Моральная крыса

От иллюзионизма к нигилизму?

Артём Беседин хорошо описывает основания, по которым люди могут склоняться к иллюзионизму. Мне в этом обосновании особенно нравится, что там нашлось место для рефлексивного равновесия. Ранее я и сам писал о том, как этот метод может применяться в философии сознания на примере панпсихизма. Обычно рефлексивное равновесие используется локально, чтобы построить теорию в какой-то конкретной области. Но предельной его целью является, как мне кажется, построение целостной картины мира. Поэтому правильное применение рефлексивного равновесия в философии сознания требует, чтобы мы анализировали то, как позиции из этой области философии влияют на наши теории из других сфер. И на этом этапе у иллюзионизма могут возникнуть трудности. Ведь, хотя иллюзионизм хорошо сочетается с научной картиной мира, он, возможно, подрывает наши продуманные интуиции по вопросам морали.

Философ-иллюзионист Франсуа Каммерер называет это «нормативным вызовом иллюзионизму». Как он отмечает, для нас (в т.ч. для иллюзионистов) естественно думать, что существует особенно тесная связь между феноменальным и нормативным аспектами наших переживаний. Боль имеет ясный нормативный аспект: переживать боль плохо; никто не должен переживать боль без веских оснований. Но этот нормативный аспект тесно связан с феноменальным: переживать боль плохо, потому что субъективно неприятно. И мы вряд ли можем объяснить эту нормативную оценку любым внефеноменальным аспектом переживаний. Каммерер предлагает воображаемый пример: каждую ночь Питер просыпается на 2 часа и страдает от ужасных болей в полном параличе, но он полностью забывает об этой боли, когда повторно засыпает. Даже иллюзионист Каммерер считает, что у нас нет других хороших кандидатов на объяснение особой плохости этой боли, кроме её феноменальной субъективной неприятности.

Эта связь между феноменальным и нормативным также хорошо объясняет нормативную асимметрию между сознательными и несознательными сущностями. Сущности первого типа обладают моральным статусом и поэтому мы обязаны быть осмотрительны в своих действиях по отношению к ним, но к сущностям второго типа это не относится. Нет ничего само по себе плохого в том, чтобы наступить на жёлудь, но было бы по меньшей мере проблематично, если бы кто-то наступил на белку. Способность к переживанию субъективного опыта выступает хорошим детектором того, какие сущности достойны нашей моральной осмотрительности, а какие нет.

Но иллюзионист отрицает, что существует феноменальный аспект переживаний. Поэтому иллюзионизм противоречит нашим интуициям как о том, что наделяет переживания нормативной значимостью, так и о том, какие сущности обладают моральным статусом. Иллюзионист вынужден выбирать между несколькими альтернативами, ни одна из которых не обойдётся для него «малой кровью». Наиболее очевидная возможность — принять моральный нигилизм. Ведь если мы склонны приписывать нормативный вес иллюзорным феноменальным состояниям, то и нормативность кажется иллюзорной. Такой моральный иллюзионизм схож с метаэтической теорией ошибок, и он близок многим людям, тяготеющим к натурализму. В его пользу даже можно предложить свой аргумент разоблачения, как это делает Шэрон Стрит.

Но нигилизм не является неизбежным для иллюзионистов. Они могут придумать альтернативное объяснение и обоснование наших моральных интуиций, но даже в таком случае им не избежать их значительного пересмотра. И сама разработка приемлемой альтернативы — это не тривиальная задача. Собственная попытка Каммерера предложить альтернативу не увенчалась успехом. Франсуа пытается фундировать нормативность на исполнении или фрустрации желаний, которые мы можем истолковать чисто функционально без феноменального аспекта. Но, как я показал ранее, теории исполнения желаний крайне неубедительны.

Если иллюзионизм претендует на рефлексивное равновесие, то его сторонники должны дать ответ на нормативный вызов. Иллюзионистам в любом случае придётся значительно пересмотреть повсеместно принятые нормативные убеждения. От результатов этого пересмотра зависит успех иллюзионистского проекта.

Telegram

Беседин

Онтологический инструментарий иллюзионизма
В связи с тем, что в местных кругах философов сознания продолжается дискуссия об иллюзионизме и квалиа-реализме, а также в связи с тем, что одну мою статью про иллюзионизм дали рецензентам, которые вместо того, чтобы…

www.group-telegram.com/us/MoralRat.com/330

1.5K viewsOct 13, 2024 at 11:35

От иллюзионизма к нигилизму?

Артём Беседин хорошо описывает основания, по которым люди могут склоняться к иллюзионизму. Мне в этом обосновании особенно нравится, что там нашлось место для рефлексивного равновесия. Ранее я и сам писал о том, как этот метод может применяться в философии сознания на примере панпсихизма. Обычно рефлексивное равновесие используется локально, чтобы построить теорию в какой-то конкретной области. Но предельной его целью является, как мне кажется, построение целостной картины мира. Поэтому правильное применение рефлексивного равновесия в философии сознания требует, чтобы мы анализировали то, как позиции из этой области философии влияют на наши теории из других сфер. И на этом этапе у иллюзионизма могут возникнуть трудности. Ведь, хотя иллюзионизм хорошо сочетается с научной картиной мира, он, возможно, подрывает наши продуманные интуиции по вопросам морали.

Философ-иллюзионист Франсуа Каммерер называет это «нормативным вызовом иллюзионизму». Как он отмечает, для нас (в т.ч. для иллюзионистов) естественно думать, что существует особенно тесная связь между феноменальным и нормативным аспектами наших переживаний. Боль имеет ясный нормативный аспект: переживать боль плохо; никто не должен переживать боль без веских оснований. Но этот нормативный аспект тесно связан с феноменальным: переживать боль плохо, потому что субъективно неприятно. И мы вряд ли можем объяснить эту нормативную оценку любым внефеноменальным аспектом переживаний. Каммерер предлагает воображаемый пример: каждую ночь Питер просыпается на 2 часа и страдает от ужасных болей в полном параличе, но он полностью забывает об этой боли, когда повторно засыпает. Даже иллюзионист Каммерер считает, что у нас нет других хороших кандидатов на объяснение особой плохости этой боли, кроме её феноменальной субъективной неприятности.

Эта связь между феноменальным и нормативным также хорошо объясняет нормативную асимметрию между сознательными и несознательными сущностями. Сущности первого типа обладают моральным статусом и поэтому мы обязаны быть осмотрительны в своих действиях по отношению к ним, но к сущностям второго типа это не относится. Нет ничего само по себе плохого в том, чтобы наступить на жёлудь, но было бы по меньшей мере проблематично, если бы кто-то наступил на белку. Способность к переживанию субъективного опыта выступает хорошим детектором того, какие сущности достойны нашей моральной осмотрительности, а какие нет.

Но иллюзионист отрицает, что существует феноменальный аспект переживаний. Поэтому иллюзионизм противоречит нашим интуициям как о том, что наделяет переживания нормативной значимостью, так и о том, какие сущности обладают моральным статусом. Иллюзионист вынужден выбирать между несколькими альтернативами, ни одна из которых не обойдётся для него «малой кровью». Наиболее очевидная возможность — принять моральный нигилизм. Ведь если мы склонны приписывать нормативный вес иллюзорным феноменальным состояниям, то и нормативность кажется иллюзорной. Такой моральный иллюзионизм схож с метаэтической теорией ошибок, и он близок многим людям, тяготеющим к натурализму. В его пользу даже можно предложить свой аргумент разоблачения, как это делает Шэрон Стрит.

Но нигилизм не является неизбежным для иллюзионистов. Они могут придумать альтернативное объяснение и обоснование наших моральных интуиций, но даже в таком случае им не избежать их значительного пересмотра. И сама разработка приемлемой альтернативы — это не тривиальная задача. Собственная попытка Каммерера предложить альтернативу не увенчалась успехом. Франсуа пытается фундировать нормативность на исполнении или фрустрации желаний, которые мы можем истолковать чисто функционально без феноменального аспекта. Но, как я показал ранее, теории исполнения желаний крайне неубедительны.

Если иллюзионизм претендует на рефлексивное равновесие, то его сторонники должны дать ответ на нормативный вызов. Иллюзионистам в любом случае придётся значительно пересмотреть повсеместно принятые нормативные убеждения. От результатов этого пересмотра зависит успех иллюзионистского проекта.

BY Моральная крыса