На заре христианства, когда все было непривычно и ново, монашество родилось в египетской пустыне. Тамошние монахи стали объектом подражания, предметом вдохновения, для будущих монахов тутошних — аристократов римской Галлии, которая стремительно переставала и все не могла перестать быть римской. В своем подражании они тоже стали искать пустыни (одинокому везде пустыня — такая надпись, говорят, красовалась на перстне-печатке отца А.П. Чехова, но они, похоже, с такой максимой были не знакомы) и нашли ее на островах Лерин.

Острова Лерин расположены на самом берегу Средиземного моря, рядом с Каннами. Не знаю уж, были ли они в действительности ужасающей пустыней, но благодаря муравьиному труду своих насельников, быть ей они точно быстро перестали. Монастырь Лерин, подобно палочке колдуньи Цирцеи, обращавшей людей в свиней, превращал римских аристократов в монахов. Поучившись там, они вновь возвращались в свои владения. Теперь уже епископами, разменяв власть мирскую на власть духовную, белую тогу на верблюжью власяницу, земной Рим на Иерусалим небесный.

Но вернемся от Иерусалима на минутку к свиньям. История монастыря Лерин с ними связана довольно тесно, ведь двух его аббатов звали Поркариями. Ну или Свинопасами, если перевести с латыни. Один из этих Поркариев и стал последним аббатом монастыря. Он погиб при нападении пиратов-сарацинов. Видимо нелюбовь последних к свиньям распространялась и на свинопасов.

Что же это за странное имя? Можно подумать, что имя Поркарий брали себе монахи из благочестия. Есть, однако, и вполне себе миряне с таким же именем. Одна американская исследовательница предлагает считать это постмодерновой шуткой, ведь имя использовалось только знатью.

Не знаю соглашаться ли с ней, но вот вам пример. У Пьера Абеляра, известного схоласта и бузотера, было два брата: один с королевским именем Дагоберт, а другой — Поркарий…

sleepy eepy