравилась. Думаю, что впечатление изменится, если это случится, сделаю более полный обзор.

Публикую свой перевод статьи Элизабет Энском "О грубых фактах", выложенный ранее на Boosty Yaldabogov. Этот небольшой, но крайне сложно написанный (как это часто у неё бывает) текст важен для понимания философии Энском в целом: так, обширные ссылки на него присутствуют в самой известной работе Энском по этике, "Современной моральной философии"; более того, на мой взгляд, "Грубые факты" представляют собой очень хороший образец её философского мышления — в этой статье хорошо виден философский метод Энском с его характерными особенностями. Но даже безотносительно философии Энском, данная короткая статья является очень значимой в контексте метаэтики середины и второй половины XX века и, в частности, для дискуссий о т.н. "гильотине Юма" и способах её преодоления. Энском была одной из первых, кто предложил собственный способ, наметив при этом одну из общих стратегий преодоления "принципа Юма" — стратегию, связанную не с разработкой какого-то варианта метафизики блага, а с концептуальным анализом человеческого действия. "О грубых фактах" Энском, несмотря на свою сложность, может стать хорошим базовым текстом для погружения в эту проблематику.
Как обычно я крайней признателен Константину Морозову и Дмитрию Середе за их редактуру и ценные комментарии, касающиеся перевода — без них, этот и без того сложный текст в русском переводе читался бы ещё сложнее. Также делюсь с вами изданием работ Энском, которым я пользовался как оригиналом для своего перевода — вы сможете ознакомиться как с исходным английским вариантом этого текста, так и с другими, пока не переведёнными, работами Элизабет Энском.

https://telegra.ph/EHlizabet-EHnskom-O-grubyh-faktah-09-17

#Василпереводит

Философ действия Майкл Братман предлагает интересный взгляд на инструментальную рациональность. Разумным выбором будет не тот, который основывается на способности расставлять приоритеты и оценки лишь в текущий момент времени. Для рационального выбора действия необходимо, чтобы удовлетворялся «связующий принцип». Если в момент, когда пришло время действовать, наша расстановка приоритетов и оценка альтернатив изменились, мы должны следовать ранее запланированной оценке, особенно если в будущем наша оценка может вернуться к исходному положению, и мы можем пожалеть о своем выборе. Иными словами, если в момент выбора мы испытываем соблазн, рационально будет не поддаваться ему, если мы понимаем, что в более широком контексте нашей жизни не склонны придерживаться текущей оценки, оказавшейся под влиянием соблазна.

Однако важно, чтобы мы могли оценить, действительно ли изменившаяся оценка отличается от предшествующей ситуации выбора. Кроме того, мы должны быть в состоянии предсказать нашу будущую оценку, свободную от влияния соблазна. Это бывает не всегда.

Рене Жирар, представляя свою идею миметического желания, утверждает, что подмена настоящего желания миметическим часто происходит совершенно незаметно. Идея миметического желания, в упрощенном виде, заключается в том, что мы начинаем желать того, что, как нам кажется, желает кто-то другой, кому мы хотим подражать из смеси зависти, ревности, восхищения и ненавести.

Жирар приводит несколько примеров из произведений тех романистов, которые, по его мнению, точно уловили описываемый феномен. В «Поисках утраченного времени» маленький Марсель, впервые посмотрев театральную постановку, за столом наивно признается, что разочарован представлением. Затем присутствующий на ужине господин Норпуа начинает напыщенно восхвалять актрису, а на утро следующего дня Марсель читает в газете хвалебную рецензию на постановку. С этого момента он не сомневается в том, что спектакль сразу ему понравился. Изменившаяся оценка меняет даже прошлый опыт. Рассказчик стремится быть таким же, как Норпуа и рецензенты, которым приписывает большую компетенцию и которым хочет подражать.

Предыдущий пример отлично демонстрирует эффект изменившегося опыта, но обратим внимание и на более близкий к проблеме действия пример. В Стендалевском «Красном и черном» Матильда сначала отвергает Жюльена. Тогда он прибегает к уловке — флиртует на её глазах с госпожой де Фервак, что пробуждает в Матильде чувства. В самом Жюльене, чей статус и амбиции Матильда раньше ставила под сомнение, ничего не изменилось. Однако её оценки изменились под влиянием соперничества, ревности и тщеславия. По мнению Жирара, они изменятся вновь лишь потому, что Жюльен не смог сдержать своей радости и оттолкнул тем самым тщеславную Матильду, больше не видящую в нём достойную награду за победу в соперничестве.

Жирар утверждает, что миметическое желание может мешать правильно оценивать свой прошлый опыт и возможные последствия. Ни Марсель, ни Матильда не сомневались в том, что желание возникло у них с самого начала, а не под воздействием другого. Это же мешает нам оценивать возможные сожаления или изменения желания в будущем. Нам может казаться, что раз большинство наших оценок так или иначе были результатом некоторой рациональной процедуры, то и в каждый момент, в отсутсвии очевидного влияния соблазна, наши оценки надёжны. Но влияние это может быть непрозрачным. Не думаю, что стоит впадать в паранойю и тотальный скептицизм относительно своих намерений и оценок. Однако если мы хотим быть рациональными, к нашим особенно интенсивным влечениям и сопровождающим оценки аффектам следует относится осторожно, не принимая их слишком легко за чистую монету и имея здоровую подозрительность относительно возможного влияния другого. Как Жирар интерпретирует прустовскую идею возвращение утраченного времени: «Обрести время — значит отыскать исходное впечатление под грузом чужого мнения...».

В 2016 году философ Тайрон Голдшмидт написал опубликовал статью "Демонстрация каузальной силы отсутствия". Статья представлена на картинке. Как видите, очень лаконичная. (Почему-то у меня ощущение, что я встречал где-то статью "Имеет ли вопрос каузальную силу?" с идентичным содержанием, но я так и не смог её найти. Возможно, мне это приснилось.)

Весело другое: на статью Голдшмидта были вполне серьезные критические реакции, подробно разбиравшие ошибочность (отсутствующей) демонстрации каузальной силы отсутствия.

С философами нужно быть осторожными. Даже если вы ничего не сказали, у них уже есть причины с вами не согласиться и поспорить.