Моральная крыса

Матвей Сысоев написал для БРЭ статью про mind-body problem, но перевёл это понятие как «проблема разум-тело» вместо традиционного варианта «проблема сознание-тело». Критику такого переводческого новаторства уже высказали Антон Кузнецов, Иван Девятко и Алексей Павлов (ответы Матвея тут и тут). Я В этом вопросе всецело на стороне Антона, Ивана и Алексея, и мне кажется, что контраргументация Матвея не очень убедительна. Но помимо замечаний, которые высказали коллеги, есть ещё одна проблема с переводом mind как «разум», о которой ещё не было сказано.

Большинство участников спора так или иначе специализируются на философии сознания и стремятся приспособить перевод под нужды этой области. Но для сторонних наблюдателей (а также большей части философов из других областей) философия сознания не столь уж изолирована от других сфер, а там «разум» имеет коннотации, слишком уж отличные от mind. Возьмём пример из моей области — разум (reason) играет очень важную роль в моральной и политической философии Джона Ролза. Для Ролза разум присущ нам как моральным агентам и в этом смысле одновременно является как условием для обладания нами моральными обязательствами (истинное обязательство — это то, которое человек может принять, рефлексивно оценив основания в его пользу), так и для нашего морального статуса.

Последний пункт особенно важен. Даже за пределами моральной философии, если вы поспрашиваете людей, почему существует моральная асимметрия между людьми и животными, то наиболее вероятный ответ будет ссылкой на неразумность животных. Однако животным едва ли можно отказать в наличии ментальности как таковой, у них вполне есть ощущения и восприятия. Но Матвей приравнивает mind именно к ментальности в широком смысле и отказывается отождествлять с сознанием, потому как рассматривает consciousness как более узкий пример ментальности. Но «разум» в русском языке — ещё более узкий пример ментальности, чем «сознание». Обыденные языковые интуиции большинства людей, насколько я могу судить, склоняются к тому, что разумом обладают лишь некоторые сущности, вроде людей или гипотетических высокоразвитых инопланетян, но вот сознанием обладают все живые существа. И даже если «сознание» не идеально передаёт mind и его широту, оно точно подходит лучше, чем «разум», который и философами, людьми вне академии зарезервирован за куда более узким примером ментальности.

Если мы будем использовать «разум» в значении mind, как предлагает Матвей, вместо более привычного «сознание», то в тех же дискуссиях о моральном статусе животных это приведёт к большой неразберихе. «Ум» не является подходящим кандидатом по тем же причинам. При этом оторвать дискуссии о философии сознания от дискуссий о моральном статусе полностью нельзя. С одной стороны, это просто довольно странно, если Матвей предлагает нам использовать слово «разум» таким радикально различным образом в разных контекстах. С другой стороны, философия сознания и тамошние обсуждения в принципе релевантны для этики. Например, в этике есть такая позиция, как сентиентизм, которая признаёт феноменальное сознание условием для обладания моральным статусом. Если иллюзионисты правы и такого сознания не существует, то сентиентистам срочно нужно что-то с этим фактом делать. И учитывая такое тесное соприкосновение двух областей философии, неясно, как мы будем оговаривать, когда мы говорим про mind, а когда про reason. С путаницей между consciousness и mind дела обстоят проще.

В конце концов, сам Матвей предлагает обращаться к словарям. Сравните статьи «разум», «ум» и «сознание» из словаря Ожегова, а затем скажите, что из этого лучше подходит для обозначения «души, психики, сознания и других аспектов ментальности». «Разум» и «ум» слишком привязаны к интеллекту, чтобы быть кандидатами на обозначение ментальности в широком смысле. И дело тут не в традиции перевода, а в самом русском языке. Можно сетовать, что «сознание» тоже не идеальный вариант и что в переводных текстах оно «съедает» часть смысла и коннотаций. Но совершенно точно нельзя уверенно говорить, что mind — это «уж точно никак не „сознание“».

Telegram

PhiloStalkeR

Проблема разум-тело: обзорная статья и схемы

Друзья, на БРЭ недавно стала доступна моя статья по проблеме разум-тело. Это общая статья, которая знакомит с проблематикой в целом и, на мой взгляд, хорошо подойдёт как вводный материал по теме.

https://big…

www.group-telegram.com/us/MoralRat.com/283

1.1K viewsMay 8, 2024 at 16:13

Матвей Сысоев написал для БРЭ статью про mind-body problem, но перевёл это понятие как «проблема разум-тело» вместо традиционного варианта «проблема сознание-тело». Критику такого переводческого новаторства уже высказали Антон Кузнецов, Иван Девятко и Алексей Павлов (ответы Матвея тут и тут). Я В этом вопросе всецело на стороне Антона, Ивана и Алексея, и мне кажется, что контраргументация Матвея не очень убедительна. Но помимо замечаний, которые высказали коллеги, есть ещё одна проблема с переводом mind как «разум», о которой ещё не было сказано.

Большинство участников спора так или иначе специализируются на философии сознания и стремятся приспособить перевод под нужды этой области. Но для сторонних наблюдателей (а также большей части философов из других областей) философия сознания не столь уж изолирована от других сфер, а там «разум» имеет коннотации, слишком уж отличные от mind. Возьмём пример из моей области — разум (reason) играет очень важную роль в моральной и политической философии Джона Ролза. Для Ролза разум присущ нам как моральным агентам и в этом смысле одновременно является как условием для обладания нами моральными обязательствами (истинное обязательство — это то, которое человек может принять, рефлексивно оценив основания в его пользу), так и для нашего морального статуса.

Последний пункт особенно важен. Даже за пределами моральной философии, если вы поспрашиваете людей, почему существует моральная асимметрия между людьми и животными, то наиболее вероятный ответ будет ссылкой на неразумность животных. Однако животным едва ли можно отказать в наличии ментальности как таковой, у них вполне есть ощущения и восприятия. Но Матвей приравнивает mind именно к ментальности в широком смысле и отказывается отождествлять с сознанием, потому как рассматривает consciousness как более узкий пример ментальности. Но «разум» в русском языке — ещё более узкий пример ментальности, чем «сознание». Обыденные языковые интуиции большинства людей, насколько я могу судить, склоняются к тому, что разумом обладают лишь некоторые сущности, вроде людей или гипотетических высокоразвитых инопланетян, но вот сознанием обладают все живые существа. И даже если «сознание» не идеально передаёт mind и его широту, оно точно подходит лучше, чем «разум», который и философами, людьми вне академии зарезервирован за куда более узким примером ментальности.

Если мы будем использовать «разум» в значении mind, как предлагает Матвей, вместо более привычного «сознание», то в тех же дискуссиях о моральном статусе животных это приведёт к большой неразберихе. «Ум» не является подходящим кандидатом по тем же причинам. При этом оторвать дискуссии о философии сознания от дискуссий о моральном статусе полностью нельзя. С одной стороны, это просто довольно странно, если Матвей предлагает нам использовать слово «разум» таким радикально различным образом в разных контекстах. С другой стороны, философия сознания и тамошние обсуждения в принципе релевантны для этики. Например, в этике есть такая позиция, как сентиентизм, которая признаёт феноменальное сознание условием для обладания моральным статусом. Если иллюзионисты правы и такого сознания не существует, то сентиентистам срочно нужно что-то с этим фактом делать. И учитывая такое тесное соприкосновение двух областей философии, неясно, как мы будем оговаривать, когда мы говорим про mind, а когда про reason. С путаницей между consciousness и mind дела обстоят проще.

В конце концов, сам Матвей предлагает обращаться к словарям. Сравните статьи «разум», «ум» и «сознание» из словаря Ожегова, а затем скажите, что из этого лучше подходит для обозначения «души, психики, сознания и других аспектов ментальности». «Разум» и «ум» слишком привязаны к интеллекту, чтобы быть кандидатами на обозначение ментальности в широком смысле. И дело тут не в традиции перевода, а в самом русском языке. Можно сетовать, что «сознание» тоже не идеальный вариант и что в переводных текстах оно «съедает» часть смысла и коннотаций. Но совершенно точно нельзя уверенно говорить, что mind — это «уж точно никак не „сознание“».

BY Моральная крыса