Среди многих церковных людей распространено восприятие благополучной жизни христиан сегодня. И, действительно, никто в кандалы не заключает, за иконы на рабочем месте не увольняет и в душу с вопросами (тут, правда, уже есть нюансы) не лезет. Пост всегда для внешних можно оправдать диетой или ЗОЖем, а в дни Страстной или Светлой брать отпуск и никто не догадается о том, почему ты в эти дни такой, а не другой. В принципе, ты даже можешь перед работой или после, а то и в обеденный час зайти в ближайший храм, если он есть рядом, и помолиться.
Так оно все так, пока не сталкиваешься с реальностью. А она такова, что не всегда получается в будни выстроить полноценное посещение литургии в двунадесятые и великие праздники, на всенощные попасть вообще почти не получается никогда, а постный рацион общественных едален таков, что годик подобных "подвигов" и загремишь если не в больничку, то под регулярное наблюдение медиков. Особенно когда тебе "немного за тридцать".
В день церковного новолетия в этом году мне посчастливилось быть в одном историческом месте, на земле очень древней церковной кафедры. Опустим разные впечатления от общения с пастырем в центральном соборе, результатом которых стал извечный вывод: "После такого светский невоцерковленный человек никогда в храм не придет". Но, в частности, он грозно меня спрашивал о ежедневной молитве утром и вечером и соблюдении постов в среду и пятницу. Если молитва -- личное понуждение и ее отсутствие можно расценивать как грех для церковного человека (впрочем, надо все же разобраться, что реально и что запредельно по предрасположенности природной для конкретного человека; а то некоторые, например, лишены страсти осуждения от природы, но подвиг ли это в Очах Господа?), то с едой я не была бы так однозначна. Скажем, в казенных учреждениях даже рыбу чаще всего готовят с каким-то майонезом или скоромным соусом, а сугубо постная пища такого качества, что есть все это смерти подобно. С котелками же ходить не все могут в силу разных причин (от трудностей транспортировки еды в общественном транспорте до в целом ритма жизни). Вот и получается, что либо ты угробляешь драгоценный сосуд, дарованный тебе Богом, -- тело, организм, либо надо с разумением подходить к поприщу поста и определять его меру не всегда отсутствием в рационе тех или иных продуктов.
Возможность же полноценно участвовать в жизни Церкви не только в субботу и воскресенье еще больше разбивается о быт трудовых отношений. Завтра, например, день памяти величайшего русского святого, Преподобного Сергия. Я посмотрела в Москве расписание нескольких близлежащих к работе храмов. Да, их немало. Они открыты, литургия совершается. Но ни в один из них ни забежать, а тем более прийти на литургию да еще и причаститься просто не получится. Везде литургия начинается либо чуть раньше времени, когда нужно быть на рабочем месте, либо именно в это время, а где-то и позже. Такая же история и в Великий Четверг, и в иные дни. Сплошные мытарства как-то все совместить.
Мы говорим о миссионерстве, о важности быть открытыми современникам. И вот, пожалуйста, даже своих верных собрать толком не можем. И это в Москве. Что же говорить о регионах...
Так что время, конечно, благополучное, но непростое. Быть христианином, жить церковным кругом, находясь в светском болоте, особый вид тренировок. Мои церковные друзья так часто жалуются на жизнь, на обстоятельства... Когда оказываешься на другом берегу, знаешь, насколько это все пустое. Непустое -- пытаться быть частью Церкви, хотя вся среда и все обстоятельства вокруг тебя не про Жизнь Вечную.
Всем, кто стоит на другом берегу не только завтра, но и долголетно, -- сил. С Божией помощью, мы победим ✊️.
Среди многих церковных людей распространено восприятие благополучной жизни христиан сегодня. И, действительно, никто в кандалы не заключает, за иконы на рабочем месте не увольняет и в душу с вопросами (тут, правда, уже есть нюансы) не лезет. Пост всегда для внешних можно оправдать диетой или ЗОЖем, а в дни Страстной или Светлой брать отпуск и никто не догадается о том, почему ты в эти дни такой, а не другой. В принципе, ты даже можешь перед работой или после, а то и в обеденный час зайти в ближайший храм, если он есть рядом, и помолиться.
Так оно все так, пока не сталкиваешься с реальностью. А она такова, что не всегда получается в будни выстроить полноценное посещение литургии в двунадесятые и великие праздники, на всенощные попасть вообще почти не получается никогда, а постный рацион общественных едален таков, что годик подобных "подвигов" и загремишь если не в больничку, то под регулярное наблюдение медиков. Особенно когда тебе "немного за тридцать".
В день церковного новолетия в этом году мне посчастливилось быть в одном историческом месте, на земле очень древней церковной кафедры. Опустим разные впечатления от общения с пастырем в центральном соборе, результатом которых стал извечный вывод: "После такого светский невоцерковленный человек никогда в храм не придет". Но, в частности, он грозно меня спрашивал о ежедневной молитве утром и вечером и соблюдении постов в среду и пятницу. Если молитва -- личное понуждение и ее отсутствие можно расценивать как грех для церковного человека (впрочем, надо все же разобраться, что реально и что запредельно по предрасположенности природной для конкретного человека; а то некоторые, например, лишены страсти осуждения от природы, но подвиг ли это в Очах Господа?), то с едой я не была бы так однозначна. Скажем, в казенных учреждениях даже рыбу чаще всего готовят с каким-то майонезом или скоромным соусом, а сугубо постная пища такого качества, что есть все это смерти подобно. С котелками же ходить не все могут в силу разных причин (от трудностей транспортировки еды в общественном транспорте до в целом ритма жизни). Вот и получается, что либо ты угробляешь драгоценный сосуд, дарованный тебе Богом, -- тело, организм, либо надо с разумением подходить к поприщу поста и определять его меру не всегда отсутствием в рационе тех или иных продуктов.
Возможность же полноценно участвовать в жизни Церкви не только в субботу и воскресенье еще больше разбивается о быт трудовых отношений. Завтра, например, день памяти величайшего русского святого, Преподобного Сергия. Я посмотрела в Москве расписание нескольких близлежащих к работе храмов. Да, их немало. Они открыты, литургия совершается. Но ни в один из них ни забежать, а тем более прийти на литургию да еще и причаститься просто не получится. Везде литургия начинается либо чуть раньше времени, когда нужно быть на рабочем месте, либо именно в это время, а где-то и позже. Такая же история и в Великий Четверг, и в иные дни. Сплошные мытарства как-то все совместить.
Мы говорим о миссионерстве, о важности быть открытыми современникам. И вот, пожалуйста, даже своих верных собрать толком не можем. И это в Москве. Что же говорить о регионах...
Так что время, конечно, благополучное, но непростое. Быть христианином, жить церковным кругом, находясь в светском болоте, особый вид тренировок. Мои церковные друзья так часто жалуются на жизнь, на обстоятельства... Когда оказываешься на другом берегу, знаешь, насколько это все пустое. Непустое -- пытаться быть частью Церкви, хотя вся среда и все обстоятельства вокруг тебя не про Жизнь Вечную.
Всем, кто стоит на другом берегу не только завтра, но и долголетно, -- сил. С Божией помощью, мы победим ✊️.
After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. Investors took profits on Friday while they could ahead of the weekend, explained Tom Essaye, founder of Sevens Report Research. Saturday and Sunday could easily bring unfortunate news on the war front—and traders would rather be able to sell any recent winnings at Friday’s earlier prices than wait for a potentially lower price at Monday’s open. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications.
from ar
