Ветлуга- древний город-книга,
тебя ещё я не читал.
Здесь ночь, раздавленной черникой,
накрыла площадь и вокзал.
Кофейню с надписью: «Две чашки»,
одноэтажные дома.
Ползёт по земляной рубашке
в саду предутренний туман.
Скамейка встреч под веткой груши,
свиданья солнечных часов.
Перетекают в отблеск лужи
и песней тянутся без слов.
Названья улиц птичьей стаей
слетели с губ моих и вот,
я город-книгу вслух читаю
под окнами пчелиных сот.
И доплетаюсь до финала,
до перекрестия дорог.
Я не был здесь и от начала -
придумал всё, что только смог.

12.06.2025.Шаг

Сергей и Сергей — тезки
Строгали рубанком
доски.
Смастерили качели,
Качались четыре недели.
Так они укачались,
Что, когда
распрощались,
Сергей пошел в дом
к Сергею,
А Сергей — в дом
к Сергею.

Олег Григорьев.
Фото Анатолия Шишкова.

В редакции «КПД» готовится к выходу книга Андрея Рудалёва «Время героя. Роман «Санькя» Захара Прилепина в контексте истории и культуры»!

Роман «Санькя» – о мире, в котором нет места героическому, а патриотизм – бранное слово. О мире, где торопятся брать от жизни всё и не париться ни о чём.

И вот явился человек героической породы, готовый к борьбе и самопожертвованию. Так проявили себя иммунные силы цивилизационного организма, который начал сопротивляться, вспоминая себя настоящего.

Книга литературного критика и публициста Андрея Рудалёва – попытка показать на материале романа Захара Прилепина важнейшую веху современной отечественной истории и культуры с глубоким проникновением в контекст эпохи.

В Новом Свете третий день дожди. Идут волнами. Похлеще, помельче, помельче, похлеще. Но мне всё равно: на жаре застудил горло и три дня выходил только на завтрак. Сегодня вот стало полегче, да и дождь перестал накатывать — выбрались кормиться морскими гадами. Завтра обещают шикарную погоду — можно будет снова загорать и купаться.

***
Который день дождит.

На море
медленно
вальсируют суда.

Барабанят капли
по крыше ресторана.

Задувает ветер.

И молния сверкает так,
как будто
самый первый небожитель
закидывает удочку в ставок,
обжитый хитрой барабулькой.

16 июня 2025 года

ОЛЕГ ДЕМИДОВ

Спит село, чекушку пьяница
достаёт из-за поленницы.
Всё к тридцатым устаканится,
карта мира переменится.

Где по-злому, где по-доброму
тесто будущего месится.
Ночь кусок закуски-облака
поддевает ногтем месяца.

Четверо угрюмых всадников —
собутыльники не очень-то.
Pax Romana, Pax Britannica —
вот и паксу Штатов очередь.

Новый мир ещё не выстроен,
старый мир уже кончается.
Темнота в июне быстрая,
и заря с зарёй встречаются.

____

Не ходит к людям белая лисица.
Посмотрит через бурю —
непонятно:
охотников изъеденные лица
или развалин охристые пятна, —
что там?
Дома с неясными чертами
осели в мерзлоту как мегалиты,
пробили лёд бетонными когтями
и будто жаром подземельным сыты.

Что там, лисица?
Влажен глаз песцовый,
срывает буря градины и слёзы.
Колонны там, чреда костей берцовых,
и нитяные карлики — берёзы,
громады-трубы и громады-крыши.
И Север воет, на плечах качая.
А зверь заходит в бурю, и не дышит,
и выйти из неё уже не чает.

Кто там, лисица?
Там живые люди.
Как стая, против ветра, — древний танец.
У них от этой бури не убудет.
У них от бури —
на щеках румянец.

2025
#стихи

Раз мы окопались в Новом Свете, в двух шагах от того места, где снимали «Три плюс два» (чей сюжет, кстати, во многом списан со сценария «О странностях любви» Анатолия Мариенгофа!), решили на ночь глядя пересмотреть.

И выплыл угрюмый Сундуков. Как вы помните, это не только персонаж фильма, но и один из героев лимоновской «Москвы майской»; только в книге — это конкретный Андрей Судаков, художник, племянник Мариенгофа, но автор почему-то меняет его фамилию на Сундукова.

Есть ли тут место для выстраивания хитровыдуманной гипотезы? Лимонов вроде не любил советской кино.

Фильм «Три плюс два» вышел на экраны в 1963 году. Лимонов начал покорять Москву в 1967. Вполне мог сходить в кинотеатр: не всё ж время заниматься стихами да шить брюки! Тем более такая привычка у Лимонова была в последние годы жизни — с Фифи, охраной, Сергеем Беляком — взять да на утренний сеанс куда-нибудь выбраться.

(Кстати, и Фифи возникает не случайно! В романе «Моя борьба» так зовут французского приятеля главной героини Машеньки [Натальи Медведевой]).

Впрочем, всё это может быть простым падением сов.

☝️☝️☝️Может, Олег, и падение сов, однако тут есть забавный контекст – в 60-е и 70-е в советском бытовом обиходе фамилия «Сундуков» была, что называется, мемной, хорошо это помню, – «Сундуковыми» называли таких фриковатых социальных увальней, подчас сельского происхождения – всё это было совершенно добродушно, ноль социального расизма. Ну, как «Дунька Распердяева» у Сергея Довлатова. Таким образом, персонаж становится смешон вне авторского произвола, за счёт народного подсознания. И в фильме «Три плюс два», и в «Москве майской» подобный эффект присутствует.

—

ПОЭТАМ СТАРОЙ ШКОЛЫ

Ах, как пили они! Так уже никто
Не умеет отчаянно, зло глушить — 
До предела, до порванного пальто…
Это были великие алкаши!

...И от дыма седые не по годам,
Надрываясь, прока́ркивали стишки.
По их жилам чистейший бежал «Агдам»,
Рыбья косточка косо клала стежки

На солёные раны. Как в том кино:
От любви до обиды — один подшаг.
И сочилась не сукровицей — вином
Кое-как заживающая душа.

А сегодня над кем-то цветов гора.
Те, кто жить захотел, перешли на чай...
Но ещё кувыркается по дворам
Из гортани исторгнутая печаль.

—

***
Чёрное,
Красное,
Белое,
Зелёное,
Синее —
лишь бы оно было морем!

С хорошей погодой,
запахом мидий,
прибрежным кафе,
где можно взять
что угодно
со льдом.

А ещё на набережной
должен быть местный художник
(то ли шизоид, то ли денди),
распродающий или раздающий
свои абстрактные полотна,
так похожие на нас.

17 июня 2025 года

ОЛЕГ ДЕМИДОВ

Сегодня очевидно, что война на Украине была нужна всем, кроме России.

США — поджигатель и выгодоприобретатель. Разные европейские коротышки пытаются тоже что-то получить — хотя бы на уровне символического капитала.

Израиль же поступил, как всегда, хитро: легитимация “жидобандеровцев“ («Как украинцы могут быть нацистами, если у них президент еврей?») открывает прямую дорогу к фашизации собственного населения. (А мы уже давно наблюдаем, как некогда российская либерда сначала стала патриотами Израиля, а потом озверела).

Окна овертона — и ничего личного. И ничего лишнего.

Умерла Людмила Георгиевна Сергеева — филолог, мемуарист. Первая жена переводчика Андрея Сергеева. Подруга Анны Ахматовой и Иосифа Бродского, Андрея Синявского и Марии Розановой и многих других. В «Редакции Елены Шубиной» выходила её книжка — «Жизнь оказалась длинной». Какие-то новые мемуары публиковались в «Знамени». Не знаю, накопилось ли материала на новую книжку? Очень бы этого хотелось.

В своё время мы с Дмитрием Ларионовым навещали несколько раз Людмилу Георгиевну у неё дома, знакомились, беседовали, пили чай, в итоге получилось небольшое интервью.

В последние полтора года, как только начал заниматься поэтом-фронтовиком Юрием Семёновичем Белашом, хотел написать/позвонить Сергеевой (они были знакомы) и расспросить о нём, но... после 24 февраля 2022 года это стало невозможным. Что ж, значит, так надо.

Недавно узнал, что Ольга Фоминична Ладохина, любимая преподавательница филфака, в последние годы сдружилась с Людмилой Георгиевной и, что называется, была у её смертного одра. Сергеева, естественно, читала стихи. И, естественно, Ахматову. С книжкой, а чаще наизусть.

Царствия небесного, Людмила Георгиевна!

***
Пока стоишь на пыльной остановке,
Ждёшь транспорт, чтоб вернуться в Херсонес,
Смешно взлетают божии коровки
За мягким хлебом с керченских небес,
Туда, где к солнцу липы – тянут лапы;
Степной баллады ощутим размах...
Ржавеют керосиновые лампы
В пантикапейских крошечных дворах.

Летчик на пенсии.
Ходит на лекции.
Перышки птиц собирает -
коллекцию.
Чинит в квартире
электропроводку.
Пьет простоквашу
из рюмки,
как водку.
И не летает...
Совсем не летает.
Старую молча
кожанку латает.
Выйдет,
бодая квартирные двери,
сядет на лавочку
где-нибудь в сквере;
смотрит на круглое небо
украдкой.
Небо, извечное небо -
в порядке.
А на душе неуютно,
нелетно и беспросветно.
И все, что угодно.
...Чем отравить!
Не любовью, не славой -
небом...
Такою роскошной отравой.

Глеб Горбовский. 1969.

÷÷÷
Почему поэты пили?
Потому что Маркс и Энгельс.
Почему они в могиле?
Потому что тлен и бренность.

На прокуренном матрасе
не даётся литучёба.
Им не встретился на трассе
ангел вместо Горбачёва.

Тлен и бренность, трень да брень
на отцовской балалайке.
В парке выломал сирень
алкоголик в белой майке.

Окультуривали массу
умницы и умники.
А у памятника Марксу
собирались урнинги.

Почему поэты пили?
Потому что денег нету.
Почему они в могиле?
Потому что много света.

Много света там, за гробом.
Ну и что, что он не этот.
Свет, завернутый в газету.
Эстафета автостопа.

Кроме водки, от печали
не нашли медикамента.
А в могиле просто спали,
не было другого места.

Всю субботу, воскресенье
Спали отроки из пéчи.
И теперь землетрясенье
их трясёт, трясёт за плечи.

В продажу вышла новая книга редакции КПД – исследование военной прозы Андрея Платонова от Владимира Варавы!

Андрей Платонов – гений русской литературы, мировой величины. Его военные рассказы – шедевр батальной прозы и одновременно философии войны и нравственного смысла жизни.
Военные рассказы Платонова – из лучших страниц, написанных о Великой Отечественной войне. В современной ситуации, когда на наших глазах происходит возрождение фашизма, особенно ценными выглядят мысли Платонова о нечеловеческой природе этого явления, о его, как он говорил, «пустодушии» и «всемирно-историческом зле»...

Владимир Варава – доктор философских наук, член Союза писателей России (с 2009 г.).
Исследует творчество Н.Ф. Федорова, Ф.М. Достоевского, А.П. Платонова. Автор многих работ, в том числе книг «Этика неприятия смерти», «Неведомый Бог философии», «Седьмой день Сизифа. Эссе о смысле человеческого существования» и др.

✏️ WB
✏️ Ozon
✏️ Читай Город
✏️ Литрес

Я достаточно положительно отношусь к абхазскому и крымскому вину. Терпимо к чаче и кальвадосу. Пиво же — питкое, но очень среднее.

Покойный Андрей Владимирович Добрынин с радостью выпивал со мной «Чегем», «Букет Абхазии» и «Лыхны», но приучал не тратиться (!) и брать таджикское вино. К счастью и несчастью, я не запомнил, какое именно.

Жену — сколько ни соблазнял и ни приучал к этим винам с этой геолокацией — приучить и соблазнить не удалось. Ни «Чёрный доктор» на неё не действовал. Ни «Массандра». После «Тавриды» и благодаря Алексею Шмелёву полюбил «Фестивальное» на разлив. Но в Новом Свете его нет: жену не совратить.

Чем только ни баловал жену, всё бестолку. Но под конец житья в Новом Свете она распробовала... сидр! Пошёл к бармену узнавать: что за марка? Кто производитель? Ну, чтобы и дома, в Москве, брать ей при случае такой же.

А сидр мягкий. Полусладкий. Освежающий. Алкоголь в нём не чувствуется совершенно. Чистое яблоко с пузыриками. Самое оно в жару.

Бармен и говорит:
— У меня на кранах только завод «Крым»!

Понятно: в Москве такое хрен достанешь.

Но, девочки-мальчики, у меня жена — тот ещё гурман, абы что не пьёт, и её вкусу я доверяю; так что имейте в виду: сидр от «Крыма» — несмотря на столь низкую цену — крайне приятная штука! Не вино, конечно, но лучше, чем вино!

🍷 Чин-чин!

***
Самые первые наскальные рисунки
появились только потому,
что первобытные люди
хотели запечатлеть
не зубров, тигров и антилоп,
а...
облака, так похожие
на зубров, тигров и антилоп,
ибо это —
поэзия.

18 июня 2025 года

ОЛЕГ ДЕМИДОВ