- Вы мне должны денег еще за две вещи. - Вы же их испортили?! Может, это вы мне должны? - А я что, бесплатно получается работала? - А я должна вам за порчу заплатить? - Ну заплатите поменьше, я же время все равно тратила! Из-за головотяпства бывшего шофера я получила сотрясение мозга и перелом носа. Он был на испытательном сроке, но решили не увольнять, потому что нормальных в стране не осталось. И вот через два дня, зная, что у нас адская пора - прокуратуры, суды, и надо ехать в главную «мусарню», он просит отпустить его на денек, потому что "лисички пошли". Соседка сверху годами заливала купленную мной квартиру. Сгноила все перекрытия. Заразила квартиру плесенью. Условия ремонта своих аварийных санузлов и кухни выставила такие: половину за наш счет, а половину мы ей дадим в долг. При этом у нее две квартиры на Патриарших, и обе она сдает по 250 000 в месяц. На данный момент она не отдала ни копейки, но заранее торгуется за каждую тысячу.
В Швейцарии, куда переехала эта особа, подобная история была бы невозможна. Там без ведома хозяйки аварийной квартиры пострадавший идет в банк, который автоматом списывает деньги со счета вредителя. И поэтому в Швейцарии из нашей соседки скотина не вылезет: там быть говном стоит слишком дорого. А в России мы имеем то, что мы имеем: я вам наущербила, а если хотите, чтобы я перестала вас заливать, оплачивайте мне ремонт и давайте денег в долг.
Большинство россиян не уважает чужое время. Попробуйте купить, продать или сдать жилье, и вы убедитесь в моей правоте. Моя подруга продает дом. В описании четко указаны его габариты, сделаны понятные фотографии. Дом находится далеко. Тем не менее, первые два претендента, осмотрев дом, фыркнули: «Для нас слишком большой», украв тем самым у подруги день. Некая девушка очень просила сдать ей квартиру. Нужно было срочно, и я с ангиной, с температурой, поехала на другой конец Москвы. О том, что она не придет, девушка предупредила только, когда я была уже на месте. О том, что я еду больная, она знала. Помощница периодически продает мои вещи. Из пяти человек, назначающих встречу, четверо – не приходят. Большинство россиян не уважают суд, что понятно - кривосудие уважать невозможно, - но они, тем не менее, тем, исключительно терпимы к беззаконию в адрес других. Человек, случайно оказавшийся единственным свидетелем преступления, отказался давать показания и свидетельствовать в суде, потому что «ему это не надо». И сказал пострадавшему: «Если насильно заставите идти в суд, я все против вас скажу». В Америке, например, и отказ от свидетельствования, и лже-свидетельствование - это преступление, которое порицается обществом. Все эти зарисовки сделаны в течении десяти дней
Эмиграция 70-х знала, что ей там рады, община поможет встать на ноги, инженеры, программисты, ученые быстро найдут работу, дети пойдут в школу, а потом поступят в Университет. Они ехали, полные надежд на новую жизнь, и надежды эти сбывались.
Эмиграция 90-х знала, что заграницей надо много и тяжело работать, но хуже и тяжелее, чем в Союзе, точно не будет. Мы точно знаем, что ТАМ мы на хрен никому не нужны. Но также мы знаем, что есть, по меткому определению Акунина, «мы» и «они», и «мы» и здесь никому не нужны.
Один из основных мотивов новой эмиграции - успеть заполучить «проездной», пока ворота не закрыли. Это паспорт на «всякий случай». А случаи, как известно из анекдота, бывают всякие. После двух войн нас уже ничем не удивишь.
- Вы мне должны денег еще за две вещи. - Вы же их испортили?! Может, это вы мне должны? - А я что, бесплатно получается работала? - А я должна вам за порчу заплатить? - Ну заплатите поменьше, я же время все равно тратила! Из-за головотяпства бывшего шофера я получила сотрясение мозга и перелом носа. Он был на испытательном сроке, но решили не увольнять, потому что нормальных в стране не осталось. И вот через два дня, зная, что у нас адская пора - прокуратуры, суды, и надо ехать в главную «мусарню», он просит отпустить его на денек, потому что "лисички пошли". Соседка сверху годами заливала купленную мной квартиру. Сгноила все перекрытия. Заразила квартиру плесенью. Условия ремонта своих аварийных санузлов и кухни выставила такие: половину за наш счет, а половину мы ей дадим в долг. При этом у нее две квартиры на Патриарших, и обе она сдает по 250 000 в месяц. На данный момент она не отдала ни копейки, но заранее торгуется за каждую тысячу.
В Швейцарии, куда переехала эта особа, подобная история была бы невозможна. Там без ведома хозяйки аварийной квартиры пострадавший идет в банк, который автоматом списывает деньги со счета вредителя. И поэтому в Швейцарии из нашей соседки скотина не вылезет: там быть говном стоит слишком дорого. А в России мы имеем то, что мы имеем: я вам наущербила, а если хотите, чтобы я перестала вас заливать, оплачивайте мне ремонт и давайте денег в долг.
Большинство россиян не уважает чужое время. Попробуйте купить, продать или сдать жилье, и вы убедитесь в моей правоте. Моя подруга продает дом. В описании четко указаны его габариты, сделаны понятные фотографии. Дом находится далеко. Тем не менее, первые два претендента, осмотрев дом, фыркнули: «Для нас слишком большой», украв тем самым у подруги день. Некая девушка очень просила сдать ей квартиру. Нужно было срочно, и я с ангиной, с температурой, поехала на другой конец Москвы. О том, что она не придет, девушка предупредила только, когда я была уже на месте. О том, что я еду больная, она знала. Помощница периодически продает мои вещи. Из пяти человек, назначающих встречу, четверо – не приходят. Большинство россиян не уважают суд, что понятно - кривосудие уважать невозможно, - но они, тем не менее, тем, исключительно терпимы к беззаконию в адрес других. Человек, случайно оказавшийся единственным свидетелем преступления, отказался давать показания и свидетельствовать в суде, потому что «ему это не надо». И сказал пострадавшему: «Если насильно заставите идти в суд, я все против вас скажу». В Америке, например, и отказ от свидетельствования, и лже-свидетельствование - это преступление, которое порицается обществом. Все эти зарисовки сделаны в течении десяти дней
Эмиграция 70-х знала, что ей там рады, община поможет встать на ноги, инженеры, программисты, ученые быстро найдут работу, дети пойдут в школу, а потом поступят в Университет. Они ехали, полные надежд на новую жизнь, и надежды эти сбывались.
Эмиграция 90-х знала, что заграницей надо много и тяжело работать, но хуже и тяжелее, чем в Союзе, точно не будет. Мы точно знаем, что ТАМ мы на хрен никому не нужны. Но также мы знаем, что есть, по меткому определению Акунина, «мы» и «они», и «мы» и здесь никому не нужны.
Один из основных мотивов новой эмиграции - успеть заполучить «проездной», пока ворота не закрыли. Это паспорт на «всякий случай». А случаи, как известно из анекдота, бывают всякие. После двух войн нас уже ничем не удивишь.
BY БОЖЕНА
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives?
from ar
