1️⃣ Преподобный Никодим Святогорец (1749–1809), известен православному читателю как редактор «Добротолюбия» и «Невидимой брани». Но мало кому известно, что он также был и опытным делателем Иисусовой молитвы, исихастом и писал на тему «умного делания». Одно из самых распространённых иконописных изображений святого представляет его сидящим за рабочим столом, с пером в руке, пишущим в раскрытой книге такие слова: «Иисус да будет сладостным поучением сердца твоего…». Все часы суток преподобный Никодим посвящал двум деланиям – он или истолковывал какую-то мысль Божественного Писания или, склоняя голову на левую сторону груди, сводил ум свой в сердце и взывал: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя». Нередко старец говорил: «Уедем, отцы мои, на какой-нибудь необитаемый остров, чтобы избавиться от мира».

Перу преподобного Никодима принадлежит краткое «Увещательное руководство», в котором он подробно излагает плоды умного делания и дает рекомендации по его осуществлению, в том числе и те, которые относятся к т.н. «художественному методу». Лучшее объяснение, которое мне только приходилось встречать по этому методу, принадлежит нашему современнику старцу Симону (Безкровному), который писал о ней в своей книге «О счастье праведной жизни» (изд. Усекновенской пустыни «Катафиги» Великой Лавры преп. Афанасия Афонского. 2020 г.). Этот духоносный старец, взойдя на самые вершины созерцательной практики, учит о Иисусовой молитве не только как теоретик, но и как практик. В этой публикации мы не будем на этом методе останавливаться подробно.

Что касается преподобного Никодима Святогорца, то он отметает всякие разделения на монашеское и мирское молитвенное делание и настаивает на том, что Иисусова молитва является жизненно необходимой практикой всем православным без исключения. Обосновывает старец свою позицию, начиная с текстов Нового Завета и заканчивая цитатами сочинений и примерами из жизни известных отцов - исихастов, таких как преподобный Григорий Синаит, Григорий Палама, Диадох и другие. Здесь уместно сказать, что этой же позиции придерживались также и ученики преподобного Иосифа Исихаста, о чем мы видим свидетельства в их письмах и наставлениях.

Ныряя душой в обрядовое храмовое богослужение, вынырнуть мы призваны в «духе и истине» (Ин.4:23), наполненные фаворским светом благодати.
Приземленная душа, копающаяся в пороках своих ближних, никогда не сможет принять в себя небесную радость. Разбив в пыль кувалдой скорбей скорлупу нашего эгоизма, сокрушив всякую надежду на земное «счастье», Бог вынимает сердцевину нашей души для того, чтобы посадить ее в винограднике Своего Царства.
Царство Божие просто, и оно любит простые и добрые сердца. Достигается оно не болтовней «о правде и истине», а кротостью, любовью и смирением. Видеть в себе это Царство, слышать в сердце ангельское пение может только тот, у кого здоровая и чистая душа. Пока наш ум катается колобком по грязным лужам этого мира, пока он унылым верблюдом пережевывает колючки сплетен о чужих грехах, не упуская шанса осудить всех и вся, то ни о каком «Царствии Божием, которое внутрь вас есть», не может быть и речи.

Протоиерей Игорь Рябко

Геронда, если во мне есть страстность, может ли моё сердце
поработать в молитве?

Как сердце станет работать в молитве, когда в тебе есть страсти?
Возьми-ка ржавый провод и присоедини к телефону. Можно будет по нему говорить? Связь будет то и дело прерываться, и в трубке услышишь только треск. Так и человек, когда у него внутри ржавчина, страсти, то в его духовной жизни случаются замыкания, по его же собственной вине.
Нужно беречь себя от гордости, эгоизма, своеволия, наглости. Потому что когда человеком обладают страсти, его не может посетить благодать Божия и он не в силах помолиться. Ему нужно очистить свои «провода» от ржавчины, чтобы они хорошо проводили ток, и он мог бы общаться с Богом. А чем больше человек будет очищаться от страстей, тем больше будет преуспевать в молитве.

Страсти – это помехи, мешающие нашему общению с Богом. Если помехи не исчезнут, то как общаться с Богом? На фронте радист, когда слышал помехи, говорил тому, кто его вызывал: «Не слышу вас, слышимость “ноль”» или «Слышимость “единица”, проверьте связь и повторите попытку». Из-за помех человека не было слышно. Слышимость должна была быть выше «трёх». Слышимость «пять» считалась очень хорошей. Иначе радист кричал, а его не было слышно из-за помех. Сначала он должен был настроить передатчик и приёмник своей рации, а потом настроиться на одну частоту с центром. Так и для того, чтобы настроиться на одну частоту с Богом, необходимо свой передатчик настроить на частоту любви, а приёмник на частоту смирения; чтобы Бог слышал нас и чтобы мы Его слышали, ведь Его частота – это любовь-смирение. Человек должен трудиться, сколько может, чтобы поймать эту частоту. Тогда он войдёт в общение с Богом, и его ум будет постоянно пребывать в Боге. Желаю вам войти в это общение. Аминь.

«Письма». Преподобный Паисий Святогорец

Вы считаете, что Иисусову молитву могут практиковать не только монахи, но и миряне, которые ведут активный образ жизни?

Святые отцы так считали. Преподобный Иосиф Исихаст, как ни странно, говорил, что для мирян Иисусова молитва предпочтительней, а для монахов самое высокое — это таинство послушания, отсечение своей воли даже на уровне помыслов. Просто не стоит Иисусову молитву ассоциировать сразу с высшими созерцательными степенями, с состояниями откровения. Есть некоторый стереотип о какой-то страшной Иисусовой молитве, полной подводных камней. Обычно такими стереотипами болеют люди, которые сами ей не занимаются.

Главная рекомендация — не начинайте с конца. Созерцательное состояние, состояние откровения — это чрезвычайные состояния, которых достигали единицы. И если сразу дерзать на достижение таких состояний, вы обязательно расшибетесь.

Протоиерей Сергий Баранов (Табынский скит)

Ум внимательного человека есть как бы поставленный страж, или неусыпный охранитель внутреннего Иерусалима. Стоя на высоте духовного созерцания, он смотрит оком чистоты на обходящие и приражающиеся к душе его противные силы, по Псаломнику: и на враги моя воззрe око мое (Пс. 53, 9)

Преподобный Серафим Саровский

2️⃣ Дьявол, по мысли преподобного Никодима, внушая людям страх перед Иисусовой молитвой, преследует лишь одну цель – не позволить человеку взять в руки оружие, которым поражается вся вражья сила. Еще блаженный Диадох писал о том, что дьявол не желает, чтобы люди узнали, что обнаруживается он в сердце, а верили в то, что ополчается на них снаружи. «Освящение ума и сердца – это и есть спасение, а лучший способ этого достичь – Иисусова молитва», – настаивает преподобный. Конечным результатом этой практики, по мысли святого Никодима, есть:
1) Уход человека от чувственных наслаждений, благодаря чему молящийся избегает прельщения со стороны воображения и преграждает вход в ум лукавых помыслов.
2) Ум, входя в сердце, начинает видеть свое истинное состояние, обретая покаянный плач, смирение и сокрушение.
3) При этом ему становятся видны все козни дьявола и даже самые малые движения нечистых помыслов. Внимательно следя за собой, молитвенник обучается мастерству духовной брани, которой невозможно достичь каким-либо другим способом без единства ума с сердцем. В результате этого он приобретает:
4) Чистоту естества и привлекает к себе Божественную энергию, которая помогает ему в кратчайшие сроки очистить ум и сердце от любых, даже самых малых, страстей и помыслов.
5) В результате этого в душу входит радость и веселие, которые сопровождают рождение нового человека во Христе.

«Без обожения ума ни стать святым, ни спастись человеку невозможно, о чем и слышать престрашно! Ибо одно и то же – спасение и обОжение», – восклицает преподобный Никодим в своем сочинении. Страсть гордости исключительно тонка, и нам очень сложно распознать в себе все ее проявления. Но именно она бетонной стеной ограждает нас от Бога. Следование заповедям Божьим приводит человека к разного рода событиям, в которых ему одному подчас очень трудно разобраться. Для этого нам нужен свет, который мы призываем к себе Именем Божьим.

«Господи, Иисусе Христе, помилуй мя» – стяжать эту молитву означает стяжать вечность. В самые тяжелые минуты разложения нашего физического организма эта молитва становится одеянием души. Когда мозг уже отказывается нам служить, тело изнемогает от боли и все органы чувств перестают работать, молитва эта становится нашим поводырем на пути к конечной обители. Но для того, чтобы ее стяжать, нужны годы усилий, нужен титанический труд, который соединит эту молитву с нашим дыханием и духом, соединит с нашей личностью так, что Имя Божие и наше «я» станут неразделимыми.

Совершая молитву со вниманием, ум сосредоточивается на словах молитвы. Но не следует думать, что по этой причине приходит благодать. Она нисходит в душу, когда ум смиряется и считает себя ниже всех. Она поселяется в сердце, когда ум молится о всех людях, невзирая на их отношение. Но так может смириться только кроткий, простой и цельный ум. Гордый ум то и дело раздувают и уносят тщеславные помыслы, поэтому ему трудно собрать себя и успокоиться. Сделай свою молитву постоянным безкорыстным служением Христу, и Он всегда будет слышать тебя. Благодаря простой и смиренной молитве ощутишь над собой покров Божий и войдешь в тихую кроткую радость Господа.

«Практическое руководство к стяжанию Иисусовой молитвы». Монах Симон (Безкровный)

В аскетике учение о молитве занимает огромное место. По сути, молитва – это сердце духовной жизни и ее пульс. Молитва – нервы человеческого духа. Если Церковь – мистическое Тело Христа, то, по аналогии, богослужение и молитва – это кровеносная система, которая питает каждую клетку этого организма; а клетки – это мы, люди. Вне молитвы с душой человека происходит то же, что и с омертвевшими клетками, например при гангрене, когда к ним не поступает кровь и они погибают и отторгаются от живого организма. Поэтому человек в религиозном смысле жив лишь тогда, когда он молится. Если человек, совершающий добрые дела или даже занимающийся богословскими проблемами, надолго оставляет молитву, он теряет внутреннюю связь с Богом. Такой человек умирает духовно и постепенно превращается в духовный труп. Можно сказать, что из всех задач аскетики самой главной является задача научить человека непрестанной молитве, ибо это и начало, и бесконечный конец духовной жизни.

По словам святителя Иоанна Златоуста, молитва – это единение людей с Ангелами, единое занятие людей и Ангелов. Только здесь, на земле, молитва у нас имеет словесную форму, а молитва Ангелов – это нечто иное, это более непосредственное устремление их духа к Богу. В церковных богослужебных текстах мы часто встречаем именование Ангелов небесным хором, воспевающим величие Божие. Мы встречаемся с такими словосочетаниями, как «ангельское песнопение», «херувимская песнь». Что это означает? Святые отцы говорят, что «ангельская песнь» – это всецелая устремленность горних сил к Богу, пламенная любовь к Нему, пленение любовью Божией.

В Апокалипсисе есть таинственные слова о четырех плененных Ангелах, и вот, некоторые из толкователей Священного Писания говорят о пленении Ангелов как о пленении их любовью к Богу, то есть они не могут оторваться существом своим – тем, что мы образно назвали бы мыслями и чувствами,– от Бога. Это некая высшая степень любви и богообщения.

Наша молитва будет продолжаться и в вечности, но примет уже другую форму. У тех, кто удостоится участи спасенных, она сделается постоянным состоянием их души. Однако учиться молитве человек должен здесь, в этой временной жизни. Если верующий не разовьет в себе эту способность, то в будущей жизни, которая есть раскрытие того, что уже приобретено в земной, научиться молиться он не сможет. Тогда перед ним откроется зияющая пустота. Поэтому у святых отцов мы находим такое изречение: «Самое высокое делание на земле – это Иисусова молитва: “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго”».

«Дыхание жизни» Архимандрит Рафаил (Карелин)

Иисусова молитва представляет собой как бы сконцентрированное средоточие всех молитв. В ней мы исповедуем Бога своим Владыкой и Господином. Мы начинаем эту великую молитву со слова: «Господи». Это первое слово означает, что мы желаем быть рабами Божиими, то есть находиться в благом рабстве у Бога, Который дарует высшую свободу. Рабство Богу – это не унижение человека. Рабство Богу – это возможность переходить во все более высокие состояния свободы. Рабство Богу – первое условие гармонии человека с Божеством и свобода от действительно унизительного рабства страстям и своему эгоизму, людскому мнению и диктату окружающей среды. Рабство Богу освобождает от этих рабств и делает душу истинно свободной. Рабство Богу – это добровольное подчинение человека добру. Но здесь рабство связано еще с сыновством: оно переходит в сыновство. Так учат святые отцы. Однако если мы не назовем Бога своим Владыкой и Господином, не посчитаем Его всеблагую волю обязательной для себя, то не сможем назвать Его своим Отцом, так как будем слишком далеки от Него, порабощенные бесчисленными страстями и грехами. Если мы не пройдем через рабство Богу, слово «Отец» будет словом совершенно фальшивым, неестественным для нас.

Потом мы говорим: «Иисусе». «Иисус» – значит «Спаситель». В Иисусовой молитве мы называем, исповедуем Иисуса из Назарета своим единственным Спасителем. Не свой интеллект, не цивилизацию, не культуру, не других мнимых богов – будь то Кришна, Будда или кто-либо еще, а Иисуса из Назарета мы исповедуем своим единственным Избавителем, Спасителем и Искупителем, отверзающим для нас врата вечной жизни.

Далее слово «Христе». «Христос» – значит «помазанник», обладатель всей полноты даров Духа Святаго. У преподобного Иоанна Дамаскина сформулировано учение о взаимном проникновении Божественных Ипостасей Триединого Бога. Отец абсолютен. Сын Божий абсолютен. Дух Святый абсолютен. Следовательно, три Абсолюта. Бытие трех Абсолютов должно быть взаимопроникновенным. Три Абсолюта не сливаются и не разделяются; само число «три» является не количеством, а образом Божественного бытия, и через жертву Христа Спасителя и Его Божественное учение человек может быть причастен благодати Духа Святаго.

Затем со словом «Христос», или «Мессия», мы вспоминаем Голгофскую Жертву, которая искупила человечество от греха, проклятия и смерти. Но это мистическое искупление не стирает человеческой воли и оставляет за каждым из нас свободу выбора – принять, усвоить его или же отвергнуть. И в Иисусовой молитве мы просим Бога о том, чтобы Искупительная Жертва Христа, принесенная за весь мир, стала Его Жертвой и за наши ежедневные, непрестанные грехи. Иисусова молитва – это сокращенное Евангелие и высшая христианская философия. Бог абсолютен. Божество неисчерпаемо. Иисусова молитва, содержащая в себе имя Божие, также неисчерпаема человеческим духом. Если человек будет внимательно читать Иисусову молитву, то она станет раскрывать ему все новые глубины духовного мира и сама каждый раз будет произноситься по-новому. В Апокалипсисе сказано: Творю все новое. Это новое можно понимать и как постоянную новизну отношения молящейся души к Богу. Но здесь, на земле, человек предощущает эту новую вечную жизнь в какие-то особые мгновения, а в вечности он будет непрестанно приближаться к Божеству и воспринимать жизнь как поступательное движение к Нему, где каждое мгновение будет новым.

«Дыхание жизни» Архимандрит Рафаил (Карелин)

«Сыне Божий» – что это значит? (Некоторые афонские отцы так еще дополняли эту часть Иисусовой молитвы: «Сыне и Слове Божий».) Все, что имеет Отец, имеет и Сын. Слово Божие означает самовыражение Божества, подобно тому как в слове выражается мысль. «Сыне и Слове Божий» означает: через Сына Божия был сотворен мир. «Слове Божий» – это самовыражение абсолютной мудрости и любви Бога Отца. Затем «Сыне Божий» указывает на то, что сыновство, будучи личным свойством второй Ипостаси Пресвятой Троицы, проявилось также и в том, что Единородный Сын Божий стал Сыном Человеческим, Сыном Девы – Существом, во всем подобным нам, кроме одного – кроме греха; то есть совершенный Бог стал совершенным Человеком. Святому мученику Иустину Философу задали вопрос: «Почему воплотился не Отец, а Сын?». И он ответил: «Потому, что хотел сохранить свойство Своей Ипостаси». Сын Божий рождается вечно от Отца, и здесь Сын Божий воспринял человеческую плоть, то есть по человечеству Он родился от Девы. Отец – это безначальное начало; Сын – безначальное рождение. Рождающийся в вечности родился во времени. Монахи, удалявшиеся в пустыню и занимавшиеся в безмолвии Иисусовой молитвой, становились мудрее тех, кто изучил все науки, всю философию, все, что дала человеческая цивилизация. Но Иисусова молитва не для одних монахов. Монашество – это лишь наличие определенных условий для концентрации человеком своих духовных сил на Иисусовой молитве. Иисусова молитва – это заповедь, обращенная ко всем христианам. Каждый христианин должен стараться в сердце своем творить Иисусову молитву. Иисусова молитва зависит от нравственной и духовной жизни человека, но в той же, и даже еще в большей степени, она сама обуславливает нравственность и духовную жизнь христианина, если, конечно, совершается правильно, то есть с благоговением и покаянным чувством.

«Дыхание жизни» Архимандрит Рафаил (Карелин)