ЮЛИЯ МЕНЬШОВА

«Мы наконец гуляем по Тайбэю, главному городу Тайваня.

И захотел Ник-Ник (Николай Николаевич Трофимов) купить в Тайбэе черный чай. Подходит он ко мне и просит написать на листке по-английски слово «чай».
Я написал «теа», поскольку письменным английским владел еще хуже, чем устным.

Но бумажку он потерял и, попав в огромный, многоэтажный универмаг, стал вспоминать, как пишется этот самый «чай».
И возникло в его воображении некое сочетание букв, которое в звуковом выражении оформилось как странное слово «мэа». Это слово он бережно понес на кончике языка к ближайшему продавцу.

Есть у Ник-Ника в театре прозвище — Великий немой.

Дело в том, что, забыв текст своей роли, он гениально компенсирует его отсутствие пластикой и мимикой, как в немом кино.
Он умеет создать у партнера и зрителя впечатление, что тот либо чего-нибудь не расслышал, либо сам перепутал слова.

Положившись на свой опыт, Ник-Ник обратился к продавцу.
Выяснилось, что слова «мэа» в китайском языке не существует, но есть какие-то сходные по звучанию слова.

Служащие шестиэтажного универмага начали водить бедного Ник-Ника по этажам.
Все, что напоминает «мэа», было предложено потенциальному покупателю вежливыми китайцами.
Ему принесли подарочный набор засушенных гадов, фломастеры, носовые платки и многое другое.
Среди прочего был показан чайный сервиз.
«Уже тепло!» — подумал Ник-Ник.
Взяв листок бумаги, он изобразил наклоненный чайник, из которого льется струйка прямо в чашку. От струйки он провел стрелочку и нарисовал восклицательный знак.
— Это мэа. Мэ-а!

Китайцы радостно закивали и повезли Трофимова на эскалаторе на цокольный этаж.
Там продавались продукты.
Ник-Ника подвели к витрине, где были выставлены минеральные и другие воды.
— …вашу мать! Это не мэа! — закричал Трофимов и в эту секунду на соседних полках увидел упаковки с чаем.
— Вот оно, мэа! Вот оно!

Ник-Ник пожал руки продавцам и помахал им ладошкой, мол, топайте, мэа я нашел, спасибо, до свидания.
Китайцы раскланялись и убежали.
Осталось выбрать именно черный чай (а не преобладающий здесь зеленый).
Но надписи-то все на китайском и английском языках!
И снова пришлось Ник-Нику идти к продавцу.
— Это — мэа, — сказал он, показывая на прилавок, — но мне нужен черный мэа.
Продавец непонимающе закивал головой.
Тогда Ник-Ник вспомнил, что обут в ботинки черного цвета.
Человек хоть и не молодой, но очень пластичный, он начал вертеть носком ботинка почти у носа продавца, тыкать в ботинок пальцем и приговаривать:
— Это — черный! Черный!

Продавец взял Трофимова под руку и повез на шестой этаж…

Естественно, что после этюда под названием «играю черный цвет», показанного Великим немым, его привезли в обувной отдел и подвели к полке, где стояли только черные туфли».

Юрий Стоянов

www.group-telegram.com/us/JuliaMenshovaJulia.com/7835

143.9K viewsJan 30 at 16:04

«Мы наконец гуляем по Тайбэю, главному городу Тайваня.

И захотел Ник-Ник (Николай Николаевич Трофимов) купить в Тайбэе черный чай. Подходит он ко мне и просит написать на листке по-английски слово «чай».
Я написал «теа», поскольку письменным английским владел еще хуже, чем устным.

Но бумажку он потерял и, попав в огромный, многоэтажный универмаг, стал вспоминать, как пишется этот самый «чай».
И возникло в его воображении некое сочетание букв, которое в звуковом выражении оформилось как странное слово «мэа». Это слово он бережно понес на кончике языка к ближайшему продавцу.

Есть у Ник-Ника в театре прозвище — Великий немой.

Дело в том, что, забыв текст своей роли, он гениально компенсирует его отсутствие пластикой и мимикой, как в немом кино.
Он умеет создать у партнера и зрителя впечатление, что тот либо чего-нибудь не расслышал, либо сам перепутал слова.

Положившись на свой опыт, Ник-Ник обратился к продавцу.
Выяснилось, что слова «мэа» в китайском языке не существует, но есть какие-то сходные по звучанию слова.

Служащие шестиэтажного универмага начали водить бедного Ник-Ника по этажам.
Все, что напоминает «мэа», было предложено потенциальному покупателю вежливыми китайцами.
Ему принесли подарочный набор засушенных гадов, фломастеры, носовые платки и многое другое.
Среди прочего был показан чайный сервиз.
«Уже тепло!» — подумал Ник-Ник.
Взяв листок бумаги, он изобразил наклоненный чайник, из которого льется струйка прямо в чашку. От струйки он провел стрелочку и нарисовал восклицательный знак.
— Это мэа. Мэ-а!

Китайцы радостно закивали и повезли Трофимова на эскалаторе на цокольный этаж.
Там продавались продукты.
Ник-Ника подвели к витрине, где были выставлены минеральные и другие воды.
— …вашу мать! Это не мэа! — закричал Трофимов и в эту секунду на соседних полках увидел упаковки с чаем.
— Вот оно, мэа! Вот оно!

Ник-Ник пожал руки продавцам и помахал им ладошкой, мол, топайте, мэа я нашел, спасибо, до свидания.
Китайцы раскланялись и убежали.
Осталось выбрать именно черный чай (а не преобладающий здесь зеленый).
Но надписи-то все на китайском и английском языках!
И снова пришлось Ник-Нику идти к продавцу.
— Это — мэа, — сказал он, показывая на прилавок, — но мне нужен черный мэа.
Продавец непонимающе закивал головой.
Тогда Ник-Ник вспомнил, что обут в ботинки черного цвета.
Человек хоть и не молодой, но очень пластичный, он начал вертеть носком ботинка почти у носа продавца, тыкать в ботинок пальцем и приговаривать:
— Это — черный! Черный!

Продавец взял Трофимова под руку и повез на шестой этаж…

Естественно, что после этюда под названием «играю черный цвет», показанного Великим немым, его привезли в обувной отдел и подвели к полке, где стояли только черные туфли».

Юрий Стоянов

BY ЮЛИЯ МЕНЬШОВА