На Горьком прочитал отличную историю про Адриана Топорова, который в 1928 году в сибирской коммуне "Майское утро" читал и обсуждал с крестьянами литературные произведения. Читки произведений сопровождались бурными обсуждениями, которые Топоров аккуратно записывал, а затем издал.
Деревенский читатель должен был сам выбирать, что ему нравится, и отметать ненужное, тем самым влияя на творчество авторов и помогая издательствам отбирать художественные произведения для народа. Профессиональным критикам Топоров не доверял, упрекая их в сложности языка рецензий и ошибочных оценках, из-за которых круг чтения рабочих и крестьян то и дело пополнялся «паскудными вещами».
Самое интересное это цитаты из крестьянских рецензий: «Последние строчки „Двенадцати“ не мог я ни к чему определить. То ли это буржуазия убегала со Христом? Кто тут идет державным шагом? Черт его знает, что такое!» (Шитиков Д. С.)
«Ох, и разворочало у меня котелок! Ни в каком случае никто не годится против Пушкина. От Пушкина у меня большая голова стала. Пушкин — бог!» (Бочарова А. П.)
«...всадить бы писателю в руки вилку и назем ковырять» (Носов М. А.).
«Я прямо остервился. Покою нет! Такой азарт у меня, что сейчас бы задушил автора собственными руками» (Тубольцев И. И.).
«У нас в селе живут два типа: Пахом и Макар. Пахом всегда говорит правду, но ему никто не верит. А Макар всегда врет, и ему всегда верят. Не верю Зощенке, как Пахому. А если писатель похож на Макара, то я ему буду верить. Пускай врет...» (Блинов Е. С.)
На Горьком прочитал отличную историю про Адриана Топорова, который в 1928 году в сибирской коммуне "Майское утро" читал и обсуждал с крестьянами литературные произведения. Читки произведений сопровождались бурными обсуждениями, которые Топоров аккуратно записывал, а затем издал.
Деревенский читатель должен был сам выбирать, что ему нравится, и отметать ненужное, тем самым влияя на творчество авторов и помогая издательствам отбирать художественные произведения для народа. Профессиональным критикам Топоров не доверял, упрекая их в сложности языка рецензий и ошибочных оценках, из-за которых круг чтения рабочих и крестьян то и дело пополнялся «паскудными вещами».
Самое интересное это цитаты из крестьянских рецензий: «Последние строчки „Двенадцати“ не мог я ни к чему определить. То ли это буржуазия убегала со Христом? Кто тут идет державным шагом? Черт его знает, что такое!» (Шитиков Д. С.)
«Ох, и разворочало у меня котелок! Ни в каком случае никто не годится против Пушкина. От Пушкина у меня большая голова стала. Пушкин — бог!» (Бочарова А. П.)
«...всадить бы писателю в руки вилку и назем ковырять» (Носов М. А.).
«Я прямо остервился. Покою нет! Такой азарт у меня, что сейчас бы задушил автора собственными руками» (Тубольцев И. И.).
«У нас в селе живут два типа: Пахом и Макар. Пахом всегда говорит правду, но ему никто не верит. А Макар всегда врет, и ему всегда верят. Не верю Зощенке, как Пахому. А если писатель похож на Макара, то я ему буду верить. Пускай врет...» (Блинов Е. С.)
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said.
from us
