Кампания террора на Западном берегу

Система оккупации по своему внутреннему устройству предполагает глубокое неравенство между народами. Израильский суверенитет на Западном берегу распространяется и на евреев, и на палестинцев, однако источником суверенитета являются лишь первые. Местные палестинцы же не имеют израильского гражданства, а также не представлены ни в гражданских органах власти, ни в оккупационной администрации. В пределах больших арабских городов у палестинцев существует ограниченное самоуправление и полиция, но даже это едва можно определить как суверенитет – Израиль сохраняет за своей армией монополию на насилие, а также полностью контролирует палестинскую экономику – даже налоги поступают в органы палестинского самоуправления не напрямую, а лишь по согласовании Израилем, что после начала войны происходит далеко не всегда. В конечном итоге израильская армия имеет право задержать и выселить кого угодно, будучи при этом подотчетной только своей же судебной системе. Это властная динамика господина и раба, где неравенство есть логичное и неминуемое последствие, однако с октября даже столь мрачное состояние вещей ухудшилось.

До недавнего времени жизнь на ЗБ определял несправедливый закон — составленный первыми для сдерживания вторых и всё же закон. Начиная с октября происходящее, к сожалению, лучше описывается как Дикий запад, на котором Израиль проводит кампанию террора против местного населения. Сегодня сложно найти палестинскую деревню, у жителей которой не было бы истории о недавних нападениях поселенцев, пришедших жечь машины, разбивать стекла, травить скот и убивать людей. Произошедшее практически неизменно, даже если речь идёт об убийстве, остается безнаказанным. Целые деревни были изгнаны со своих земель, а на их месте появились контейнеры поселенцев. Происходящее не было продиктовано военным декретом или гражданским законом и всё же являемся чем-то большим чем просто всплеском активности экстремистов.

Военные и политики хорошо осведомлены о происходящем беспределе. Тем не менее, поселенческое насилие всякий раз останется безнаказанным, а превентивные меры в лучшем случае потёмкинскими. Находясь в состоянии войны на четыре фронта, армия всё ещё располагает средствами для поддержания блок-постов на выезде из каждой палестинской деревни, в близости которой образовался поселок контейнеров на четыре человека. Армия может перевернуть вверх дном Дженин и устраивать индивидуальные допросы каждому журналисту, приехавшему снимать репортаж на ЗБ. Чего армия и полиция оказываются не в состоянии сделать — так это не допустить погром в палестинской деревне и расследовать совершенное поселенцами убийство. По своей природе столь многочисленное насилие не может быть случайностью, но несомненно является негласной политикой террора. Израильское правительство контролируется людьми, для которых неприемлемого насилия против палестинцев в принципе не существует. Если оказывается, что солдат пытал задержанного без суда и следствия газовчанина, то сам факт израильского же расследования для них оказывается оскорблением. Если насилие поселенцев на Западном берегу способствует исходу оттуда палестинцев — барух ашем, больше земли для евреев. Правительство легализовало десятки новых поселений и легализует ещё — они заявляют об этом открыто. Террор лишь одно из средств.

אם תרצו אין זו אגדה

«Я не могу смотреть как два парня идут по улице, взявшись за руки […] Это противно»

Как гром средь ясного неба, назначенный Бен Гвиром глава полиции оказался гомофобом. В это тяжело поверить, но и сам Бен Гвир является активистом организации Леава, среди прочего, занимающейся травлей ЛГБТК.

Дежурное напоминание, что министр национальной безопасности Израиля — мерзкая хевронская шпана, которой доверили управление внутренней безопасностью страны. Из-за крайне выраженной уродливости и низких моральных качеств министра часто сравнивают со свиньей, что, к сожалению, не соответствует действительности, так как в силу своего непреодолимого нравственного превосходства свинья значительно лучше справилась бы с соответствующим министерским портфелем

https://m.news1.co.il/Archive/001-D-490657-00.html?AfterBan=1

Прошу прощения, господин министр забанил меня в твиттере

Можно ли взрывать врагам пейджеры?

На связи Женёк. Как вам может быть известно, в рамках своего бакалавриата я закончил годовой курс по теории справедливой войны в Еврейском университете, что очевидно возводит меня в позицию главного эксперта по нравственной философии войны на русском языке по состоянии на 18 сентября 2024 года. Вот что я имею написать о вчерашнем взрыве пейджеров с заснеженных высот своей экспертизы. В частности, я рассмотрю вопрос легитимности вчерашней операции по подрыву пейджеров с нравственной точки зрения – приведя аргументы в обе стороны.

Почему да. По имеющейся на данный момент информации, кажется вполне убедительным, что взорвавшиеся устройства были предназначены исключительно для комбатантов Хезболлы. Кроме того, судя по имеющимся видео, кажется убедительным, что взрыв подвергал окружающих, потенциальных нон-комбатантов, относительно невысокому риску – даже стоящие рядом со взрывом люди на первый взгляд не были ранены сколько-нибудь серьёзно. В этом смысле сама по себе вчерашняя операция представляет самый этичный из возможных способов вести войну (если мы предполагаем что это в принципе возможно). Комбатанты – единственная бесспорно легитимная цель и атака на них была проведена с минимальной, во всяком случае на первый взгляд, угрозой для мирного населения. Более того, большинство комбатантов было лишь ранено, тяжело или средне, но не убито. С военной точки зрения, вражеский комбатант, выведенный из строя ранением – есть примерно то же самое, что комбатант, выведенный из строя смертью. Если можно избежать последнего, то ранение всегда гуманней – жизнь даёт возможность выбирать, смерть её отнимает. Здесь и доктрины двойного эффекта не требуется. Если так, вчерашняя операция – этичный способ вести войну из палаты мер и весов.

Почему нет. Единственным последовательным аргументом против израильской операции будет предпосылка, что любые военные действия против Хезбаллы со стороны Израиля нелегитимны. Можно утверждать, что Хезболла в этой войне преследует одну справедливую цель – оказать давление на Израиль, чтобы последний вывел войска из Газы, где ведётся непропорциональная, и соответственно несправедливая, война. Так как Хезболла добивается этого методами, предполагающими относительно невысокие гражданские потери в Израиле, то Израиль не имеет права отвечать.

Война в Газе действительно, как я уже писал, непропорциональна и соответственно несправедлива. Кроме того, оказание давления на Израиль ради прекращения войны в Газы как единственная цель Хезболлы в рамках текущей войны совершенно не звучит как безумство. Вместе с этим, у этой линии мысли немало проблем. Во-первых, относительно невысокое количество жертв среди израильтян, помимо предполагаемого гуманизма Хезбаллы, объясняется также тем, что более ста тысяч жителей израильского севера были эвакуированы ещё в начале боевых действий, эффективностью израильских ПВО, незаинтересованностью ливанской общественности в полномасштабной войне с многократно превосходящим противником и высоким риском спровоцировать американцев. Во-вторых, Хезболла усилила обстрелы ещё восьмого октября, когда боевые действия против Хамаса велись преимущественно на территории Израиля. В-третьих, не требуется больших архивных исследований, чтобы показать, что уничтожение Израиля является одной из главных организационных целей Хезбаллы – они заявляют об этом часто и прямо. Наконец, если справедливость действия определяется вероятностью справедливых последствий, то сложно представить, как обстрел израильских городов скорее поспособствовал бы выводу войск из Газы, чем привёл к очередной войне в Леванте

Уточню, что мой аргумент основывался на ранних данных, если это так можно назвать. Если изменяются факты, нужно менять мнение, так что если окажется, что атака на пейджеры нанесла непропорциональный ущерб нон-комбатантам, то её, разумеется, нельзя будет назвать оправданной.

Кроме того, это совершено не касалось предыдущих или дальнейших военных действий Израиля в Ливане. Дальнейшая эскалация, в особенности возможное вторжение, не ускорит возвращение израильтян в свои дома и не обеспечит большую безопасность в будущем. Вторжение в Ливан принесёт только невероятные разрушения и несчитанное число бессмысленных смертей. Ливан — это бездонное болото абсурдного насилия, в котором Израиль увязнет как это случилось в Газе. Одно дело сдерживание и совсем другое оккупация иностранной территории. Худшее что может случится с Израилем это очередная оккупация, которая станет такой же раковой опухолью как Западный берег

Текст из 2021-го

Неожиданная война с неожиданными участниками

Уже около трёх недель чувствую необходимость высказаться о том, что происходит. Сейчас непростой учебный период и тем более сложно сосредоточиться, когда целые недели проходят под непрекращающиеся звуки полицейских сирен и взрывы свето-шумовых гранат. Не упрощает ситуацию и тот факт, что комментирование обстановки, как всегда, превратилось в субъективный перечёт хронологии событий и количества жертв – кто, мол, первее начал и сильнее виноват. Так происходит всякий раз, когда ситуация обостряется и каждый раз это в равной степени бессмысленно. У нас всегда случается одно и то же: очередной виток насилия в рамках векового конфликта и попытка сторон из раза в раз рассмотреть актуальную проблему так, будто произошло нечто совершенно новое. Как никто всерьёз не рассматривает убийство эрцгерцога Фердинанда в качестве причины Первой мировой, так и палестино-израильский конфликт не объясняется выселением семей из Шейх Джараха или нахождением Биби у власти. Рана на теле Ближнего востока гноится уже больше семидесяти лет. Есть два народа, имеющих лишь одну родину. Следовательно, вопрос заключается лишь в том, как им договориться.

Часто наш взор обращается к самому традиционному из инструментов – насилие и устрашение. Этим методом обе стороны пользовались с первых дней существования нашего государства. Как можно судить по сегодняшнему, вчерашнему и завтрашнему дню, ещё ни разу насилием не удалось решить корень проблемы. Неважно сколько раз ЦАХАЛ будет входить в Сектор Газа с тем, чтобы свергнуть ХАМАС. Неважно, сколько территорий Израиль возьмёт под свой контроль согласно сделкам с американскими президентами. Пусть даже Израиль, следуя программам самым больных из своих политиков, аннексирует все территории, лишив палестинцев политических прав и попутно депортируя в море всех неугодных. В Газе проживает два миллиона человек, половина из которых моложе 15 лет. Подавляющее большинство из них – потомки беженцев, потерявших всю свою собственность из-за войны с Израилем. Они живут в условиях пищевой незащищённости, постоянных перебоев электричества, недостатка питьевой воды и высочайшей по мировым масштабам безработицы и плотности населения. Дайте эти данные антропологу с Марса, и он вам без всяких сомнений скажет, что ситуация взрывоопасная. Это катастрофически токсчиная среда и никакая бомбёжка её долгосрочно не улучшит, из неё всегда будет рождаться ХАМАС. Не спасёт и оккупация, о чём на примере Западного берега хорошо написал Лев.

К сожалению, мы уже находимся посреди очередного витка насилия, вызванного длительным абстрагированием от корня проблемы, политикой дискриминации и милитаризма обеих сторон. Сейчас у всех на уме только немедленные меры для остановки эскалации и в этом нет ничего удивительно. Война это страшно. Вместе с этим, дым от выпущенных снарядов однажды осядет и тогда перед нами снова встанет вопрос: будем ли мы в очередной раз обманываться эффективностью насилия или начнём смотреть в корень проблемы?

Относительно сегодняшних атак в Ливане хочется сказать только, что всё это как бесконечно повторяющийся плохой фильм.

Израильская армия и патриотическая общественность будут в один голос твердить, что каждая разрушенная дорога и дом это необходимые и пропорциональные меры борьбы с террористами Хезболлы, а каждый погибший — боевик — ведь кто, как известно, кроме боевиков, мог оставаться дома, если их предупреждали о предстоящей бомбардировке.

Буду рад убедиться в обратном, но после Газы кажется непростительной наивностью полагать, будто израильской армией руководят принципы благоразумия и пропорциональности. Вместо этого, армией руководит клика безумцев в лице военного кабинета. Ими дан приказ военными методами обеспечить безопасность жителей израильского севера, и армия подчиняется этому заведомо невозможному приказу.

Станет ли нам безопаснее — нет

Умрет ли больше израильтян и ливанцев — уже

Саша и Максим записали отличный подкаст для Медузы про израильско-ливанскую эскалацию

Писать пока не получается, но говорить – вполне. Вместе с Максимом Junger Orientalist рассказали «Медузе» об эскалации на ливанском направлении.

https://meduza.io/episodes/2024/09/25/izrail-nanosit-udary-po-hizballe-na-yuge-livana-zachem-emu-vtoroy-front-v-dopolnenie-k-sektoru-gaza

Любой кухарь сможет руководить Хезболлой. Кухарка бы тоже смогла, но мнения богословов о допустимости женщин-руководительниц неоднозначны

Хезболла это идея сопротивления Израилю и, как ни странно, массированные авиаудары эту идею не ослабляют, даже если в них погибают лидеры

Этот комментарий уже вызывал много гнева и заметьте, что это не было сочувствием к Хезболле в целом или Насралле в частности. За этими людьми много крови израильтян и ещё больше сирийцев.

Единственная выраженная здесь мысль состояла в том, что эффективность этой ликвидации ограничена, так как причины существования Хезболлы не сводятся к растапливающей сердца харизме шиитского лидера. Я понимаю, что в эти безрадостные дни как никогда нужны причины для празднования, но повод, возможно, не так велик как кажется

🇱🇧🇮🇱 Считается, что одним из главных преимуществ Хезболлы является её организация. В том смысле, что она завязана не столько на личности, сколько на структуры. Это касается как военного/террористического аспекта её деятельности, так и политического и социального. Подобная ставка на институты отличает её от большинства политических партий Ливана.

Поэтому я бы не ждал развала Хезболлы даже в случае ликвидации руководства.

В то же время, если Хасан Насралла убит – это, безусловно, очень болезненный удар. Насралла – харизматический лидер и символ главных побед, которыми так гордится Хезболла: вывод израильских войск из Южного Ливана в 2000 г. и неспособность Израиля уничтожить/критически ослабить Хезболлу в войне 2006 г. Но, опять же, Хезболла никогда не была партией Насраллы в том смысле, в каком шиитское Движение Амаль – партия Набиха Берри, а христианская Катаиб – партия семьи Жмайелей. Сейчас сложно сказать, кто возглавит Хезболлу, ведь мы не знаем наверняка не только судьбу Насраллы, но и участь его вероятного преемника Хашема Сафи ад-Дина (глава Исполнительного совета; входит в Совета джихада). Однако Хезболла – это огромная структура с определённой иерархией, у руководителей есть заместители и т.д.

Разумеется, убийства опытных руководителей не могут не сказаться на организованности и возможностях Хезболлы (а ведь помимо Насраллы ЦАХАЛ сейчас охотится на руководство вооружённого крыла).

По крайней мере до последних событий Израилю удавалось увеличивать давление на Хезболлу, избегая региональной войны (из-за нежелания Ирана и США) и наземного вторжения. Однако в Ливане операции последней недели не добавляют любви к Израилю. Из-за бомбёжек понедельник, видимо, стал самым смертоносным днём в Ливане со времён гражданской войны (1975–90), причём среди погибших и раненых есть гражданские. Кадры десятков тысяч беженцев с юга, тысячи людей, ночевавших сегодня в Бейруте на площадях и улицах, разрушенные жилые дома (по всей видимости, инфраструктура Хезболлы в Бейруте расположена под жилыми массивами)… не говоря уже о войне в Газе, которая из-за больших жертв среди гражданских воспринимается как геноцид, о чём заявляют не только Хезболла и союзники, но и, например, патриарх Маронитской католической церкви Бишара ар-Раи.

Перед очередными ударами по южным пригородам столицы – ключевому бастиону Хезболлы – Израиль призвал жителей эвакуироваться. Это воспринимается как дальнейшее давление на Хезболлу через её гражданских сторонников и месть за то, что обстрелы шиитской группировки не дают израильтянам вернуться на север страны.

Ещё в прошлый четверг Хасан Насралла обещал, что Хезболла продолжит обстреливать Израиль, пока тот не достигнет перемирия в Секторе Газа. На кону стоит репутация Хезболлы – перед лицом Израиля, стран региона и своих собственных сторонников и избирателей. Так что, полагаю, она не готова капитулировать. В частности поэтому она не хочет соглашаться на прекращение огня без перемирия в Газе. Ей хотелось бы восстановить силу сдерживания — особенно на фоне всё более болезненных ударов Израиля. Хезболла также расширила географию обстрелов и увеличила интенсивность, но ей ещё есть, куда эскалировать. С другой стороны, непонятно, готов ли Иран дать ей зеленый свет на удары, которые могут спровоцировать региональную войну. Вдобавок, в Ливане с самого вступления Хезболлы в войну призывают не втягивать страну в большую войну, и даже некоторые союзники критикуют её участие в нынешнем конфликте.

Обращение главы МИДа Иордании к израильскому правительству.

Вы можете по разному относиться к надежности иорданских гарантий безопасности, но по базовому пункту тяжело не согласиться — в то время как Нетаньяху говорит об израильской приверженности миру, на деле единственная осязаемая программа действий Израиля — безвременная оккупация Газы и Западного берега. Местное населения в лучшем случае ждёт произвол, в худшем депортации в пользу поселенцев. Такая политика не принесет ничего иного кроме войны и в этом смысле израильское правительство не приверженно миру ни в каком осмысленном значении этого слова

Седьмое октября меня застало в Самарканде. Второе утро, начавшееся с войны, пусть и вновь столь далекой географически.

Это были страшные дни, когда в прямом эфире мы наблюдали захват заложников, смерти своих сограждан, страшные кадры с хамасовскими боевиками, разъезжающими по израильским городам с автоматами, убивающими женщин, детей и домашних животных — всё через объектив камер с касок палачей. Было страшно, горько и ужасающе непонятно — в моменте было невозможно определить масштабы происходящего, отличить правду от вымысла. Относительная уверенность была только в постоянно растущей смертности — сначала сотни, потом за тысячу.

Палестинские каналы публиковали «одомашненные» кадры насилия над израильскими гражданами. Сотни тысяч людей по всему миру ликовали ‘молодым львам’ — гордости сопротивления, показавшим сионистскому Голиафу из чего сделаны палестинцы. Редкие арабские голоса осуждали упивание кровью еврейских стариков и детей, многие из которых были правозащитницами и правозащитниками, видными активистами мирного лагеря. Ещё более редкие голоса задавались тревожным вопросом — что же будет дальше?

Уже в первый день в моей голове крутились мысли — от Газы не останется камня на камне. Я едва ли считаю себя воинственным человеком, но тогда было кристально ясно — если даже я жажду возмездия над хамасовскими убийцами и всем кто им рукоплескал, то что ожидать от других израильтян — тех, кто привёл к власти каанистов — и ещё в большей степени от самих каанистов. Страшно даже представить, какой ужас на Газу низвергнет наше правительство.

Так и случилось. Ни европейцы ни американцы не оказались достаточным сдерживающим фактором. Если зуб за зуб можно считать мерой справедливости, то палестинцев лишили обоих глаз и всей челюсти. От Газы не осталось камня на камне.

По прошествии года войны, как и долгие десятилетия до её начала должно было быть очевидным, что дорогу к миру не пробить противобункерными бомбами и очередной оккупацией, как не пробить её и сплошным расстрелом деревень. Должно было бы, но всё же это так и остается неведомым большинству израильтян и палестинцев — как было неведомо мне в момент гнева.

Не знаю, есть ли у нас надежда на будущее, но быть может когда-то… Ничто не вечно под солнцем.