А ведь у России был шанс достижения договоренностей об освобождении своих граждан, остающихся в заложниках у ХАМАС первыми, тем самым отправив миру и своим гражданам стразу несколько важнейших посланий: - для страны нет ничего важнее свободы и безопасности своих граждан; - Россия является одним из важнейших игроков на Ближнем Востоке и без нее процессы урегулирования невозможны, особенно в условиях сохранения контактов Москвы с ХАМАС; - освобождение россиян согласно договоренностям Москвы и ХАМАС может стать началом процесса поэтапного предоставления свободы остальным заложникам, которое может сопровождаться локальным прекращением огня, а при удачном стечении обстоятельств положить начало мирному урегулированию и завершиться отменой наземной операции ЦАХАЛ.
И крайне важно было сделать это первыми, поскольку такие сигналы на Востоке всегда считывают очень внимательно. А так получилось, что освободили первыми не граждан дружественной арабам России, а представителей инфернального врага ХАМАС - США.
А ведь у России был шанс достижения договоренностей об освобождении своих граждан, остающихся в заложниках у ХАМАС первыми, тем самым отправив миру и своим гражданам стразу несколько важнейших посланий: - для страны нет ничего важнее свободы и безопасности своих граждан; - Россия является одним из важнейших игроков на Ближнем Востоке и без нее процессы урегулирования невозможны, особенно в условиях сохранения контактов Москвы с ХАМАС; - освобождение россиян согласно договоренностям Москвы и ХАМАС может стать началом процесса поэтапного предоставления свободы остальным заложникам, которое может сопровождаться локальным прекращением огня, а при удачном стечении обстоятельств положить начало мирному урегулированию и завершиться отменой наземной операции ЦАХАЛ.
И крайне важно было сделать это первыми, поскольку такие сигналы на Востоке всегда считывают очень внимательно. А так получилось, что освободили первыми не граждан дружественной арабам России, а представителей инфернального врага ХАМАС - США.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp.
from us
