Собеседник-на-Пиру

ОБНЯЛИСЬ КАК ДВА БЕДНЯКА. Отношение Тютчева к канцлеру Горчакову не было столь однозначно восторженным, как его подчас рисуют. Действительно, Горчакова Тютчев ставил высоко, не в пример Нессельроде. И был преисполнен радужных надежд, когда Горчаков совершал стремительный карьерный рост. Еще до назначения канцлером, в июле 1854 года, когда царь лично назначил его на один из важнейших дипломатических постов – послом в Вене, Нессельроде пытался возражать, указывая на… «некомпетентность» Горчакова. . Николай I ответил: «Я назначил его потому, что он русский». "Вам выпало призванье роковое (...) / Обманутой, обиженной России / Вы честь спасли", - уже скоро обратится Тютчев к Горчакову. Спустя 16 лет, когда дипломатические усилия Горчакова увенчаются успехом, Тютчев напишет одно из своих самых мудрых политических стихотворений. Посвящено оно как раз Горчакову: "Да, вы сдержали ваше слово: / Не двинув пушки, ни рубля, / В свои права вступает снова / Родная русская земля. / И нам завещанное море / Опять свободною волной, / О кратком позабыв позоре, / Лобзает берег свой родной. / Счастлив в наш век, кому победа / Далась не кровью, а умом":.. и т.д. Тютчев мог быть и довольно критичен к Горчакову. Но ничто, как мне кажется, не выражает его отношения к канцлеру, как одного его письмо жене 1867 года, совершенно не предназначавшееся для публикации: " Нет слов, чтобы определить по достоинству все эти полнейшие ничтожества, стоящие у власти. (…) Итак, вчера отпраздновали юбилей милейшего князя Горчакова. (…) до этой минуты не было ни малейшего известия о его назначении канцлером... Делали всевозможные предположения, — неизвестность становилась томительной — как вдруг среди тишины твердый и ясный голос возвестил о прибытии императорского рескрипта. Это была очень сердечная телеграмма государя, объявляющая юбиляру о даровании ему звания государственного канцлера. Жомини прочел ее вслух, и, пока он читал, я смотрел на доброе лицо этого бедного милого старика, достигшего вершины почести и не могущего ожидать ничего более в этом роде, кроме великолепных похорон, подобающих канцлеру. Он с трудом удерживал слезы. И все вокруг него были растроганы, что доказывает, какая это хорошая и симпатичная всем натура. Когда я подошел к нему с поздравлением, мы обнялись как два бедняка...” #Мой_Тютчев

www.group-telegram.com/us/Sobesednik_na_Piru.com/4290

109 viewsOrloff.World, Jan 22 at 18:32

ОБНЯЛИСЬ КАК ДВА БЕДНЯКА. Отношение Тютчева к канцлеру Горчакову не было столь однозначно восторженным, как его подчас рисуют. Действительно, Горчакова Тютчев ставил высоко, не в пример Нессельроде. И был преисполнен радужных надежд, когда Горчаков совершал стремительный карьерный рост. Еще до назначения канцлером, в июле 1854 года, когда царь лично назначил его на один из важнейших дипломатических постов – послом в Вене, Нессельроде пытался возражать, указывая на… «некомпетентность» Горчакова. . Николай I ответил: «Я назначил его потому, что он русский». "Вам выпало призванье роковое (...) / Обманутой, обиженной России / Вы честь спасли", - уже скоро обратится Тютчев к Горчакову. Спустя 16 лет, когда дипломатические усилия Горчакова увенчаются успехом, Тютчев напишет одно из своих самых мудрых политических стихотворений. Посвящено оно как раз Горчакову: "Да, вы сдержали ваше слово: / Не двинув пушки, ни рубля, / В свои права вступает снова / Родная русская земля. / И нам завещанное море / Опять свободною волной, / О кратком позабыв позоре, / Лобзает берег свой родной. / Счастлив в наш век, кому победа / Далась не кровью, а умом":.. и т.д. Тютчев мог быть и довольно критичен к Горчакову. Но ничто, как мне кажется, не выражает его отношения к канцлеру, как одного его письмо жене 1867 года, совершенно не предназначавшееся для публикации: " Нет слов, чтобы определить по достоинству все эти полнейшие ничтожества, стоящие у власти. (…) Итак, вчера отпраздновали юбилей милейшего князя Горчакова. (…) до этой минуты не было ни малейшего известия о его назначении канцлером... Делали всевозможные предположения, — неизвестность становилась томительной — как вдруг среди тишины твердый и ясный голос возвестил о прибытии императорского рескрипта. Это была очень сердечная телеграмма государя, объявляющая юбиляру о даровании ему звания государственного канцлера. Жомини прочел ее вслух, и, пока он читал, я смотрел на доброе лицо этого бедного милого старика, достигшего вершины почести и не могущего ожидать ничего более в этом роде, кроме великолепных похорон, подобающих канцлеру. Он с трудом удерживал слезы. И все вокруг него были растроганы, что доказывает, какая это хорошая и симпатичная всем натура. Когда я подошел к нему с поздравлением, мы обнялись как два бедняка...” #Мой_Тютчев

BY Собеседник-на-Пиру