group-telegram.com/Misha_i_political_science/3338
Last Update:
Базовое различие следующее: идеология западного консерватора построена на культе автономии, праве отдельных сообществ самим определять свою судьбу, а не идти в фарватере государственного нарратива (В случае ЕС это бунт право-консервативных сил против Брюсселя). Вопросов, которые волнуют российских консерваторов (те же однополые браки), нет в их повестке. Протест западных консерваторов против сексуального образования в школах – это протест не против гомосексуализма, а против навязывания бытовой унифицированной нормы. Математике можете учить, а образу жизни и истории не имеете права, потому что этому учит семья и община. Они сами определяют для себя норму: взгляд на историю, семью и социальное поведение. Поэтому среди западных консерваторов не редко можно встретить открытых гомосексуалистов, и они считают гражданский однополый союз огромным завоеванием именно правых сил (сразу скажу, что я с этим не согласен). Потому что для них это не разрушение института семьи, а, наоборот, его расширение и укрепление.
У российского консерватора совсем другой взгляд. Вместо автономности он стремится к универсальным ценностям, «нормальности». Должно быть одно «правильное» понимание истории, морали, семейных ценностей, традиций и тд. Люди делятся на нормативное большинство и группы с отклонениями, которые в гуманные времена изолируются информационно, а в более суровые – колючей проволокой. На практике российский консерватизм проявляется в двух своих ипостасях: бытового инстинктивного одергивания от «нетрадиционного» и абстрактных конструкций, которые рождают мифические сущности («глубинное государство», например). А базовая органика локальных сообществ была в нем разрушена в эпоху тоталитаризма.
Европейский традиционалист не понял бы бесконечных рейдов силовиков по московским гей-клубам. Кстати, именно в этой логике европейский консерватор крайне настороженно относится к государству как источнику единой нормы, тогда как российский – принципиальный государственник.
Западный консерватор может позволить себе быть открытым геем/лесбиянкой (из тех, кого вспомнил: Алис Вайдель, Анна Брнабич, Джордж Сантос, Питер Тиль, Флориан Филиппо, Мелисса Ланцман и Лео Варадкар), в то время как российский консерватор будет прятать свои чувства глубоко в себе. Это различие связано с идеологией западного консерватизма, основанной на культе автономии, и российским консерватизмом, который стремится к универсальным ценностям.
Такое различие объясняется тем, что у нас очень разное прошлое. Мы "консервируем" разные нормы и представления о государстве и обществе. США были базово основаны на ценностях классического либерализма. Декларация независимости и Конституция США это буквально гимн философии классического либерализма по Иммануилу Канту и Джону Локку. Третий президент США Томас Джефферсон ёмко сформулировал идею о том, какое правительство является наилучшим с точки зрения идеологии классического либерализма: «That Government is best, that govers least» (наилучшее правительство — то, которое меньше всего управляет). Эти слова можно вложить в уста любого политика-республиканца и они будут смотреться максимально органично. Те идеи, которые были либеральными в Америке 18/19 века, нынче являются основой американского консерватизма.
Российский же консерватизм совсем другой. Я бы его назвал этатистско-державным. Отечественный консерватор всегда выступает за сильное, централистское государство, которое будет патроном для его граждан. Это объясняется имперским и советским прошлым нашей страны, которое обеспечило нам именно такой государственнический консерватизм.
Вот и получается, что эти два лагеря со сходным названием говорят на разных языках и едва ли поймут друг друга. А идея создания некоего консервативного интернационала – фикция.
Как видно, консерватизм бывает весьма ситуативен — это известная позиция, ибо её вы найдёте и у Карла Мангейма, и у Самуэля Хантингтона, и у Торстейна Веблена.
