Книжечка Анне Миколайт и Морица Пюркхауэра «Код города» дико раздражает по двум причинам.
Во-первых, не сюрприз, что урбанистические издания «Стрелки» — одно сплошное бубубу, предсказуемо цитирующее одних и тех же и задорого выдающее банальности за откровения. Ждешь чего-то интересного про этот самый код города, а получаешь сто достаточно примитивных наблюдений за нью-йоркским районом Сохо. На уровне «все такси — желтые». Ну ок.
Во-вторых, я читал про Сохо и вспомнил недавнюю запись в фейсбуке Игоря Викторовича Поповского с обсуждением в комментариях. Там о том, как главная улица Новосибирска перестала быть такой живой, какой мы ее помним. Я читаю такие посты о родном городе, вижу своими глазами всё, что с ним творится, и у меня всё меньше сил и аргументов для его защиты от критики. Какой уж тут, нахуй, Сохо, когда мы всё так бездарно просираем. Даже если раздать всем ЛПР книжки от «Стрелки», общая деградация если исчезнет, то нескоро. Неудивительно, что люди бросают Новосибирск. Их аргументы уже кончились.
Книжечка Анне Миколайт и Морица Пюркхауэра «Код города» дико раздражает по двум причинам.
Во-первых, не сюрприз, что урбанистические издания «Стрелки» — одно сплошное бубубу, предсказуемо цитирующее одних и тех же и задорого выдающее банальности за откровения. Ждешь чего-то интересного про этот самый код города, а получаешь сто достаточно примитивных наблюдений за нью-йоркским районом Сохо. На уровне «все такси — желтые». Ну ок.
Во-вторых, я читал про Сохо и вспомнил недавнюю запись в фейсбуке Игоря Викторовича Поповского с обсуждением в комментариях. Там о том, как главная улица Новосибирска перестала быть такой живой, какой мы ее помним. Я читаю такие посты о родном городе, вижу своими глазами всё, что с ним творится, и у меня всё меньше сил и аргументов для его защиты от критики. Какой уж тут, нахуй, Сохо, когда мы всё так бездарно просираем. Даже если раздать всем ЛПР книжки от «Стрелки», общая деградация если исчезнет, то нескоро. Неудивительно, что люди бросают Новосибирск. Их аргументы уже кончились.
In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours. For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from ar
