Нет давности для изъятия коррупционных доходов: комментарий Александра Латыева, партнера INTELLECT, к постановлению КС РФ о сроках исковой давности в коррупционных делах.
31 октября Конституционный Суд РФ огласил Постановление №49-П по "делу года". Поставленный на разрешение КС РФ вопрос возник в связи с тем, что Генпрокурор РФ и его заместители при заявлении в судах требований об изъятии в собственность РФ имущества, в отношении которого в нарушение законодательства о противодействии коррупции не представлены доказательства его приобретения на законные доходы, нормативно обосновывают свои требования положениями подп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ, который действительно предусматривает такое изъятие. Однако, коль скоро требования основываются на нормах гражданского законодательства, вполне резонным возражением против них может быть заявление ответчика об истечении исковой давности. Ранее прокуроры обходили это возражение ссылкой на то, что они защищают не какие-то имущественные права, а нематериальные блага, и потому на их иски давность, согласно абз. 2 ст. 208 ГК РФ, распространяться не должна. Это достаточно парадоксальное — с учетом того, что заявляются иски об изъятии имущества, — утверждение долгое время находило поддержку в судебной практике, пока ВС РФ летом этого года не указал на его несостоятельность.
Статья опубликована в ноябрьском номере журнала "Закон". 🔗 Фрагмент статьи читайте по ссылке.
Нет давности для изъятия коррупционных доходов: комментарий Александра Латыева, партнера INTELLECT, к постановлению КС РФ о сроках исковой давности в коррупционных делах.
31 октября Конституционный Суд РФ огласил Постановление №49-П по "делу года". Поставленный на разрешение КС РФ вопрос возник в связи с тем, что Генпрокурор РФ и его заместители при заявлении в судах требований об изъятии в собственность РФ имущества, в отношении которого в нарушение законодательства о противодействии коррупции не представлены доказательства его приобретения на законные доходы, нормативно обосновывают свои требования положениями подп. 8 п. 2 ст. 235 ГК РФ, который действительно предусматривает такое изъятие. Однако, коль скоро требования основываются на нормах гражданского законодательства, вполне резонным возражением против них может быть заявление ответчика об истечении исковой давности. Ранее прокуроры обходили это возражение ссылкой на то, что они защищают не какие-то имущественные права, а нематериальные блага, и потому на их иски давность, согласно абз. 2 ст. 208 ГК РФ, распространяться не должна. Это достаточно парадоксальное — с учетом того, что заявляются иски об изъятии имущества, — утверждение долгое время находило поддержку в судебной практике, пока ВС РФ летом этого года не указал на его несостоятельность.
Статья опубликована в ноябрьском номере журнала "Закон". 🔗 Фрагмент статьи читайте по ссылке.
Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. NEWS The SC urges the public to refer to the SC’s I nvestor Alert List before investing. The list contains details of unauthorised websites, investment products, companies and individuals. Members of the public who suspect that they have been approached by unauthorised firms or individuals offering schemes that promise unrealistic returns
from ar
