Сильно натянутый нерв

Безусловно, одной из самых острых в настоящее время сейчас является ситуация на Ближнем Востоке, а именно, на ливано-израильской границе. Ситуация там сейчас характеризуется тем, что она вплетена в множество политических сплетений, затрагивающих политику других стран и регионов.

В первую очередь стоит отметить, что в настоящее время израильская операция против Хэзбаллы пробуксовывает из-за необходимости перехода от стадии нанесения ракетных ударов (в рамках которой были убиты многие лидеры исламского движения) к стадии сухопутной операции на юге Ливана, которая необходима Израилю для закрепления полученных результатов и формирования буфера безопасности.

Прямому вторжению мешают миротворцы ООН, размещенные в Южном Ливане в рамках операции UNIFIL. Продлеваемая каждые полгода миссия сейчас включает более 10 000 солдат из ряда стран, в том числе крупные контингенты из Индонезии, Италии, Франции, Индии, Малайзии, Ганы, Непала, Испании, Китая, Ирландии, Германии. Очевидно, что в случае наступления Израиля миротворцы ООН могут понести потери, что отразится и на внешнеполитическом имидже Израиля, и без того критикуемого за кампанию в Газе, и на экономических отношениях с этими странами.

Израиль пытается убедить ООН и отдельные страны вывести миротворцев, дабы избежать потерь, но ООН (генерального секретаря которой Израиль уже решил признать персоной нон-грата) уже ответила отказом, а ряд стран в принципе не скрывают своего отношения к конфликту. Макрон угрожает ухудшением отношений, Испания принимает верительные грамоты от палестинского посла. Ирландия отвечает решительным отказом на предложение вывести контингент.

Решение европейских стран очевидно. Если миротворцы ООН препятствуют эскалации конфликта, то их присутствие резко снижает вероятность прямого ирано-израильского военного кризиса. Этот же кризис рискует оказаться для стран Европы нефтегазовой катастрофой, т.к блокирует поставки нефти с Ближнего Востока, что приведет к коллапсу экономику стран ЕС.

Израилю ситуация в Ливане нужна для того, чтобы вынудить Иран совершить действия, которые можно было бы определить, как нападение на Израиль, и дать возможность втянуть в конфликт США. После выборов в США 5 ноября вероятность конфликта существенно уменьшится на фоне внутриполитического кризиса в США. При этом резко увеличится вероятность в среднесрочной перспективе прямого столкновения Израиля со всем арабским миром. К сожалению, политика нормализации отношений через «Авраамовы соглашения», продвигаемые Трампом, или вступление Израиля в ШОС (заявка была подана в 2016 году) оказались практически похороненными.

У Израиля остается лишь несколько вариантов обострения ситуации для втягивания в конфликт Ирана, который занимает откровенно выжидательную позицию и не собирается усложнять ситуацию в условиях открытия новых возможностей в ШОС и БРИКС. Какое-либо обострение чревато сейчас для Ирана потерей позиций.

У Израиля есть лишь три способа решения задачи по Ирану. Либо вторжение в Ливан с угрозой полной ликвидации движения Хэзбалла (чего добиться в месячный срок трудно), либо нанесение удара по ядерным объектам в самом Иране (чему препятствуют арабские страны, блокируя пролет израильских самолетов и ракет), либо резонансное покушение на влиятельных лиц Ирана. Но даже эти варианты не дают полной гарантии начала большого конфликта.

Внезапно еще один вариант начала войны Ирана и США «прилетел» из Вашингтона, где Байден предупредил Иран о том, что покушение на Трампа будет оценено его администрацией, как объявление войны США.

В условиях, когда на Трампа покушались уже дважды (неудачно), ожидать третье покушение - весьма вероятно. А связать его с Ираном особого труда не составит. США видели политические провокации и похуже. В результате такой вариант был бы выгоден и демократам (с учетом растущего отрыва Трампа от Харрис), и Израилю (с учетом вероятности конфликта США и Ирана). А это означает, что ближайшие недели будут крайне напряженными и опасными для всего мира.

Ратификация

Одной из наиболее значимых новостей сегодняшнего дня стала информация о том, что президент России Владимир Путин внес в Госдуму законопроект о ратификации международного договора о стратегическом партнерстве между Россией и КНДР. Сам договор был подписан еще 19 июня в ходе поездки Путина в Пхеньян. И вот сейчас поставлен вопрос о ратификации данного договора.

Ратификация международных договоров — одна из процедур, предусмотренных Венской конвенцией о праве международных договоров 1969 года, знаменует собой признание государством уже подписанного договора обязательным к исполнению. То есть является вполне традиционной и достаточно частой процедурой.

То, что между подписанием договора и его ратификацией прошло несколько месяцев, не должно особо смущать. Это распространённая практика. Часто между подписанием договора и ратификацией проходят месяцы, а иногда уже подписанному договору и вовсе не суждено дождаться своей ратификации. Так, например, Римский статут (учреждающий Международный уголовный суд) Россия подписала в 2000 году, а в 2016 (так и не ратифицировав) отозвала свою подпись под документом. И такое тоже бывает в международном праве. Для того, чтобы ратифицировать договор, страна должна осознавать, что она сразу после ратификации сможет его исполнять надлежащим образом, то есть реализовать один из древнейших принципов международного права - Pacta sunt servanda – договоры должны соблюдаться. Именно для подготовки условий для исполнения подписанного договора и берут паузу между его подписанием и ратификацией.

Но вернемся к российско-северокорейскому договору. Если Вас интересует его содержание, то сам договор уже выставлен на сайте Госдумы и в нем ряд положений весьма и весьма существенных. А статья 4 договора прямо обязывает стороны в случае войны с третьими странами оказывать подвергшейся нападению стороне военную и иную помощь. А это весьма сильное обязательство, повторяющее практически содержание статьи 4 Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и являющееся куда более обязывающим, чем пресловутая статья 5 Устава НАТО.

Но ключевым вопросом является все же вопрос, почему ратификация происходит сейчас? Особенно ярко выглядит данный шаг в том момент, когда министр обороны России Андрей Белоусов находится с визитом в Китае.

Полагаю, что причиной ратификации сейчас является не завершение подготовки России к реализации договора (некоторые статьи, требующие финансового обеспечения, вообще можно будет реализовать только с начала следующего года, в контексте нового бюджета), а тот факт, что ситуация в Восточной Азии серьезно накалилась.

Фактически, дождавшись смены власти в Японии, где премьер-министром стал Сигэру Исиба, ранее в своей карьере занимавший пост министра обороны Японии и допускавший милитаристские заявления, в том числе связанные с отказом Японии от политики неприменения силы (статья 9 Конституции Японии), были сделаны весьма вызывающие действия. Южная Корея запустила БПЛА с листовками над столицей КНДР (официальный Пхеньян всегда такие действия расценивает как вызов своей безопасности), а избранный менее года назад президент Тайваня допустил возможность провозглашения суверенитета острова. Такое провозглашение суверенитета может стать для Пекина спусковым крючком к операции по возвращению Тайваня. Так что все эти события существенно усиливают потенциал конфликта в Восточной Азии.

Что же в таком случае делает ратификация договора России и КНДР? А она ставит перед Японией и Южной Кореей серьезную проблему, поскольку очевидно (хотя бы на примере Сирии), что, подписав такой обязывающий договор и ратифицировав его, Россия не отступится от своих обязательств. Не важно, будут ли они в форме передачи КНДР боевых самолетов, систем ПВО или иного вооружения, либо непосредственного участия российских вооруженных сил в потенциальной войне. Это сразу же резко уменьшает риск начала конфликта на северном фланге противостояния США и КНР. И это существенно.

Проект Круг мнений. Эфир № 84. Беспрецедентный проигрыш: что происходит в Молдове?

https://youtu.be/hB8xya98cJk

Пост-релиз

При информационной поддержке интернет-издания «РИДУС» на площадке тг-канала «Улыбаемся & Машем» состоялась голосовая конференция, посвященная сложной политической ситуации, сложившейся в Молдове, в канун второго тура президентских выборов (дата проведения которых 3 ноября).

✅ 04:45 💬 «По итогам референдума мы фиксируем ситуацию расколотого общества, в котором с одной стороны есть Кишинев и есть диаспоры, которые в большинстве своем поддерживают процессы евроинтеграции. И есть собственно вся остальная аграрная Молдова, в том числе непризнанное Приднестровье и этнорегионы (Гагаузия прежде всего), которые не поддерживают ни действующие власти, ни идею вступления страны в ЕС».
(Виктор Васильев, политтехнолог, ведущий дискуссии, автор тг-канала «Улыбаемся&Машем»).

✅ 09:40 💬 «Избирательное законодательство Молдовы с учетом всех реформ, которые в том числе были сделаны в апреле этого года, привело к тому, что фактически провести выборы без нарушений невозможно. Поскольку имеется ряд взаимоисключающих норм и механизмов, которые в конечном итоге приводят в обязательном порядке к определенным деструкциям уже в правоприменительном контексте».
(Макс Тирских, профессор кафедры международного права и сравнительного правоведения ЮИ ИГУ, автор тг-канала «Макс скажет»)

✅ 33:30 💬 «О результатах второго тура сейчас никто не берется говорить. Но у этого всего есть одно положительное последствие. Начались титанические сдвиги на правом фланге. Майя Санду больше не является лидером для этих избирателей. Второе, свою политику сейчас пересматривают и Брюссель, и Бухарест. Поскольку они понимают, что Санду провалила референдум, за счет своей махинации она поставила на под удар саму идею евроинтеграции Молдовы».
(Александр Кориненко, политолог, автор одноименного тг-канала)

✅ 46:30 💬 «Если взять даже социологию первого тура. Внутри республики Санду проиграла все. Во-первых, она проиграла референдум. В самой стране только в 9 из 36 районов референдум прошел. То есть, люди которые живут в Молдове против евроинтеграции, а люди которые давно покинули страну, они по сути “вытаскивали” этот референдум. Плюс мы знаем о фактах вбросов. И даже молдавская диаспора была поделена на нормальных и второсортных. Больше 230 участков было открыто за рубежом и только 2 в России, в то время как в России проживает около 500 тысяч граждан Молдовы».
(Дмитрий Соин, эксперт, экс-депутат Парламента Приднестровской Молдавской Республики, автор тг-канала «Русский ревизор»)

✅ 01:03:35 «В Молдове должен победить рано или поздно здравый молдовенизм... Молдова высокоодуховленная страна, в обществе большое значение играет христианская религия. И людям сейчас сложно жить в условиях, когда власти реализуют чуждую, и во многом основанную на противопоставлении традиционным ценностям политику».
(Андрей Громов, эксперт, соучредитель «GR-group»).

Поздравляю всех читателей канала с тем, что мы достигли завершения этого сложного, високосного года!

Надеюсь, что следующий год будет для всех нас связан с достижениями, победами и позитивными изменениями!

Сегодня я представлю вам свое видение завершившегося года, а завтра сделаю прогнозы на начинающийся 2025 год, который по всем параметрам должен стать годом большого выбора.

2024. Год, замерший над пропастью

Заканчивающийся 2024 год оказался менее катастрофичным, чем мог бы быть при негативном варианте развития ситуации, но и более тяжелым, чем мог бы стать в случае, если игроки на мировой политической арене предпочли сотрудничество конфронтации.
В целом можно сказать, что завершающийся год не дал миру скатиться в пропасть полномасштабного конфликта, последствием которого могло бы стать разрушение сложившейся системы международных отношений и экономических связей, что для нынешнего населения Земного шара (свыше 8 миллиардов человек) могло бы стать катастрофой. Однако говорить о том, что угрозы миновали вряд ли можно, они лишь были отдалены, но не сняты с повестки дня.

Выделю несколько главных событий, которые знаменовали собой прошедший год и которые будут определять облик мировой политики в году следующем (прогнозу на который будет посвящено отдельное сообщение).

Итоги уходящего года можно описать в пяти основных тезисах.
1. Завершение полосы значимых выборов. В 2024 году прошли выборы, которые определяют повестку мировой политики на следующие несколько лет. И если избрание президентом России Владимира Путина было в общем-то очевидным, а сохранение на посту премьер-министра Индии Моди ожидаемым, то победа республиканцев в США на выборах всех уровней стала сюрпризом, поскольку ожидалось, что демократы смогут навязать борьбу если не за президентское кресло (где рокировка Харрис вместо Байдена была откровенно неудачной) то в палате представителей. Серьезные усиления правых политиков в Европе и одновременно провал Макрона, приведший в том числе к ослаблению про-французских групп в Евросоюзе (сохранение фон дер Ляйн и уход Мишеля). Следующий год, хоть и будет отмечен выборами в Германии и вероятно во Франции, но они не будет столь значимы, как выборы 2024 года.
2. Рост напряженности и новые системы вооружений. Год был ознаменован существенным ростом напряжения, связанного с планами по увеличению объемов производства вооружений и появлению новых систем вооружений. Для России это в первую очередь «Орешник» демонстрирующий факт появления на вооружении ракет средней дальности способных быть носителем ядерного вооружения. Фактически это изменяет геополитическую карту давая Кремлю дополнительный аргумент в противостоянии. США ответили на это заявлением о новой модернизации своего тактического ядерного оружия и якобы успешных испытаниях гирперзвуковой ракеты (без уточнения относительно возможности развертывания таких систем в ближайшее время). Оптимизм дарит встреча пятерки ядерных государств в конце года, но это лишь предпосылка к развитию диалога, а не существенный прорыв на фоне истекающего в 2026 году договора СНВ-3.
3. Ситуация в Сирии. Произошедшее в Сирии безусловно стало важной вехой, которая, однако, является не точкой в ситуации на Ближнем Востоке, а взрывоопасным триггером для будущих более серьезных изменений. К сожалению, произошедшее в Сирии трактуют сейчас несколько превратно, как большая победа Анкары. Способствует этому и Джулани в президентском дворце и заявления Эрдогана. Но на деле ситуация для Турции менее радужная, поскольку Анкара столкнулась с ситуацией «исчезнувшей стены», когда, желая надавить на Дамаск по поводу возвращения беженцев организовав в общем локальное наступление боевиков, столкнулась с отсутствием сопротивления и прекращение функционирования государственных органов. В настоящее время Сирия стала ареной геополитической игры срезу 7 государств, что в итоге может привести к новому раунду гражданской войны и распаду Сирии. При этом Россия сохранит свои базы в Латакии и Тартусе (они сейчас становятся фактором безопасности региона и точками транзита гуманитарных грузов). Наиболее сложным будет положение Турции, которая желая избавиться от 5 миллионов беженцев повесила на себя заботу о всем населении и безопасности Сирии. Это Анкара вытянуть не может, как, впрочем, и отступить с занятых позиций.
4. Потенциальная напряженность на Дальнем Востоке. Очевидным стало то, что следующим местом большой геополитической напряженности станет Дальний Восток. Напряженность в рамках «войны беспилотников» между РК и КНДР, попытки сепарации Тайваня и обострение китайско-филиппинских отношений в Южно-Китайском море можно назвать прологом к событиям следующего года. При этом заключение договора между КНДР и Россией (с одновременным появлением у России новых видов вооружений) привел фактически к смещению вектора конфликта на юг. Но не снял его с повестки.

5. Саммит БРИКС и международное сотрудничество. К сожалению осенний саммит БРИКС не привел к прорывам. Государства-члены были не готовы ни к расширению состава (ограничившись партнерством), ни к большим решениям в области единой платежной системе (ограничившись проектом бридж-БРИКС). Причина очевидна, все ждали итогов выборов в США и соответственно корректировку своих позиций, да и обострившиеся противоречия между отдельными (новыми) членами не способствовали серьезным успехам. Однако потенциал БРИКС велик и будет раскрыт в будущем.

Сага о Гренландии-1

В последнее время большим спросом у комментаторов пользуются доинаугурационные идеи Трампа в области геополитики. Об этом пишет и уважаемый Мастер пера. И эта позиция требует некоторых пояснений.

Первое. Трамп, выдвигая совершенно невообразимые на первый взгляд территориальные претензии к Канаде, Мексике, Панаме (Панамский канал), Дании (Гренландия), вполне последователен и логичен. При этом только в отношении Гренландии речь идет о реальном стремлении получить новые территории. Применительно к другим территориям и объектам можно говорить скорее о попытках давления на соседей, но не о территориальных приобретениях.

Второе. Главным императивом идей Трампа является по сути «возвращение» к «доктрине Монро» которую можно описать следующей формулой «Америка (расширительно) для американцев (ограничительно)». То есть все политические и экономические процессы в Северной и Южной Америке должны проходить под диктовку администрации президента США и ни в коем случае не играть на руку ЕС и Китаю.

Зачем подвигается такой тезис? В первую очередь для спасения США от потенциального (но не неизбежного) экономического коллапса, вызванного нарушением платежного баланса и генерируемым вследствие этого гигантским государственным долгом. США готовятся начать полномасштабную торговую войну с Европейским Союзом и Китаем. Такая задача неоднократно ставилась Трампом и ее особо никто не скрывает. Но для ее реализации необходимо герметизировать экономику США от поставок китайских и европейских товаров при помощи договоров с третьими странами. Именно на этом основаны угрозы в адрес Канады и Мексики. Оба этих государства состоят в торговом соглашении с США, называемом USMCA, который предоставляет льготный режим для доступа канадских и мексиканских товаров на рынок США. При этом, у Мексики есть торговый договор с Китаем, а у Канады соглашение с ЕС (CETA). Благодаря этим договорам китайские товары через Мексику и европейские товары через Канаду проникают на американский рынок. Чтобы начать торговые войны, Трампу просто необходимо закрыть эти форточки.

Давление на Канаду и Мексику имеет не территориальный характер. Проглотить такие территории с их проблемами США просто не смогут. Хотя бы потому, что, присоединяя Мексику, Трамп примет вместе с ней и всех тех мигрантов, которых в прошлый свой срок стремился оставить за строившейся им стеной, что полностью разрушит демографический состав США. Присоединение же Канады как одного штата как минимум противоречит базовой конституционной доктрине Канады как федеративного государства, на нарушение которой ни при каких обстоятельствах не согласится население франкоговорящего Квебека.

Задача США видится гораздо проще. Принудить Канаду и Мексику под грозой утраты суверенитета отказаться от соглашений с ЕС и Китаем, сохранив выгодный для США договор USMCA. И Трамп имеет все шансы в этом преуспеть, особенно если до этого покажет эффективность притязаний на Гренландию, имеющую принципиально другой смысл.

Сага о Гренландии-2

Гренландию Трамп будет присоединять к США обязательно, поскольку это откроет для США доступ к полезным ископаемым шельфа Северного Ледовитого океана. Еще в 2014 году Дания подала заявку на расширение шельфа Гренландии вплоть до Северного Полюса по хребту Ломоносова (с другой стороны на это шельф претендует России, так же подавшая заявку). Получить доступ к ресурсам можно будет, только получив остров Гренландия. Но как это сделать?

Очень просто. На первом шаге инициируется создание независимого государства Гренландия. Такое отделение будет проведено достаточно просто, поскольку большая часть населения Гренландии давно выступает за самоопределение вместо нынешней автономии, так что с референдумом не будет никаких проблем. С другой стороны, против Дании играет историческое прошлое. В 1943 году в порядке референдума Дания уже лишилась другого острова – Исландии. Признать право исландцев на самоопределение и не признать такое же право гренландцев Копенгаген не может. Кроме того, уже много лет американские НКО раскапывают черные страницы из прошлого датской колонизации острова. А тут и принудительная стерилизация женщин, и насильственное переселение, и языковая дискриминация. Все посчитано и задокументировано, а в некоторых случаях облечено в форму исков местного населения к короне. В итоге датскому правительству проще признать независимость острова, чем подвергаться полномасштабному давлению и обвинениями в нарушении прав человека (а если сильно не повезет, то и в геноциде).

Но независимость Гренландии и Гренландия в составе США это две разные вещи. Но и тут есть выход. Если социология о 57 % процентах за присоединение острова к США не объективна и сторонников намного меньше, то у США есть беспроигрышный вариант. Глава 8 датского закона о самоуправлении Гренландии говорит, что решение о независимости Гренландии должно быть принято народом Гренландии. В то же время в Европе большое распространение получил допуск к выборам иностранцев, постоянно проживающих на территории государства. В законодательстве Дании даже есть норма (ст. 87 Конституции Дании), устанавливающая право исландцев на участие в выборах! Вероятность того, что в новых законах Гренландии будет принята норма, допускающая участие в выборах постоянно проживающих на острове иностранцев, практически стопроцентная. Учитывая факт наличия американских военных объектов на острове, в частности, на базе Питуффик постоянное население составляет 166 человек, увеличить формальную численность контингента и оформить личный состав в качестве голосующих иностранцев никакой проблемы не составит. Тем более, что и корректировать таким образом результат потребуется на считанные проценты, если вообще потребуется.

А затем все, как в лучших традициях. Договор о присоединении и наделение правами одного из штатов. В принципе ничего нелегального с точки зрения международного права и вполне реализуемо в достаточно короткий период. А дальше – оформление прав на континентальный шельф и передача прав на добычу американским нефтяным компаниям, в том числе тем, которые поддерживали избирательную кампанию Трампа.

Если ситуация пойдет по менее мягкому сценарию и Дания все же начнет сопротивляться отторжению территории острова, то для нее найдутся аргументы о том, что Гренландия – фактически колония Дании, а колония в XXI веке это плохо. Очень плохо. Но эту будет уже совсем другая история.

Что же касается Панамы, то Трампу нужна не сама Панама, как государство, а лишь режим судоходства по Панамскому каналу, дабы лишить Китай удобного торгового маршрута. И сделать это США могут массой способов. От прямого давления на власти Панамы до диверсии в отношении китайского торгового судна с серьезными последствиями для экологии и масштабным требованием не допускать китайские суда в канал из-за угрозы природе Центральной Америки.

За кадром при этом остаются готовящиеся США государственные перевороты в отдельных странах Латинской Америки (Венесуэле, Никарагуа, Боливии, Кубе, Бразилии). Но это уже другая история, которая будет открывается нам уже по ходу каденции Трампа.

Переговоры, уходящие в осень

Прошедший раунд переговоров в Стамбуле принес важные результаты.
Во-первых, стороны впервые с 2022 года сели за один стол и начали говорить. Понятно, что без сверх-прорывов, но разве их кто-то ждал? Сам факт прямых переговоров с дипломатической точки зрения большой шаг вперед.

Во-вторых, безусловно самое важное достижение – это согласованный обмен в формате 1000 на 1000. Обмены пленными — это всегда важно, независимо от того, как ещё в процессе обмена попытается извернуться украинская сторона, кого она попытается выдать за обмениваемых военных (священников УПЦ МП, бывших чиновников, заподозренных в нелояльности, или журналистов, пишущих не совсем так, как хотелось бы властям). Это не принципиально важно. Важно то, что пленные вернутся домой.

В-третьих, стороны договорились представить в письменном виде свое видение мира (свое для каждой из сторон). Это важно тем, что фактически ставит начальную точку переговоров, от которой могут начать сближаться позиции сторон. Но этот же пункт фактически снимает с повестки дня возможность продолжения переговоров по основному вопросу в ближайшее время и фактически уводит вероятность более продуктивного разговора на следующую осень. Почему?

Дело в том, что видение мира у сторон диаметрально противоположное. Для Украины возможен временный отказ от идей вступления в НАТО, но России нужен постоянный, вечный. Для России критически важно освобождение своих конституционных территорий, до настоящего времени удерживаемых ВСУ. Для Киева это неприемлемо, как, впрочем, и некоторые пункты о демилитаризации и денацификации. А диаметрально противоположная позиция – это критически провальная позиция для конструктивных переговоров. И даже звонки Трампа мало что могут дать.

Мир возможен только путем критических уступок той или иной стороны. Но пойти стороны на эти уступки не могут. Россия может не поднимать вопрос о признании Украиной статуса Крыма и Севастополя, ДНР и ЛНР, Запорожской и Херсонской областей (воспользовавшись формулой 2022 года и удовлетворившись владением территориями де-факто), но не может оставить собственные конституционные территории под контролем Украины. Иначе возникнет сложный вопрос: за что российские войска воевали три года?

Украина не может позволить себе фактический отказ от удерживаемых территорий ДНР, Запорожской и Херсонской областей по двум причинам: субъективной и объективной.

Субъективная причина заключается в персоналии Зеленского. Уступка территории с его стороны, пусть даже и обставленная всеукраинским референдумом (в успешности которого стоит усомниться) — это фактически приговор его политической карьере. Он будет рассматриваться как политик, отдавший противнику значительные территории, за которые проливалась кровь. А это значит, что снятие военного положения (иначе не провести тот самый референдум) будет означать одновременно и проведение выборов депутатов Рады и Президента, на которых Зеленский провалится. А это будет означать либо вынужденную его и большей части его аппарата (офиса) миграцию, либо уголовную перспективу, т.к. преступлений ими совершено немеряно.

Объективная причина прозаичней. Согласие украинской стороны на уступку территорий или денацификацию просто похоронит существующую украинскую государственность, не имеющую иной идеологии кроме того, чтобы быть «антироссией» и державшейся на динамическом единстве и противостоянии трех составных частей – Новороссии, Малороссии и Галиции, в котором эти три составных части уравновешивали друг друга и давали возможность официальному Киеву проводить хоть какую-то политику. Выбивание в этом уравнении значительной части Новороссии попросту перечеркивает всю историю Украины с 1991 года и ведет к началу борьбы Малороссии и Галиции за приоритет, которая просто разорвет Украину пополам.

А это значит, что мир сейчас практически недостижим. А осенью? Осенью контроль Киева над конституционными территориями существенно сократится, что откроет возможность переговоров. Но в любом случае похоронит Украину. Неизбежно.

Подведены предварительные итоги выборов президента Румынии.

Победителем стал представитель Союза Спасения - примар (мэр) Бухареста Никушор Дан получив 53% голосов избирателей (более чем на 30% больше, чем в первом туре).

Лидировавший в первом туре правый кандидат Джордже Симион поддержанный безусловным фаворитом отменённых ранее выборов Джорджеску (не допущенный к повторным выборам) смог набрать только 47%. При этом большой вклад в победу Дана внесли голоса избирателей за рубежом.

Евробюрократия показала достаточно высокую эффективность в решении задачи достижения нужного результата выборов (как ранее в Германии и Молдавии), пусть даже и весьма грубыми методами.

Шок, который испытали структуры ЕС от прошлого голосования в Румынии сменился концентрацией сил и готовностью к использованию любых методов для получения нужного результата.

Можно констатировать, что теперь проведение
любых выборов в странах ЕС (кроме муниципальных) будет находиться под прямым и системным контролем Брюсселя.

Но такая политика неизбежно приведет к росту напряжения в европейском политическом пространстве и появлению еще большего противления негластным правилам ограничения суверенитета отдельных государств в ЕС.

#Короткий_комментарий

Выманить дичь

В американском городе Миннеаполисе (штат Миннесота) ожидаются беспорядки. Президент США Дональд Трамп в ближайшие дни может помиловать отбывающего наказание Дерека Шовина, того самого полицейского, который был обвинен в убийстве Джорджа Флойда (для тех, кому эти имена ничего не говорят - это та самая история с которой началась вакханалия движения BLM ("черные жизни имеют значение") - протестов негритянских и либеральных активистов, начинавшиеся как гражданский протест и завершившиеся как погром, и испортивших не мало крови Трампу во время первого срока его президентства, а по мнению некоторых комментаторов внесших существенный вклад в поражение Трампа на выборах 2020 года).

Зачем Трампу освобождать Шовина? Хотя бы для того, чтобы поднять еще больше свой рейтинг у той части республиканской партии, кто считает Шовина жертвой оговора, который лишь выполнял свои служебные обязанности, а не пытался убить Флойда. И сама эта история и ее фигуранты давно стали не просто людьми, а идеологическим орудием в руках обоих полюсов американского политического пространства - "трампистов" и "ультра-социал-либералов".

Однако освобождение Шовина может вызвать волнения и даже погромы. Готов ли Трамп рискнуть спокойствием Миннеаполиса? Безусловно. И он готов даже к тому, что несколько просесть на фоне погромов может его рейтинг. Дело в том, что у Трампа есть и иной резон освободить Шовина. Использовать его как красную тряпку для радикалов в рядах демократов, а также политиков, стоящих за ними.

Заметили ли читатели, что в США просто удивительно тихо? Продемократическая публика сжигает некоторое число "Тесл" и салонов по их продаже и тихонько бухтит в своих аккаунтах в социальных сетях, вместо того, чтобы устроить Трампу городскую герилью. Дело в том, что у Трампа сейчас вся полнота власти. Он сам президент, у республиканцев обе палаты Конгресса, да и в Верховном Суде США больше консерваторов, чем либералов, а все спецслужбы возглавляют идейные "трамписты". В такой ситуации любой бунт обречен стать приговором для его зачинателей. Ситуация будет примерно как с бывшим главой ФБР Джеймсом Коми - выложил фотографию с цифрами "8647" из ракушек и вот ты уже задержан по подозрению в подготовке покушения на Трампа.

Демократы затаились и надеются на выборах 2026 года забрать хотя бы одну палату Конгресса, полагая, что Трамп за полтора года растеряет значительную часть своего рейтинга. И вот тогда уже начать полномасштабную атаку на Трампа и его администрацию.

Трамп это понимает и стремиться "зачистить" поляну от врагов раньше. А для этого нужно, чтобы они подставились, сделали необдуманный шаг, например, поддержали погромы. И вот тогда машина спецслужб вполне может начать преследование нетерпеливых демократов. Так что цель Трампа - "выманить дичь" и начать "зачистку поляны". Рискнет ли? Получится ли у него? Скоро все увидим сами.

#Короткий_комментарий

сегодня, в 18-00 "разъяснительная бригада" https://vkvideo.ru/video-211990026_456252968

Сегодня вечером на PolitWera. обсудим некоторые моменты переговорного процесса России и Украины, звонок Трампа и ряд других вопросов.

Ждем осени

В Стамбуле завершился второй раунд переговоров по мирному урегулированию конфликта на Украине. Завершился очередным дипломатическим многоточием.

Он и не мог завершиться иначе. Стороны (и субъекты стоящие за одной из сторон) не готовы к выработке единой позиции и единый текст меморандума - это вопрос даже не третьего раунда переговоров (который разумеется будет, но будет лишь половиной шага к миру).

Слишком многое должно измениться на земле, чтобы сделать мирное урегулирование достижимым даже в рамочном формате (меморандум об общих принципах и месяца 4 на проработку деталей).

До переговоров наблюдалась картина ведьма своеобразная. Спонсоры "киевского режима" упорно пытались придать украинской стороне какой-то намек на "позицию силы" в формате дискуссии о снятии ограничений на дальность применяемых ВСУ вооружений и готовности передать новое оружие (те самые пресловутые немецкие Таурусы).

В то же время сам Киев упорно пытался торпедировать переговоры.

Первое. Хамские заявления Зеленского и некоторых украинских чиновников (на которые, впрочем, давно никто не обращает внимания).

Второе. Украинский текст меморандума - не приемлемый для России чуть более чем полностью. Это текст по сути и отправной точкой переговоров считать нельзя.

Третье. Разумеется теракты на железной дороге и атаки на объекты стратегической авиации России - аэродромам базирования. На фоне бравурных заявлений Лондона (уши которого откровенно торчат за терактами и диверсиями) о готовности к военному противостоянию с Россией, вложениям в стратегические ядерные силы и стремлении принять в строй 12 подлодок - носителей ядерного оружия к концу 30-х годов.

Возможно в остаточном сознании (уж извините, но политика Лондона уже давно сознательной не представляется) "вестминстерских мечтателей" именно так и выгледят "переговоры с позиции силы" но в реальности - это опаснейшая провокация. Это танцы с бубном на лезвии ножа ядерной войны.

На вопрос об ответной реакции отвечает российская ядерная доктрина. Нападение неядерного государства за которым стоит ядерное государство (Великобритания) или альянс таких государств (НАТО) является поводом для применения любых сил, вплоть до ядерного оружия. Любых. И не только к объявленному исполнителю (а то, что это украинская акция демонстрировали и шеф СБУ Малюк и Зеленский), но и к реальному организатору такой провокации - британскому военному и разведывательному сообществу. Если кто-то замахивается на тебя палкой отвечать надо не палке (ее просто надо соомать), а тому, кто замахивается.

И я совсем не уверен, что где-то в холодных водах Норвежского моря (случайно разумеется) не выйдет из строя подлодка семейства "Вэнгард". Что какой-то лорд Королевства (случайно разумеется) не подавится черешневой косточкой. Что в Херефорде или Клайде не произойдёт что-то громкое и яркое (случайно разумеется).

Потому, что без ответа произошедшее не должно остаться. И не останется.

А переговоры? А что переговоры? Переговорам - осень.
Вот осенью, на фоне реальной торговой войны США с ЕС и Китаем, все и будет. Всем просто станет не до "киевского режима" и настанет время подписывать меморандум. С тем, что к этому времени останется.

Два слова о том, что Киеву делать ни в коем случае не следовало.

После воскресных терактов на железнодорожном транспорте, осуществленных украинскими спецслужбами и нападения на аэродромы стратегической авиации России (безотносительно реальных результатов и раздутого эго лидеров киевской диктатуры) произошло заметное изменение в заявлениях отдельных политиков. В первую очередь на Западе.

Если атаки на железной дороге не вызвали каких-либо особых эмоций (подрывы железнодорожных путей украинские диверсанты производили и до этого), то о нападении на аэродромы такого сказать нельзя.

Застрельщиком реакции стал Трамп, который после телефонного разговора с Путиным уже как два дня говорит о готовящемся российском ответном ударе и даже в контексте наличия у России права на такой ответ. И тут встает вопрос: почему такое разительное отличие от всех иных случаев, когда ответы России на удары ВСУ вызывали от Трампа порицание?

Дело в том, что логика, которой долгое время придерживался Киев (можно наносить удары по всему, что использует российская армия), в данном случае не срабатывает. Удар по аэродромам базирования стратегической авиации – это посягательство на силы ядерного сдерживания, которые для всего мира являются основой сдерживания. А значит любое заявление о якобы дозволенности бить по аэродромам базирования стратегической авиации – это копать яму под позиции самих стран-обладателей ядерного оружия. Если кому-то можно наносить удары по российским силам ядерного сдерживания, то, значит, можно то же делать в отношении и всех иных аналогичных сил – американских, британских, французских и т.д.

Нельзя, потому что неприкосновенность ядерных сил – это основа международных соглашений по ядерному сдерживанию, включая ДСНВ. Нельзя, потому что ядерная доктрина любой страны-обладателя ядерного оружия в качестве ответного шага на посягательство на объекты ядерного сдерживания дает прямое право на применение ядерных сил.

Именно поэтому Трамп соглашается, что у России есть право на ответ. Для него такое признание – гарантия, что уже американские ядерные объекты не повергнутся обстрелам. Не важно кого — хуситов, мексиканских наркокартелей, марсиан. Потому что нельзя. Ультимативно.

Украина этот негласный, но весьма осязаемый запрет нарушила, нарушила системно и безусловно. Сказать, что атаки на аэродромы были нацелены на что-то иное, а не на часть российской ядерной триады, просто невозможно. Хотя бы потому, что сами украинские военные и спецслужбы поспешили приписать себе «грандиозные успехи» в виде якобы 40 уничтоженных стратегических бомбардировщиков. Тот факт, что украинская сторона приписала себе лишние якобы пораженные цели (завысив потери в несколько раз) не имеет уже никакого значения. Они намеревались ударить по объектам сил ядерного сдерживания — они ударили по ним. Ударили в Иркутской и Мурманской области, попытались ударить в Амурской. Сами же подтвердили и запротоколировали.

А это означает, что Россия не просто может ответить, а неизбежно должна ответить, так как произошедшее — это уже даже не пресловутая «красная линия», а черта, отделяющая мир от ядерного конфликта. Украинские власти ее лихо перепрыгнули. И теперь только от военно-политического руководства России зависит, что оно сочтет достаточным и демонстративным наказанием за совершенное.

И нет, удары по СБУ в Сумах и зданию администрации в Херсоне – это не ответ, это скорее пролог. Поскольку ответ должны увидеть и почувствовать все. Не только украинские чиновники и военные, но любой, кто считает, что силы ядерного сдерживания — это что-то, что может быть целью даже в обычной войне. Не может. И это будет показано. Обязательно.

Как Дональд и Илон поссорились. И что это означает

Без преувеличения многие сейчас с недоумением смотрят на перепалку, которая возникла между американским президентом Трампом и недавно еще членом его команды, миллиардером Маском.

Маск буквально несколько дней назад покинул свой пост в администрации США, в возглавляемом им департаменте эффективности правительства (DOGE). И практически сразу же дал понять, с чем связана эта отставка: с новым законопроектом Трампа, который тот называет «Большим прекрасным законом», сводящимся по сути к тому, что бюджет США на следующий год выравнивается за счет гигантского дефицита в 2,5 триллиона долларов США, который собираются покрывать заимствованиями, для чего убрать потолок государственного долга. Маск называет этот законопроект ужасным и мерзким. И он прав.

Фактически, Трампа перечеркивает всё, что делало ведомство Маска с самого начала работы. Логика «зачем сокращать расходы, если можно повысить дефицит бюджета» вполне очевидно признана Маском ущербной.

Я много раз говорил, что вся политика Трампа первых 5 месяцев президентства сводится к тому, чтобы сбалансировать бюджет и на этом фоне начать большую торговую войну с ЕС и Китаем. То, что он делал до сих пор, вводя безумные пошлины – это не война, это такой психологический террор оппонентов, от которого страдают все, а вот конкретные ударные меры, точечные, выверенные и рассчитанные по товарным группам и географическим зонам мы должны были увидеть осенью, сразу после принятия в США сбалансированного бюджета и начала его использования (октябрь 2025 года).

У Трампа нет выбора, начинать или не начинать эту войну. Если он ее не начнет, то в ноябре 2026 года (менее чем через полтора года) республиканцы могут потерять одну из палат Конгресса и тогда затаившиеся демократы, которых не удается выманить на открытое противостояние никакими средствами, начнут работать против Трампа с двойной энергией. С провокационными законопроектами, угрозой импичмента и преследованием членов администрации Трампа.

Не допустить этого Трамп может только выиграв торговую войну с ЕС и Китаем и сбалансировать американскую экономику, вытащив ее с самого края долгового краха. Уже сейчас США тратят огромные деньги на оплату своих же долгов из-за высокой процентной ставки. Долг штурмует отметку в 37 триллионов, а выплаты по процентам обещают взлететь еще выше. Очевидно, что этого допускать нельзя. Но также очевидно, что Трампу больше ничего не остается.

Предпринятые меры по сокращению расходов (включая известные истории с USAID и Голосом Америки); давление на торговых партнеров, включая рекордные торговые контракты с арабскими странами (1,2 триллиона за американские самолеты от Катара [на самом деле, конечно, это просто плата за лояльность]); попытка играть на рынке нефти; бешеные торговые пошлины, как психологическое оружие — все это, конечно, работает, но не столь гладко, как хотелось бы Трампу. А значит, ему приходится идти на болезненные, крайне опасные, но единственно возможные шаги, чтобы сохранить возможность свободно действовать осенью 2026 года и передать свое кресло Венсу, или другому кандидату от республиканцев на президентских выборах 2028 года.

Если Трамп проигрывает торговую войну ЕС (что почти невозможно, учитывая экономическую политику стран ЕС) или Китаю, он обрекает себя на политическую гибель в обозримом будущем. Либо на еще более решительные шаги, только уже на внутреннем фронте, вплоть до прямых репрессий оппонентов.

При этом, для России это с одной стороны большой плюс, так как прежняя стратегия Трампа при достижении должных параметров бюджета могла бы сработать, а нынешняя с большой вероятностью завершится крахом и погружением США в период политической турбулентности.

С другой стороны – огромный минус, поскольку принуждать Китай и ЕС к торговым соглашениям Трамп будет не только экономическими, но и силовыми методами, создавая напряженность в узловых точках геополитической карты с прицелом на торговые маршруты Европы и Китая. А это уже реальная проблема.