«Депутаты придумали новый законопроект, который призван запретить россиянам называть своих детей «странными именами»: цифрами, аббревиатурами. Покусились даже на святое – на старинные русские имена. На защиту последних я и хочу встать.
Тут надо напомнить, что популярность тех или иных имён – это своего рода лакмусовая бумажка, которая честно показывает, куда дует «народный ветер» идеологических предпочтений. Именование детей отражает эпоху, в которую они рождаются.
Что происходит сейчас? Я наблюдаю два противоположных тренда. Один из них не понимаю, внутренне отторгаю. Второй мне нравится, он мне близок. Продолжается спор условных западников и славянофилов. Ничего нового.
Оливия, Теодор, Саймон, Эмили – это примеры из условного лагеря западников. Такие имена больше подходят героям ситкомов или мультиков про лесных зверей, чем реальным людям, живущим в России. На мой взгляд, так назвать ребёнка можно только в одном случае...» (полный текст читайте здесь)
«Депутаты придумали новый законопроект, который призван запретить россиянам называть своих детей «странными именами»: цифрами, аббревиатурами. Покусились даже на святое – на старинные русские имена. На защиту последних я и хочу встать.
Тут надо напомнить, что популярность тех или иных имён – это своего рода лакмусовая бумажка, которая честно показывает, куда дует «народный ветер» идеологических предпочтений. Именование детей отражает эпоху, в которую они рождаются.
Что происходит сейчас? Я наблюдаю два противоположных тренда. Один из них не понимаю, внутренне отторгаю. Второй мне нравится, он мне близок. Продолжается спор условных западников и славянофилов. Ничего нового.
Оливия, Теодор, Саймон, Эмили – это примеры из условного лагеря западников. Такие имена больше подходят героям ситкомов или мультиков про лесных зверей, чем реальным людям, живущим в России. На мой взгляд, так назвать ребёнка можно только в одном случае...» (полный текст читайте здесь)
For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors.
from us
