В 19 веке все европейские, прежде всего британские и русские этнографы и антропологи (по больше части они одновременно были разведчиками и офицерами), отмечали, что Афганистан, хоть и является страной, где трудно воевать, и где трудно найти союзника европейской армии, одновременно не является государством в полном смысле этого слова. Русский разведчик, генерал Николай Гродеков в 1882 году писал так:
"На Афганистан надо смотреть скорее, как на федерацию, чем как на нечто органически целое. Кабульское правительство может заключать договоры с иностранными державами, а народ будет действовать по своему. Азиатские государства не есть нечто неделимое. В составе почти каждого из них входят такие элементы, которые подчиняются центральной власти настолько, насколько это им выгодно".
И действительно, пуштунские племена, например Кандагара, не считали нужным подчиняться эмиру Афганистана, даже при том, что он традиционно был пуштуном. И возможно даже из того же племени, например баракзаи, которое не хотело слушать распоряжения центральной власти.
Но при возникновении внешнего фактора, афганцы действительно объединялись, и пока шла война, забывали прежние распри или традиционный пуштунский национализм и презрение к прочим народностям страны.
В этом смысле, современная Украина частичные имеет явные сходства с Афганистаном 19 века. Во-первых потому, что на Украину "надо смотреть скорее, как на федерацию, чем как на нечто органически целое". Собранные воедино совершенно разные по менталитету, истории, историческому опыту и культуре территории, де-факто с 1991 года являлись федерацией. Даже в СССР понимали, что Донбасс не есть Украина, и потому секретаря Донецкого обкома назначали не из Киева а из Москвы.
Части Украины подчиняются Киеву настолько, насколько им это выгодно. И так было с 91 года. Олигархический феодализм, где глава Днепропетровска или Харькова, прежде всего ассоциирует себя со своей территорией. Равно как и жители разных регионов Украины идентифицировали себя и друг друга по территориально-субэтническому признаку. Донецкие-западенцы (львовяне\закарпатье)-киевляне, и так далее.
Но, даже военная ситуация, в отличии от Афганистана 19 века, не отменяет внутреннего раскола страны. Охота на русскоязычных мовными патрулями, деление на более свидомых и "чистых" жителей западной части страны и "промоскальских" жителей восточной части, презрение одних к другим, мнение политиков, что именно русские регионы страны должны воевать больше, чтобы сохранять жизни более правильных украинцев.
Исторический опыт государственного строительства у Украины довольно интересен. Малороссия, с 15 по 17 века, как территория, где власть принадлежала не русским, а полякам или ополяченой элите, была окраинной провинцией Речи Посполитой. Казачья старшина (то есть элита, атаманы), старательно подражали во всем полякам, даже в презрении к русским, крестьянам прежде всего.
Вот с 19 века именно опыт казачьего самоуправления считался украинскими самостийниками идеальным примером государства. Анархическая полувоенная структура, где выбранная сходом старшИна изо всех сил старается подражать элите чуждого, враждебного государства. И попытка построить на этих принципах что-то вроде самостоятельного государства после смерти Богдана Хмельницкого, закончилась тридцатилетней резней, вошедшей в истории под названием Руина. Попытка в 1917 году под шумок построить на тех же атаманских принципах какую-то Украину закончилась за три года. Вот и вся история государственности.
В отличии от Афганистана, Украину даже не объединяет единая православная или греко-католическая вера. Если и есть что-то объединяющее сейчас граждан Украины, то это ТЦК и их автобусы.
Это совершенно не означает, что Украина не способна продолжать войну, или что настрой в ВСУ для войны не годится. Но это означает, что результат для Украины в любом случае предсказуем. Государство, которое изнутри объединяет только ненависть (к русским ли, к Западу, который не так помогает) обречено в любом случае.
В 19 веке все европейские, прежде всего британские и русские этнографы и антропологи (по больше части они одновременно были разведчиками и офицерами), отмечали, что Афганистан, хоть и является страной, где трудно воевать, и где трудно найти союзника европейской армии, одновременно не является государством в полном смысле этого слова. Русский разведчик, генерал Николай Гродеков в 1882 году писал так:
"На Афганистан надо смотреть скорее, как на федерацию, чем как на нечто органически целое. Кабульское правительство может заключать договоры с иностранными державами, а народ будет действовать по своему. Азиатские государства не есть нечто неделимое. В составе почти каждого из них входят такие элементы, которые подчиняются центральной власти настолько, насколько это им выгодно".
И действительно, пуштунские племена, например Кандагара, не считали нужным подчиняться эмиру Афганистана, даже при том, что он традиционно был пуштуном. И возможно даже из того же племени, например баракзаи, которое не хотело слушать распоряжения центральной власти.
Но при возникновении внешнего фактора, афганцы действительно объединялись, и пока шла война, забывали прежние распри или традиционный пуштунский национализм и презрение к прочим народностям страны.
В этом смысле, современная Украина частичные имеет явные сходства с Афганистаном 19 века. Во-первых потому, что на Украину "надо смотреть скорее, как на федерацию, чем как на нечто органически целое". Собранные воедино совершенно разные по менталитету, истории, историческому опыту и культуре территории, де-факто с 1991 года являлись федерацией. Даже в СССР понимали, что Донбасс не есть Украина, и потому секретаря Донецкого обкома назначали не из Киева а из Москвы.
Части Украины подчиняются Киеву настолько, насколько им это выгодно. И так было с 91 года. Олигархический феодализм, где глава Днепропетровска или Харькова, прежде всего ассоциирует себя со своей территорией. Равно как и жители разных регионов Украины идентифицировали себя и друг друга по территориально-субэтническому признаку. Донецкие-западенцы (львовяне\закарпатье)-киевляне, и так далее.
Но, даже военная ситуация, в отличии от Афганистана 19 века, не отменяет внутреннего раскола страны. Охота на русскоязычных мовными патрулями, деление на более свидомых и "чистых" жителей западной части страны и "промоскальских" жителей восточной части, презрение одних к другим, мнение политиков, что именно русские регионы страны должны воевать больше, чтобы сохранять жизни более правильных украинцев.
Исторический опыт государственного строительства у Украины довольно интересен. Малороссия, с 15 по 17 века, как территория, где власть принадлежала не русским, а полякам или ополяченой элите, была окраинной провинцией Речи Посполитой. Казачья старшина (то есть элита, атаманы), старательно подражали во всем полякам, даже в презрении к русским, крестьянам прежде всего.
Вот с 19 века именно опыт казачьего самоуправления считался украинскими самостийниками идеальным примером государства. Анархическая полувоенная структура, где выбранная сходом старшИна изо всех сил старается подражать элите чуждого, враждебного государства. И попытка построить на этих принципах что-то вроде самостоятельного государства после смерти Богдана Хмельницкого, закончилась тридцатилетней резней, вошедшей в истории под названием Руина. Попытка в 1917 году под шумок построить на тех же атаманских принципах какую-то Украину закончилась за три года. Вот и вся история государственности.
В отличии от Афганистана, Украину даже не объединяет единая православная или греко-католическая вера. Если и есть что-то объединяющее сейчас граждан Украины, то это ТЦК и их автобусы.
Это совершенно не означает, что Украина не способна продолжать войну, или что настрой в ВСУ для войны не годится. Но это означает, что результат для Украины в любом случае предсказуем. Государство, которое изнутри объединяет только ненависть (к русским ли, к Западу, который не так помогает) обречено в любом случае.
BY Андрей Медведев
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. The perpetrators use various names to carry out the investment scams. They may also impersonate or clone licensed capital market intermediaries by using the names, logos, credentials, websites and other details of the legitimate entities to promote the illegal schemes.
from us
