Госдума предпринимает очередную попытку расширить репрессии против инакомыслия под прикрытием борьбы с «вражескими силами».Законопроект, по которому «иноагенты» переквалифицируются в политических шпионов, превращает понятие государственной измены в пустое клише, которое можно будет приписывать любому несогласному с политикой власти. Что, собственно, уже так, но не настолько законно.
«Иноагенты» — это не шпионы, а люди, признанные таковыми исключительно за свою деятельность, связанную с поддержкой иностранных средств массовой информации, НКО и прочих организаций (кстати, далеко не каждый обитатель реестра попал в него за подобные деяния). Однако новые изменения, предлагающие наделить эти действия статусом «помощи противнику» или «государственной измены», фактически позволяют превращать любое сотрудничество с иностранными структурами в преступление.
Во-первых, это грубо нарушает фундаментальные права граждан, во-вторых, открывает двери для массового политического преследования. Кроме того, такие поправки делают еще более размытым понятие «государственная измена» и подталкивают к абсурдному перекручиванию правовых норм.
Этот законопроект лишь продолжает тренд на закручивание гаек, в то время как реальная угроза безопасности страны зачастую исходит от тех, кто использует эти законы для подавления оппозиции.
Госдума предпринимает очередную попытку расширить репрессии против инакомыслия под прикрытием борьбы с «вражескими силами».Законопроект, по которому «иноагенты» переквалифицируются в политических шпионов, превращает понятие государственной измены в пустое клише, которое можно будет приписывать любому несогласному с политикой власти. Что, собственно, уже так, но не настолько законно.
«Иноагенты» — это не шпионы, а люди, признанные таковыми исключительно за свою деятельность, связанную с поддержкой иностранных средств массовой информации, НКО и прочих организаций (кстати, далеко не каждый обитатель реестра попал в него за подобные деяния). Однако новые изменения, предлагающие наделить эти действия статусом «помощи противнику» или «государственной измены», фактически позволяют превращать любое сотрудничество с иностранными структурами в преступление.
Во-первых, это грубо нарушает фундаментальные права граждан, во-вторых, открывает двери для массового политического преследования. Кроме того, такие поправки делают еще более размытым понятие «государственная измена» и подталкивают к абсурдному перекручиванию правовых норм.
Этот законопроект лишь продолжает тренд на закручивание гаек, в то время как реальная угроза безопасности страны зачастую исходит от тех, кто использует эти законы для подавления оппозиции.
One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons.
from ar
