Книжка «Этнография туфты» рассказывает о том, «кто и как пишет заказные учебные работы в России», оставляя в стороне вопросы «для чего и доколе». Александр Давыдов и Павел Абрамов сами также работают скрипторами (очень подходящий термин, спасибо Барту), но дело, кажется, не в этом. Оценочные суждения и плач о качестве образования лишь утяжелили бы книжку, лучше не сделав. «Примите как данность, такой рынок есть, и вот как он устроен», — говорят авторы, представляя галерею своих коллег со всей страны. Имена респондентов, как обычно, изменены, но необычно: «За внимание читателя сражаются Торин, Ганеш и Елпифидор, одним своим именем вызывающий максимум доверия». Все эти молодые и не очень молодые люди, выбравшие по разным причинам такую вот работу, во фрагментах интервью (дико интересных, правда) кажутся целеустремлёнными и талантливыми личностями. Два-три знакомых скриптора есть и у меня, и они такие же. Я бы так не смог, но не из-за пресловутой «академической нечестности»: мне тупо было бы влом столько писать.
Книжка «Этнография туфты» рассказывает о том, «кто и как пишет заказные учебные работы в России», оставляя в стороне вопросы «для чего и доколе». Александр Давыдов и Павел Абрамов сами также работают скрипторами (очень подходящий термин, спасибо Барту), но дело, кажется, не в этом. Оценочные суждения и плач о качестве образования лишь утяжелили бы книжку, лучше не сделав. «Примите как данность, такой рынок есть, и вот как он устроен», — говорят авторы, представляя галерею своих коллег со всей страны. Имена респондентов, как обычно, изменены, но необычно: «За внимание читателя сражаются Торин, Ганеш и Елпифидор, одним своим именем вызывающий максимум доверия». Все эти молодые и не очень молодые люди, выбравшие по разным причинам такую вот работу, во фрагментах интервью (дико интересных, правда) кажутся целеустремлёнными и талантливыми личностями. Два-три знакомых скриптора есть и у меня, и они такие же. Я бы так не смог, но не из-за пресловутой «академической нечестности»: мне тупо было бы влом столько писать.
On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from ar
