creative woman

Прочитала обсуждения в паблике с сатирой на современный литпроцесс, и заметила, что, защищая автофикшн, многие апеллируют книгам, написанным Великими Мужчинами. Потому что в глазах Образованных Людей это немедленно легитимизирует жанр. Ведь из жизни писали не только наши вздорные современницы, но и Трумен Капоте, Василий Розанов и Марсель Пруст.

К сожалению, чаще, чем нет этот аргумент не работает. Потому что Великие — это одно, а вздорные современницы — другое. В иерархической литературной структуре они в принципе не могут стоять рядом.

Мужчина записывает Думы, женщина пишет дневничок.

Как говорила мать главной героини миллениальского сериала Girls: At the end everything comes down to misogyny.

Когда я училась на филфаке, я тоже очень любила Трумена Капоте, Василия Розанова и Леонида Добычина. Понятно, почему. Потому что во-первых, я была квиром, во-вторых, мне с детства нравились автобиографические тексты, и в-третьих, из женщин у нас в программе были только Вирджиния Вулф, Тони Морриссон и мать Мария. Первых двух я тоже обожала.

Но когда я начала писать, я быстро поняла, что у меня есть два пути — писать так, чтобы понравиться хранителям иерархической структуры или послать все к черту и делать по-своему.

Иерархию, доставшуюся нам от Мертвых Белых Мужчин, я заменила на личный литературный пантеон. Для меня, как для писательницы, это невероятно освобождающий акт.

Хотя вот, смотрите, я все-таки указала, что училась на филфаке, что читала все эти книги. Потому что иначе в этой дискуссии я буду выглядеть, как герой фильма Германа старшего «Трудной быть богом», показывающий в открытое окно свой зад.

Возможно, это было бы правильнее, чем писать этот текст.

Потому что я вижу, что для хранителей иерархии даже Нобелевская премия не является аргументом. Я сиживала на Фейсбуке, я помню, как Великие Живые обсуждали, что книги Алексиевич — не литература. Я помню возмущение началом романа Анни Эрно «Событие», в котором описывается прием у гинеколога.

Я помню, как обсуждали книгу Старобинец «Посмотри на него».

Кто-то понимает, что литературный процесс живой. Что многое изменилось. Что появились новые писательницы и книги. Появился новый способ письма и он отражает изменения в нашей жизни. Что можно прекратить повторять фразы из комментариев десятилетней давности. Можно прекратить трясти кулаком из-за того, что русскоязычный автофикшн больше не помещается на одну книжную полку. В конце концов, автофикшн-книги можно просто не читать. За это даже нет никакого штрафа.

Я знаю, что есть люди, которые с тех пор изменили свое мнение.

С остальными нет смысла разговаривать на языке иерархий. Потому что это не работает. И потому что тогда мы и сами выглядим как люди, для которых тексты неких Мужчин весят больше, чем тексты неких Женщин.


Давайте посмотрим правде в глаза. Я пыталась перечитывать Розанова во взрослом возрасте. Чел реально иногда так закручивал предложения, что в них терялся не только смысл, но также сам автор и ключи от квартиры. Леонида Добычина успешные литераторы того времени никогда бы не поставили на одну ступень с Великими. Вулф реально круче Джойса (в моем личном пантеоне, спокойно).

Иерархии-шмеерархии.

Короче, читайте девчонок. Это круто.

Telegram

Абрамыч и Германыч

Все персонажи вымышлены, а совпадения случайны

www.group-telegram.com/ar/creative_sveta.com/1022

1.1K viewsedited  Nov 21 at 16:42

Прочитала обсуждения в паблике с сатирой на современный литпроцесс, и заметила, что, защищая автофикшн, многие апеллируют книгам, написанным Великими Мужчинами. Потому что в глазах Образованных Людей это немедленно легитимизирует жанр. Ведь из жизни писали не только наши вздорные современницы, но и Трумен Капоте, Василий Розанов и Марсель Пруст.

К сожалению, чаще, чем нет этот аргумент не работает. Потому что Великие — это одно, а вздорные современницы — другое. В иерархической литературной структуре они в принципе не могут стоять рядом.

Мужчина записывает Думы, женщина пишет дневничок.

Как говорила мать главной героини миллениальского сериала Girls: At the end everything comes down to misogyny.

Когда я училась на филфаке, я тоже очень любила Трумена Капоте, Василия Розанова и Леонида Добычина. Понятно, почему. Потому что во-первых, я была квиром, во-вторых, мне с детства нравились автобиографические тексты, и в-третьих, из женщин у нас в программе были только Вирджиния Вулф, Тони Морриссон и мать Мария. Первых двух я тоже обожала.

Но когда я начала писать, я быстро поняла, что у меня есть два пути — писать так, чтобы понравиться хранителям иерархической структуры или послать все к черту и делать по-своему.

Иерархию, доставшуюся нам от Мертвых Белых Мужчин, я заменила на личный литературный пантеон. Для меня, как для писательницы, это невероятно освобождающий акт.

Хотя вот, смотрите, я все-таки указала, что училась на филфаке, что читала все эти книги. Потому что иначе в этой дискуссии я буду выглядеть, как герой фильма Германа старшего «Трудной быть богом», показывающий в открытое окно свой зад.

Возможно, это было бы правильнее, чем писать этот текст.

Потому что я вижу, что для хранителей иерархии даже Нобелевская премия не является аргументом. Я сиживала на Фейсбуке, я помню, как Великие Живые обсуждали, что книги Алексиевич — не литература. Я помню возмущение началом романа Анни Эрно «Событие», в котором описывается прием у гинеколога.

Я помню, как обсуждали книгу Старобинец «Посмотри на него».

Кто-то понимает, что литературный процесс живой. Что многое изменилось. Что появились новые писательницы и книги. Появился новый способ письма и он отражает изменения в нашей жизни. Что можно прекратить повторять фразы из комментариев десятилетней давности. Можно прекратить трясти кулаком из-за того, что русскоязычный автофикшн больше не помещается на одну книжную полку. В конце концов, автофикшн-книги можно просто не читать. За это даже нет никакого штрафа.

Я знаю, что есть люди, которые с тех пор изменили свое мнение.

С остальными нет смысла разговаривать на языке иерархий. Потому что это не работает. И потому что тогда мы и сами выглядим как люди, для которых тексты неких Мужчин весят больше, чем тексты неких Женщин.


Давайте посмотрим правде в глаза. Я пыталась перечитывать Розанова во взрослом возрасте. Чел реально иногда так закручивал предложения, что в них терялся не только смысл, но также сам автор и ключи от квартиры. Леонида Добычина успешные литераторы того времени никогда бы не поставили на одну ступень с Великими. Вулф реально круче Джойса (в моем личном пантеоне, спокойно).

Иерархии-шмеерархии.

Короче, читайте девчонок. Это круто.

BY creative woman