Моральная крыса

О вероотступничестве Нозика

Роберт Нозик завоевал философскую славу, когда выпустил книгу «Анархия, государство и утопия», в которой он отстаивал довольно строгое либертарианство. В последующих книгах Нозик попытался отмежеваться от прежних взглядов. Он одобрил перераспределение богатства, признал ценность демократии, а также назвал свои прежние взгляды «серьёзно неадекватными». Нозик также успел посудиться со своим арендодателем Эриком Сигалом за то, что Сигал обложил Нозика неправомерно высокой арендной платой. Всё это подпитывает популярный нарратив о том, что после «Анархии, государства и утопии» Нозик разочаровался в либертарианстве и полевел.

Но есть и другой нарратив, популярный среди либертарианцев. Они обращают внимание на предсмертное интервью Нозика, где тот сказал, что слухи о его отказе от либертарианства преувеличены. Нозик также говорил, что его сильно подкосил остракизм со стороны его более левых коллег. Сложив одно с другим, многие либертарианцы делают вывод, что Нозик никогда искренне не отказывался от либертарианства и не был переубеждён в его истинности. Просто он не вынес ужасов «кэнселинга» и слегка подстроился под интеллектуальный мейнстрим.

Я также часто говорю, что этот популярный либертарианский нарратив о травле Нозика леваками сильно искажает действительность. Эрик Мак, лично знавший Нозика и политически близкий ему, склоняется к тому, что взгляды Нозика менялись зигзагообразно. И левый коллега Нозика Тим Скэнлон вспоминает его как «друга». Короче, что-то не вяжется в этой истории. И недавно у нас появилось, как кажется, довольно надёжное свидетельство, что смена политических взглядов Нозиком не была мотивирована «кэнселингом» от коллег.

Недавно вышел номер журнала The Independent Review, посвящённый пятидесятилетию «Анархии, государства и утопии». Среди статей есть одна заметка Дэвида Шмидца «Мой ужин с Нозиком» (есть неполный перевод на русский). В этой заметке Шмидц описывает свою единственную в жизни встречу с Нозиком в декабре 1999 года. На первый взгляд, рассказ Шмидца подтверждает либертарианский популярный нарратив: Нозик не хотел отказываться от либертарианства, но он устал терпеть непринятие со стороны коллег, так что решил подыграть им. Но если вчитаться в текст повнимательнее, то несложно заметить, что первоначальным толчком к переосмыслению взглядов для Нозика стало совсем не отношение коллег.

Нозик говорит Шмидцу, что его заботила проблема добровольного рабства: почему либертарианцы [не] должны поддерживать право продавать себя в рабство? Размышляя над ней, Нозик пришёл к различию между уважением и отстаиванием свободы. Уважение к чужой свободе требует морального признания сделок по добровольному рабству, но юридическое признание таких сделок несовместимо с отстаиванием свободы. Соответственно, если отстаивание либертарианской свободы требует перераспределения богатства и либеральной демократии, то можно поступиться строгостью либертарианства. Зачатки этого ослабления, как подмечает сам Шмидц, были посеяны ещё в самой «Анархии, государстве и утопии», где Нозик то и дело сомневался в силе деонтических ограничений.

Иначе говоря, если Шмидц корректно передаёт их с Нозиком беседу, да и если сам Нозик был в тот раз честен со Дэйвом, то причина нозиковского отхода от строгого либертарианства была не в остракизме коллег. Нозика переубедили аргументы. Лишь после пересмотра взглядов он обратил внимание, что коллеги подобрели по отношению к нему, но само стремление понравиться им не мотивировало этот пересмотр. Так что отказ от «Анархии, государства и утопии» был для Нозика вполне искренним и рационально обдуманным.

К слову, забавно, что в той беседе Шмидц сказал Нозику, что никогда не будет защищать либертарианство или какой-либо другой философский -изм. А потом в 2017 году стал редактором рутледжского сборника по либертарианству. А ещё у Шмидца удивительно большое чувство собственной важности, раз он думает, что его мало цитируемая за пределами либертарианской тусовки статья 1994 года стала закрытием дискуссии о справедливости первоначального присвоения.

www.group-telegram.com/ar/MoralRat.com/326

1.3K viewsOct 8 at 11:22

О вероотступничестве Нозика

Роберт Нозик завоевал философскую славу, когда выпустил книгу «Анархия, государство и утопия», в которой он отстаивал довольно строгое либертарианство. В последующих книгах Нозик попытался отмежеваться от прежних взглядов. Он одобрил перераспределение богатства, признал ценность демократии, а также назвал свои прежние взгляды «серьёзно неадекватными». Нозик также успел посудиться со своим арендодателем Эриком Сигалом за то, что Сигал обложил Нозика неправомерно высокой арендной платой. Всё это подпитывает популярный нарратив о том, что после «Анархии, государства и утопии» Нозик разочаровался в либертарианстве и полевел.

Но есть и другой нарратив, популярный среди либертарианцев. Они обращают внимание на предсмертное интервью Нозика, где тот сказал, что слухи о его отказе от либертарианства преувеличены. Нозик также говорил, что его сильно подкосил остракизм со стороны его более левых коллег. Сложив одно с другим, многие либертарианцы делают вывод, что Нозик никогда искренне не отказывался от либертарианства и не был переубеждён в его истинности. Просто он не вынес ужасов «кэнселинга» и слегка подстроился под интеллектуальный мейнстрим.

Я также часто говорю, что этот популярный либертарианский нарратив о травле Нозика леваками сильно искажает действительность. Эрик Мак, лично знавший Нозика и политически близкий ему, склоняется к тому, что взгляды Нозика менялись зигзагообразно. И левый коллега Нозика Тим Скэнлон вспоминает его как «друга». Короче, что-то не вяжется в этой истории. И недавно у нас появилось, как кажется, довольно надёжное свидетельство, что смена политических взглядов Нозиком не была мотивирована «кэнселингом» от коллег.

Недавно вышел номер журнала The Independent Review, посвящённый пятидесятилетию «Анархии, государства и утопии». Среди статей есть одна заметка Дэвида Шмидца «Мой ужин с Нозиком» (есть неполный перевод на русский). В этой заметке Шмидц описывает свою единственную в жизни встречу с Нозиком в декабре 1999 года. На первый взгляд, рассказ Шмидца подтверждает либертарианский популярный нарратив: Нозик не хотел отказываться от либертарианства, но он устал терпеть непринятие со стороны коллег, так что решил подыграть им. Но если вчитаться в текст повнимательнее, то несложно заметить, что первоначальным толчком к переосмыслению взглядов для Нозика стало совсем не отношение коллег.

Нозик говорит Шмидцу, что его заботила проблема добровольного рабства: почему либертарианцы [не] должны поддерживать право продавать себя в рабство? Размышляя над ней, Нозик пришёл к различию между уважением и отстаиванием свободы. Уважение к чужой свободе требует морального признания сделок по добровольному рабству, но юридическое признание таких сделок несовместимо с отстаиванием свободы. Соответственно, если отстаивание либертарианской свободы требует перераспределения богатства и либеральной демократии, то можно поступиться строгостью либертарианства. Зачатки этого ослабления, как подмечает сам Шмидц, были посеяны ещё в самой «Анархии, государстве и утопии», где Нозик то и дело сомневался в силе деонтических ограничений.

Иначе говоря, если Шмидц корректно передаёт их с Нозиком беседу, да и если сам Нозик был в тот раз честен со Дэйвом, то причина нозиковского отхода от строгого либертарианства была не в остракизме коллег. Нозика переубедили аргументы. Лишь после пересмотра взглядов он обратил внимание, что коллеги подобрели по отношению к нему, но само стремление понравиться им не мотивировало этот пересмотр. Так что отказ от «Анархии, государства и утопии» был для Нозика вполне искренним и рационально обдуманным.

К слову, забавно, что в той беседе Шмидц сказал Нозику, что никогда не будет защищать либертарианство или какой-либо другой философский -изм. А потом в 2017 году стал редактором рутледжского сборника по либертарианству. А ещё у Шмидца удивительно большое чувство собственной важности, раз он думает, что его мало цитируемая за пределами либертарианской тусовки статья 1994 года стала закрытием дискуссии о справедливости первоначального присвоения.

BY Моральная крыса