Вторая Игра в кальмара мне понравилась намного больше, чем первая часть и вот почему.

Довольно банально будет сказать, что главная идея сериала — критика капитализма в целом и его восточноазиатской версии в частности: кредиторы, обирающие бедняков, северокорейские перебежчики и их семьи, а во втором сезоне ещё и пострадавшие от криптовалютных махинаций инфлюенсеры являются главными героями, которые противостоят Капиталу как кровавому спектаклю, рядящемуся в одежды свободного выбора и финансовых спекуляций.

Но во втором сезоне простая и эффективная линия повествования сменилась на ещё более революционный посыл — игры выигрываются не грубой силой, а кооперацией участников, бэкграунды которых имеют значение: бабуля, пережившая корейскую войну ловко перебирает шариками, бывший морпех был воспитал сёстрами, а значит знает как играть в условно женскую игру. Состояния беременности и перехода также играют важную роль в пролиферации территорий свободы и сближения угнетённых. Засланный в команду протагониста Ведущий игры ведёт философские диалоги с Сон Ки Хуном, пытаясь идеологически сломить героя своей версией либертарианско-нигилистической идеологии — все, кто ниже него, достойны смерти. Сон Ки Хун же, как герой в «Дураке» Быкова, пытается безуспешно побудить игроков на революцию против администраторов игры, но поскольку теперь власть даёт возможность иллюзии демократии (выбора продолжать игру или нет) после каждой игры, то противостояние между игроками впервые носит политический характер. Уже нет гопников и бедняков, идущих за деньгами в кубышке — теперь культ смерти в лице проигравшихся бизнесменов и наглых реперов с миллиардными долгами готов убить всех, но спасти свои прибыли.

Тем ценнее становятся сцены, когда игроки болеют за успех других команд против машины насилия, преодолевают гендерные предрассудки, поддерживают жест восстания Сон Ки Хуна. И хотя революция становится прерванной из-за внедрения в боевой отряд Ведущего, метаигра о капитализме далека от завершения. Ведь Капитал ретерриторизирует любое насилие, направленное угнетёнными против самих себя и жёстко подавляет любые попытки переписывания правил и взятия инициативы в свои собственные руки, будь то в играх, технологических индустриях, самоуправлении.

Стикеры сделал прикольные вот, вполне в духе эпохи, так сказать🤖🦾

Мы сделали свой пак стикеров на основе наших иллюстраций и обложек статей и стримов, и теперь вы можете собрать наш арт в одном удобном месте, детерриторизировав его. В конце-концов, мемы созданы всеми и для всех.

Вот тезисно из твиттера то, о чём я часто говорю: из-за технобро левые относятся к догматичным и неолуддитным недоверием к любым утопистам и клеймят порывы к звёздам или постдефицитному обществу «предательством Земли», хотя на самом деле звёзды это тоже Земля, территория Вселенной, обожённая язычком комет и нечеловеческих существ.

Дорогие друзья и подруги!

Рады представить вам анонс нашей секции на Векторах, которая будет проходить 10-13 апреля в московской Шанинке

Мы, Марьям и Михаил, приветствуем всех в нашем канале, посвященном приключениям материи в амальгаме событий и рагу из множественных хитросплетений 🧬

Материя путешествует. И все же во время своих витиеватых странствий материи приходится многое претерпевать. Материя эксплуатируется в самых разных проявлениях: от античного гилеморфизма до экологической катастрофы в Краснодарском крае; от пренебрежительного отношения к женщине как пассивному и предельно телесному существу до модернистских попыток обуздать и подчинить себе природу и технику.

Пути материи неисповедимы, ее пути множественны и неисчесляемы. По сути это огромный спектр эмансипаторных и подавляющих взаимодействий, населяющих нашу вселенную.

Задача секции довольно проста. Следуя за автор:ками нового материализма, мы понимаем ее как как поворот к вещам (things). Для нас материя – это попросту все, что нас окружает. Это то, из чего состоим мы сами.

Нам хочется говорить о вещах и заключенной в них агентной силе вне формообразующих Абсолюта, Бога или Человека. Тело, земля, протезы, молекулы, бетон, трава или микрочипы заключают в себе собственные правила существования. Живое и не-живое соприкасаются и постоянно выплескивают нечто невиданное.

Что мы выберем: следовать за потоком материи или попытаться ее подчинить?

К сожалению, испокон веков материю пытаются подчинить и подавить, не считаясь с ее собственными ритмами и импульсами. Мы предлагаем всем вместе искать решения в трансдисциплинарных областях знания и опыта, чтобы делиться друг с другом возможностями снятия многовекового ярма эксплуатациии.

Всех любим, всех ждём ♡(>ᴗ•)

Мой любимый Брайан Джонсон снова в ударе — теперь он больше не переливает кровь сына себе, а сразу советует отделять кровь от плазмы и вкачивать в себя (в рамках IVIg-терапии, внутривенного иммуноглобулина) для омоложения. Арка богдановского акселерационизма и крови электрической продолжается 🩸🩸💉💊

Главная героиня Wuthering Waves — «небесный чужеземец» (l'étranger céleste), возникающий в контексте анализа стоической философии и работ Льюиса Кэрролла из «Логики смысла» Жиля Делёза, где он анализирует концепции события, смысла и поверхности, противопоставляя их «глубинным» метафизическим структурам.

«Небесный чужеземец» связан с идеей события как бестелесного эффекта, который существует на поверхности вещей, вне привычных причинно-следственных связей. Территория планеты Солярис-3 стала бестелесной землёй, куда направлена интенсивность, бесконечное ускорение, где с приходом небесного чужуземца — буквально упавшего с небес на Землю — освобождается коренной житель этой Земли.

Делёз противопоставляет его «хтоническому чужеземцу» (связанному с глубинными, земными силами, в Вуве это противостояние между резонирующими Демиургом и Ялдаваофом). Небесный чужеземец символизирует чистую трансформацию, не принадлежащую ни одному конкретному месту или идентичности, — нечто, что приходит извне и меняет порядок вещей.

Номадизм не обязательно заключается в постоянном передвижении подражании кочевым народам. Номадизм — это и линии мышления, творчества и сопротивления.

Антисемит и ненавистник профсоюзов Уолт Дисней приказывал приписывать все иллюстрации комиксов его компании лично ему, практика, которая прекратилась только после его смерти. И тогда мир узнал о существовании так называемого Дак Мена — Карла Баркса, создателя комиксов о Дональде Даке, который бил кумиром создателя «Астробоя» Осаму Тэдзуки, которые наш т.н. соотечественник знает по комиксам о Микки-Маусе, популярных в конце 90х-начале 00-х.

Так вот Баркс, создавая сотни утиных историй, никогда не покидал своего родного городишки и говорил, показывая на свою журналов National Geographic, что все его путешествия находятся в них. Баркс черпал вдохновение из гладкого пространства свободы, в котором не только обитают утки, но обитает всякое утопическое воображение, выплёскивающееся из ригидной чаши границ и институций.

​​Линн Маргулис, одна из создательниц (вместе с Лавлоком) гипотезы Гайи (Земля — саморегулирующийся гиперобъект, суперорганизм) является популяризаторкой теории симбиогенеза, который противостоит неодарвинистским и ламарковским эволюционным теория, утверждая, что новая материя возникает не в результате рандомных мутаций или отбора, но в процессе создания новых свойств организмов путём генетического синтеза, симбиотической эволюции эукариотических клеток. По словам Маргулис, в процессе эндосимбиогенеза «все наборы генов, даже целые организмы со своим геномом, принимаются и сливаются в другой».

По большей части я пишу этот текст, чтобы поделиться прекрасной постгуманистической цитатой Л. Томаса, которого Маргулис цитирует в книге «Роль симбиоза в эволюции клетки», об очаровании своим микробиомом. Почувствуйте его, и больше никогда не останетесь одни.

«Вот они движутся в моей цитоплазме, дышат для нужд моего тела, но они - чужие. Мне жаль, что я не могу познакомиться с моими митохондриями поближе. Когда я сосредоточусь, я могу представить, что ощущаю их; не то чтобы я чувствовал, как они извиваются, но время от времени я воспринимаю какой-то трепет. Я не могу отделаться от мысли, что если бы я знал больше о том, как они достигают такой гармонии, я бы по-другому понимал музыку».

В «Что такое ксенопоэма» нойз-музыкант Кэндзи Сиратори описывает ксенопоэзис как поэтическую форму, которая принимает отчуждение, фрагментацию и глитч как творческие силы, отвергая традиционный антропоцентричный язык и линейные структуры знака. Уходящая корнями в теорию пост-глитча, которая рассматривает ошибки как катализаторы системной эволюции, ксенопоэма действует как динамическая биологическая система, где смысл возникает из взаимодействия между фрагментированными символами, звуками и образами.

Ксенопоэма работает через биологические аналогии: по сравнению с генетическими сетями (Эвелин Фокс Келлер), клеточными петлями обратной связи (Джеймс Шапиро) и адаптивными системами (Денис Нобл), ксенопоэма творит за счет неиерархических, сетевых взаимодействий, зеркально отражая то, как биологические процессы порождают эмерджентные свойства. Нелинейная темпоральность ксенопоэзии вдохновлена квазивидами Манфреда Эйгена и глитч-феминизмом Легаси Рассел, она нарушает линейные повествования, перенимая циклическое, рекурсивное время, чтобы отразить сложность эволюционного и постчеловеческого существования. Глитч является генеративной силой ксенопоэзии: ошибки (синтаксические разрывы, семантические двусмысленности) — это не недостатки, а фичи, хромосомные источники устойчивости и креативности. Эти сбои дестабилизируют нормы, способствуя возникновению новых языковых экосистем. Ксенопоэма вбирает в себя отчуждение и инаковость, выдвигая на первый план отчуждение как место инноваций, заставляя читателя вступать в контакт с незнакомыми, ненормативными выражениями. Это согласуется с мнением Ричарда Левонтина о том, что организмы совместно формируют свою среду обитания, и призывом Рассела «глитчить и процветать».

Ксенопоэма — это пост-глитчевый артефакт, живая, адаптивная система, которая балансирует между хаосом и порядком, приглашая к совместной интерпретации и сопротивляясь фиксированным значениям. Она воплощает в себе преобразующий потенциал, предлагая поэтическую модель для навигации по текучести и сложности современного существования.

Физарум многоглавый — это огромные одиночные клетки с тысячами ядер. Они образуются, когда отдельные жгутиковые клетки собираются вместе и сливаются, в результате получается один большой мешок цитоплазмы с множеством диплоидных ядер. Плазмодий имеет переднюю веерообразную часть, за которой следует сеть разветвлённых трубок, напоминающих кровеносные сосуды. На стадии плазмодия миксомицет становится виден невооружённым глазом, представляя собой одноклеточную желтоватую массу, которая быстро разрастается до внушительных размеров.

Деление ядер физарума на стадии плазмодия не сопровождается цитокинезом, что позволяет ему оставаться многоядерной клеткой, окружённой единой мембраной, причём деление ядер в плазмодии хорошо синхронизировано. В природе он предпочитает влажную среду и чаще всего встречается на гниющей древесине и листьях. Не щадя ничего, плазмодий пожирает все на своём пути — бактерии и другие микроорганизмы, споры грибов. Обволакивая пищу и образуя «питательные вакуоли» с пищеварительными ферментами, он поглощает необходимые вещества (процесс фагоцитоза). Чем больше питательных веществ и благоприятнее среда, тем больше будет размер плазмодия. Быстрый рост пульсирующих и подвижных плазмодиев вызывает как ксено-страх, так и ксено-восхищение.

Плазмодии физарума способны выбирать кратчайшее расстояние между источниками пищи. В экспериментах маленькие кусочки плазмодиев помещали в лабиринт, и когда они заполняли всё пространство лабиринта, на входе и выходе были установлены два блока измельчённой овсянки. Через четыре часа цитоплазматические тракты в тупиковых и более длинных ходах истончились и исчезли. В 2009 году Тосиюки Накагака и его коллеги поместили плазмодий и овсянку на карту вдоль основных транспортных путей Токио, и через 23 часа из формы получилась почти точная копия железнодорожной сети, соединяющей 36 городов Японии.

Плазмодий сначала находил пищу, затем, прогнав питательные вещества через организм, начинал формировать наиболее оптимальный путь, соединяя оба источника пищи. Так, учёными был сделан вывод, что плазмодий, повышая свои шансы на выживание, выбирает наиболее эффективный способ получения питательных веществ, что доказало, что одноклеточные существа могут проявлять примитивный интеллект, перебирать варианты и делать оптимальный выбор.

Physarum polycephalum — это одновременно организм и инопланетное существо, живой парадокс, который вычисляет без мозга, запоминает без разума и решает лабиринты, становясь лабиринтом. Он бросает вызов границе между «примитивной» биологией и развитым интеллектом, предполагая, что истинный язык слизистой плесени написан градиентами, светом и голодом.

«Звёздное дитя» (Оси но ко) на первый взгляд показывает не только тёмную сторону айдол-индустрии и в принципе шоу-бизнеса как места компромиссов с правдой и самим собой, но и развивает идеи «Идеальной грусти» Сатоси Кона — популярность это ложь, это темные звёзды в глазах, это ненависть и одиночество, прячущиеся за улыбкой расщеплённого субъекта, погибающего от рук фаната. Айдолы — это объекты зависти и ненависти, тела без органов, истероидные невротики на грани психоза, вынужденные убивать в себе себя с каждым днём в надежде не уйти в производственный утиль. Это уничтоженная дружба и лживая улыбка, скрывающая гиперотчуждение. Это отцы-маньяки и завистники, готовые в парасоциальном угаре на убийства ради того, чтобы на небосводе горела только одна звезда — их идола.

В криптоинцестуозных отношениях брат и сестра мёртвой Ай Хосино Аквы и Руби — реинкарнированных пациенке и врача — фиксация на фигуре матери, которая для них одновременно объект фанатского обожания и эдипальная структура, разъедающая их изнутри мощнейшим ПТСР. В ментаниях Каны Аримы — одновременно борьба с романтической соперницей и матерью в рамках шизоинцеста, который проигрывает гиперобъекту, большему, чем сама жизнь, образу, который затмил собой реальное и который заставляет всех героев манги и аниме вопрошать — а был ли у них самих когда-то «реальный» образ? Что значить быть кем-то и что такое играть чью-то роль? А может мы просто все играем роли с момента начал жизни и мы все уже эдипизированы с рождения властью, семейными отношениями, реинкарнацией? Реинкарнированный становится рождённым и умерший становится более-чем-живым в коллективном бессознательном Капитала, в жерновах индустрии развлечений. Все люди лгут, потому что хотят и быть и казаться одновременно.

Цель Руби — возродить мистическое, религиозное значение идола как символа надежды на спасение, на будущее, преодолеть проклятье матери ради любви. Но из-за спорной концовки манги, которая перечёркивает весь рост брата и сестры и была задумана ещё до написания манги, а также даёт нам чёткий ответ — Ай прощает своего мужа и убийцу, так как она просто не знала как это–любить, оказывается, что индустрия развлечений требует ещё больше жертв для сохранения иллюзии на будущее. Хеппи энда тут не будет.

Ложь — это форма любви, говорит убитая Ай. Брат врёт сестре, убивает отца и кончает жизнь самоубийством для её защиты, сестра врёт своим фанатам так же, как мать, никакой трансгрессии фигуры идола не происходит и она оба повторяют ошибки своих родителей. Становление идолом, как бы говорит нам Акасака, это резонанс с ужасающим желанием фаната недостижимых высот сверхчеловека-идеала, гиперверие, излучающее свет, параллельно имея внутри всепоглощающую тьму. Фильм, который снимают герои по мотивам убийства Ай — это ложь как форма правды, и повествование оставляет тебя в замешательстве, сродни «Антипорно» Сион Соно — где герои, а где их прототипы. Происходит деконструкция матери-идола дочерью на глазах у всего мира и съемочной группы.

«Единица делится надвое», фабула, знакомая восточной философии со времён «Троецарствия»: «разделённое долго неизбежно соединяется, соединённое долго неизбежно разделяется» показывает, что метафизическая линия манги и аниме лежит в фазах соединения как реинкарнированных личностей, брата и сестры, так и в том, что они неизбежно разделяются — расколотой идентичностью, смертью, отчуждением, ложью, бытием. Что хотел сказать автор? Что шоу-бизнес — это конвейер лжи, а месть неизбежно приводит к большому кругу повторений, и что даже реикарнировавшись, ты не сможешь выйти из круга смертей и перерождений так как ты находишь внутри Капитала? Или что он устал от манги, переключившись на другие проекты, и закончил её поскорее? В любом случае это произведение о том, что люди тянутся к звёздам, но не могут их ни схватить, ни объять. А звёзды всё так же светят, маскируя правду за ложью, которая, так или иначе превратиться в правду. А женщины держат половину неба.