Не частичная мобилизация, а рекрутский набор: книги про войну располагают сегодня к поиску параллелей, хотя после «Ленинградских сказок» сравнения напрашиваются только с ними. Юлия Яковлева опять написала о войне, на этот раз 1812 года, скрестив вариации на тему русской классики XIX века (персонажи существуют в одной вселенной с героями «Войны и мира») с хоррором уровня фильмов Blumhouse и A24 (финал крайне киношный и очень логичный для книжки об оборотнях). «Нашествие» не столько о войне, сколько о предчувствии войны, которое есть не у всех героев, но мы-то знаем. По словам авторки, это «мир пока скрытого, но страшного напряжения в обществе. Кто-то стиснут крепостным правом, кто-то — нормами общепринятых приличий, всем нехорошо. Война выпустит напряжение наружу и покажет, кто есть кто на самом деле». Помимо очевидных аллюзий (одного героя зовут Бурмин, другие читают и косплеят «Опасные связи»), нашел неочевидную: а что, если в этом же самом Смоленске живет Святослав Вернидубович из «Вампиров средней полосы»?
Не частичная мобилизация, а рекрутский набор: книги про войну располагают сегодня к поиску параллелей, хотя после «Ленинградских сказок» сравнения напрашиваются только с ними. Юлия Яковлева опять написала о войне, на этот раз 1812 года, скрестив вариации на тему русской классики XIX века (персонажи существуют в одной вселенной с героями «Войны и мира») с хоррором уровня фильмов Blumhouse и A24 (финал крайне киношный и очень логичный для книжки об оборотнях). «Нашествие» не столько о войне, сколько о предчувствии войны, которое есть не у всех героев, но мы-то знаем. По словам авторки, это «мир пока скрытого, но страшного напряжения в обществе. Кто-то стиснут крепостным правом, кто-то — нормами общепринятых приличий, всем нехорошо. Война выпустит напряжение наружу и покажет, кто есть кто на самом деле». Помимо очевидных аллюзий (одного героя зовут Бурмин, другие читают и косплеят «Опасные связи»), нашел неочевидную: а что, если в этом же самом Смоленске живет Святослав Вернидубович из «Вампиров средней полосы»?
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. Lastly, the web previews of t.me links have been given a new look, adding chat backgrounds and design elements from the fully-features Telegram Web client. "We're seeing really dramatic moves, and it's all really tied to Ukraine right now, and in a secondary way, in terms of interest rates," Octavio Marenzi, CEO of Opimas, told Yahoo Finance Live on Thursday. "This war in Ukraine is going to give the Fed the ammunition, the cover that it needs, to not raise interest rates too quickly. And I think Jay Powell is a very tepid sort of inflation fighter and he's not going to do as much as he needs to do to get that under control. And this seems like an excuse to kick the can further down the road still and not do too much too soon." The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp.
from ar
