«Piccola Сицилия», Даниэль Шпек Не мы находим свою жизнь, думал Мориц. Она находит нас. В тот момент, что определили не мы, в минуту полной нашей беззащитности. Не надо искать себя, достаточно лишь потеряться. И все случится.
Иногда не мы находим книги. Они находят нас. В тот момент, что определили не мы, в минуту полной нашей беззащитности. 🤣
Бывает, я сознательно выбираю книги (мне надо, скажем, читать пласт истории Восточной Пруссии или исследовать адюльтер-тему); бывает, книги сами приходят ко мне — и попадают в ряд нужных, необходимых, программных. Я часто читаю непредвзято: не заглядывая в спойлеры/рецензии, даже об авторе имея смутное представление. Вот что бы вы подумали, увидев в названии слово «Сицилия»?
Сначала мне было не очень. Язык, прыжки фокала, плюс ассоциации с парой нелюбимых книг.
Но потом история смогла меня забрать. Piccola Сицилия — книга, которая была мне нужна, потому что она про поиск корней, про деда, про войну, про холокост, про любовь, про... про... слишком много совпадений, чтобы я могла остаться равнодушной. Я и не осталась.
Археолог Нина ищет следы деда, пропавшего без вести во время войны. Есть вероятность, что он разбился в самолёте, перелетавшем из Туниса в Германию во время отступления немцев с Африканского побережья. Да, маленькая деталь: дед Мориц — кинооператор, пропагандист вермахта, успевший до начала военных действий, собственно, обручиться с бабушкой главной героини и зачать её мать. И потом — пропасть без вести.
Практически вся история — это большой флэшбек в сороковые годы. Тунис. Что вы знаете о Тунисе? Я теперь что-то знаю. Я нашла его на карте. 🤣 Ладно, кроме шуток, как я уже упоминала, книга ещё и срифмовалась для меня с только что пересмотренной «Касабланкой». Я разглядывала побережье, читала названия городов и очередной раз расширила личный кругозор, хотя бы просто тем, что взглянула на привычную картину войны с другого берега. Тут вообще можно много говорить о военной литературе. Например, книжный клуб «Невидимый нам свет» получил название от почти одноименной книги, — в ней история развивалась во Франции, и я тогда встретилась с новым для себя историческим ракурсом. Сколько их ещё есть — ракурсов... Последние месяцы моё внимание сфокусировано в Восточной Пруссии, и я читала книги, написанные немцами — жителями Кёнигсберга и побережья.
Но, пожалуй, кроме «Касабланки» я раньше не сталкивалась с взглядом с востока. Тут нужна ремарка, что нормальные люди не учат историю по художественным произведениям, но я никогда и не говорю, что учу историю по книге. Нет, цепляющий нарратив — это толчок, как минимум, к тому, чтобы изучить ещё какие-то источники.
Piccola Сицилия — микрорайон в Тунисе. Действие основного массива истории происходит во время захвата Туниса немецкой армией. Я прочитала достаточно критики про исторические «ложки дёгтя», но я умею от них абстрагироваться (не равно закрывать глаза), если встречаю сильный нарратив, который нужен моему сердцу. Этот оказался нужен. В конце концов, мы не имеем права перекладывать на авторов художественной прозы ответственность за своё (не)знание и (не)понимание исторических процессов.
Итак, я прочитала историю жизни немца Морица. Историю о смене судьбы и имени. Я сейчас близка к тому, чтобы написать фразу, которую читатели терпеть не могут, а именно: у меня просто нет слов (помню, Катя, как ты однажды возмутилась на подобное: ты писатель или кто? Ищи слова! 😂).
«Piccola Сицилия», Даниэль Шпек Не мы находим свою жизнь, думал Мориц. Она находит нас. В тот момент, что определили не мы, в минуту полной нашей беззащитности. Не надо искать себя, достаточно лишь потеряться. И все случится.
Иногда не мы находим книги. Они находят нас. В тот момент, что определили не мы, в минуту полной нашей беззащитности. 🤣
Бывает, я сознательно выбираю книги (мне надо, скажем, читать пласт истории Восточной Пруссии или исследовать адюльтер-тему); бывает, книги сами приходят ко мне — и попадают в ряд нужных, необходимых, программных. Я часто читаю непредвзято: не заглядывая в спойлеры/рецензии, даже об авторе имея смутное представление. Вот что бы вы подумали, увидев в названии слово «Сицилия»?
Сначала мне было не очень. Язык, прыжки фокала, плюс ассоциации с парой нелюбимых книг.
Но потом история смогла меня забрать. Piccola Сицилия — книга, которая была мне нужна, потому что она про поиск корней, про деда, про войну, про холокост, про любовь, про... про... слишком много совпадений, чтобы я могла остаться равнодушной. Я и не осталась.
Археолог Нина ищет следы деда, пропавшего без вести во время войны. Есть вероятность, что он разбился в самолёте, перелетавшем из Туниса в Германию во время отступления немцев с Африканского побережья. Да, маленькая деталь: дед Мориц — кинооператор, пропагандист вермахта, успевший до начала военных действий, собственно, обручиться с бабушкой главной героини и зачать её мать. И потом — пропасть без вести.
Практически вся история — это большой флэшбек в сороковые годы. Тунис. Что вы знаете о Тунисе? Я теперь что-то знаю. Я нашла его на карте. 🤣 Ладно, кроме шуток, как я уже упоминала, книга ещё и срифмовалась для меня с только что пересмотренной «Касабланкой». Я разглядывала побережье, читала названия городов и очередной раз расширила личный кругозор, хотя бы просто тем, что взглянула на привычную картину войны с другого берега. Тут вообще можно много говорить о военной литературе. Например, книжный клуб «Невидимый нам свет» получил название от почти одноименной книги, — в ней история развивалась во Франции, и я тогда встретилась с новым для себя историческим ракурсом. Сколько их ещё есть — ракурсов... Последние месяцы моё внимание сфокусировано в Восточной Пруссии, и я читала книги, написанные немцами — жителями Кёнигсберга и побережья.
Но, пожалуй, кроме «Касабланки» я раньше не сталкивалась с взглядом с востока. Тут нужна ремарка, что нормальные люди не учат историю по художественным произведениям, но я никогда и не говорю, что учу историю по книге. Нет, цепляющий нарратив — это толчок, как минимум, к тому, чтобы изучить ещё какие-то источники.
Piccola Сицилия — микрорайон в Тунисе. Действие основного массива истории происходит во время захвата Туниса немецкой армией. Я прочитала достаточно критики про исторические «ложки дёгтя», но я умею от них абстрагироваться (не равно закрывать глаза), если встречаю сильный нарратив, который нужен моему сердцу. Этот оказался нужен. В конце концов, мы не имеем права перекладывать на авторов художественной прозы ответственность за своё (не)знание и (не)понимание исторических процессов.
Итак, я прочитала историю жизни немца Морица. Историю о смене судьбы и имени. Я сейчас близка к тому, чтобы написать фразу, которую читатели терпеть не могут, а именно: у меня просто нет слов (помню, Катя, как ты однажды возмутилась на подобное: ты писатель или кто? Ищи слова! 😂).
продолжение 👇
#читательское
BY 🗝️ Обителей много
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. "Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. The perpetrators use various names to carry out the investment scams. They may also impersonate or clone licensed capital market intermediaries by using the names, logos, credentials, websites and other details of the legitimate entities to promote the illegal schemes.
from ar
