Если вы решите не воспитывать своего ребёнка, его обязательно воспитают другие (за исключением экстремальных случаев). И этот кто-то может быть не лучшим воспитателем. Вы могли бы объяснить, например, сыну, что девочек бить плохо, а другой воспитатель, наоборот, скажет, что в этом мужская суть.
Свободный рынок касается, в том числе, и идей, которые конкурируют за право быть главенствующими. Так поступила, например, демократия. Идея, конечно, сомнительная и часто нереализуемая на практике, но остальные варианты ещё хуже. Мы можем перестать заниматься просвещением, но должны быть готовы к тому, что просвещением займётся кто-то другой, кто не обязательно будет солидарен с нами.
Есть вещи, которые выше государств, наций и наших мелочных предрассудков. И эти вещи обычно защищают надправительственные институты, а также институты, существующие без воли правительств и игнорирующие государственные ограничения.
Таким институтом является Папа Римский, например, чьи слова и идеи существуют вне наших примитивных националистических и изоляционистских заблуждений. ООН, МУС, ВОЗ и многие другие — это тоже то, что гарантирует нам демократичность рынка идей. Да, там работают люди, а люди — не самый надёжный источник демократии, ведь люди по своей природе авторитарны.
Но иных источников демократии у нас нет, и если мы перестаём быть таким источником, демократия начнёт исчезать из нашего мира. Природа человека быстро займёт это место, а есть и источники, которые радикализируют эту природу и возводят её в абсолют. Эти источники обязательно воспользуются шансом стать лидерами мнений.
Демократия, и тут я согласен с Екатериной Шульман, самое неестественное, что у нас есть, а потому она и лучше, чем авторитаризм. Как машина лучше, чем две ноги. Как смартфон лучше, чем домашний телефон на проводе. Как медицина лучше, чем народные средства. Так и демократия, а дальше — либерализм, лучше, чем националистические изоляционистские режимы, которые совсем не для людей, а скорее против людей и в пользу царьков.
Если вы решите не воспитывать своего ребёнка, его обязательно воспитают другие (за исключением экстремальных случаев). И этот кто-то может быть не лучшим воспитателем. Вы могли бы объяснить, например, сыну, что девочек бить плохо, а другой воспитатель, наоборот, скажет, что в этом мужская суть.
Свободный рынок касается, в том числе, и идей, которые конкурируют за право быть главенствующими. Так поступила, например, демократия. Идея, конечно, сомнительная и часто нереализуемая на практике, но остальные варианты ещё хуже. Мы можем перестать заниматься просвещением, но должны быть готовы к тому, что просвещением займётся кто-то другой, кто не обязательно будет солидарен с нами.
Есть вещи, которые выше государств, наций и наших мелочных предрассудков. И эти вещи обычно защищают надправительственные институты, а также институты, существующие без воли правительств и игнорирующие государственные ограничения.
Таким институтом является Папа Римский, например, чьи слова и идеи существуют вне наших примитивных националистических и изоляционистских заблуждений. ООН, МУС, ВОЗ и многие другие — это тоже то, что гарантирует нам демократичность рынка идей. Да, там работают люди, а люди — не самый надёжный источник демократии, ведь люди по своей природе авторитарны.
Но иных источников демократии у нас нет, и если мы перестаём быть таким источником, демократия начнёт исчезать из нашего мира. Природа человека быстро займёт это место, а есть и источники, которые радикализируют эту природу и возводят её в абсолют. Эти источники обязательно воспользуются шансом стать лидерами мнений.
Демократия, и тут я согласен с Екатериной Шульман, самое неестественное, что у нас есть, а потому она и лучше, чем авторитаризм. Как машина лучше, чем две ноги. Как смартфон лучше, чем домашний телефон на проводе. Как медицина лучше, чем народные средства. Так и демократия, а дальше — либерализм, лучше, чем националистические изоляционистские режимы, которые совсем не для людей, а скорее против людей и в пользу царьков.
#политика
BY Утиная либеральная партия
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from ar
