«Коммерсантъ» сообщает, что к лету 2025 года в России на 10% подрежут штат территориальных подразделений государственных органов. В этой сфере сейчас работает порядка 400 тыс. человек. Ранее так сократили штаты центральных аппаратов федеральных ведомств.
Главная причина — цифровизация. Автоматизация процессов сокращает нагрузку на госслужащих. А региональные органы еще и жалуются на низкие зарплаты. Чиновники в них получают в среднем 60 тыс. рублей, в то время, как в федеральных службах и агентствах — 140,7 тыс. рублей.
Однако есть нюанс — низкие средние зарплаты в регионах связаны с невысокими ставками для молодых сотрудников, которых гоняют в хвост и гриву опытные «боссы» за 20 тыс. в месяц. Да и 60 тыс. для многих регионов РФ — сравнительно высокая зарплата. Но её хотят приподнять до 75 тыс. после массовых сокращений избыточных кадров.
Видимо, повышение зарплат региональным чиновникам также воспринимается в Москве как способ борьбы с коррупцией. Зачем воровать, если хорошо платят? Но в России работает другой подход — воруй, пока воруется.
«Коммерсантъ» сообщает, что к лету 2025 года в России на 10% подрежут штат территориальных подразделений государственных органов. В этой сфере сейчас работает порядка 400 тыс. человек. Ранее так сократили штаты центральных аппаратов федеральных ведомств.
Главная причина — цифровизация. Автоматизация процессов сокращает нагрузку на госслужащих. А региональные органы еще и жалуются на низкие зарплаты. Чиновники в них получают в среднем 60 тыс. рублей, в то время, как в федеральных службах и агентствах — 140,7 тыс. рублей.
Однако есть нюанс — низкие средние зарплаты в регионах связаны с невысокими ставками для молодых сотрудников, которых гоняют в хвост и гриву опытные «боссы» за 20 тыс. в месяц. Да и 60 тыс. для многих регионов РФ — сравнительно высокая зарплата. Но её хотят приподнять до 75 тыс. после массовых сокращений избыточных кадров.
Видимо, повышение зарплат региональным чиновникам также воспринимается в Москве как способ борьбы с коррупцией. Зачем воровать, если хорошо платят? Но в России работает другой подход — воруй, пока воруется.
Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from ar
