зелёный человек

Якоб_фон_Икскюль_Путешествие_в_окружающие_миры_животных_и_людей.epub

13.3 MB

«У каждой формы жизни есть своя особая сцена, не менее реальная, чем особое положение человека»

Как предложил Якоб Иоганн фон Икскюль (ум. 1944), мы должны выделить индивидуальное пространство и время для каждого живого существа, которые могут казаться невидимыми для Другого. Таким образом,

«было бы ошибкой думать, что мир людей представляет собой общую сцену для всех форм жизни. У каждой формы жизни есть своя особая сцена, не менее реальная, чем особое положение человека. <...> Благодаря этому пониманию мы получаем совершенно новый взгляд на вселенную: она состоит не из одного мыльного пузыря, который мы выдуваем за пределы нашего горизонта в бесконечность, а из бесчисленных миллионов узко ограниченных мыльных пузырей, которые накладываются друг на друга и пересекаются повсюду» (von Uexküll 1931, 391).

Тем самым, мы разделяем мир с Другим в интерсубъективном сообществе, продолжая уважать Другого в его индивидуальности. Каждый становится «субъектом» в своем мире и реальности, и никто не имеет преимущества или гегемонистской власти в отношении интерпретации своего собственного мира или власти определения. С богословской точки зрения, основное внимание уделяется тому факту, что каждое живое существо связано общим фактом своего сотворения. Более того, этот общий факт (или знаменатель) требует разделения общего мира. Разделение мира становится императивом, который не зависит от того, как этот мир воспринимается. «Обойти Другого невозможно. <...> Другого нельзя игнорировать. Куда бы человек ни смотрел, именно Другой приводит его к самому себе» (Marten 1988, 7). Встречи происходят и, следовательно, отношения формируются независимо от вопроса о когнитивных способностях или онтологии бытия. Тот факт, что Другой существует, делает его неизбежной озабоченностью для меня. Понимание друг друга, таким образом, не обязательно означает, что коммуникация должна происходить в форме артикулированного языка. Поэтому мы должны избавиться от этого жесткого понимания коммуникации и подчиниться феноменологическому взгляду на это повествование. В случае с рассказом о Сулаймане можно допустить иной способ прочтения повествования: способ, который означает понимание языков (животных) не во внешнем смысле (семантическом), а скорее с точки зрения сущностной артикуляции соответствующего животного. Понимание языка животных или соответствующего животного подразумевает, таким образом, этический компонент: не столько сам язык, сколько само животное понимается через признание его тем, для чего предназначено его существование. Когда животное говорит, оно выражает своё собственное определение бытия и хочет быть понятым как таковое. Таким образом, феноменологическое рассмотрение животных как бытия-вместе может открыть этическое измерение текстов, способное изменить наш взгляд на проявление животных и тем самым расширить пространство для справедливости по отношению к животным.

(Asmaa El Maaroufi. Towards an Ethic of Being-With. An Islamic-Phenomenological Perspective on Human-Animal Encounters)

www.group-telegram.com/ar/greenmanway.com/264

422 viewsFeb 16 at 15:56

«У каждой формы жизни есть своя особая сцена, не менее реальная, чем особое положение человека»

Как предложил Якоб Иоганн фон Икскюль (ум. 1944), мы должны выделить индивидуальное пространство и время для каждого живого существа, которые могут казаться невидимыми для Другого. Таким образом,

«было бы ошибкой думать, что мир людей представляет собой общую сцену для всех форм жизни. У каждой формы жизни есть своя особая сцена, не менее реальная, чем особое положение человека. <...> Благодаря этому пониманию мы получаем совершенно новый взгляд на вселенную: она состоит не из одного мыльного пузыря, который мы выдуваем за пределы нашего горизонта в бесконечность, а из бесчисленных миллионов узко ограниченных мыльных пузырей, которые накладываются друг на друга и пересекаются повсюду» (von Uexküll 1931, 391).

Тем самым, мы разделяем мир с Другим в интерсубъективном сообществе, продолжая уважать Другого в его индивидуальности. Каждый становится «субъектом» в своем мире и реальности, и никто не имеет преимущества или гегемонистской власти в отношении интерпретации своего собственного мира или власти определения. С богословской точки зрения, основное внимание уделяется тому факту, что каждое живое существо связано общим фактом своего сотворения. Более того, этот общий факт (или знаменатель) требует разделения общего мира. Разделение мира становится императивом, который не зависит от того, как этот мир воспринимается. «Обойти Другого невозможно. <...> Другого нельзя игнорировать. Куда бы человек ни смотрел, именно Другой приводит его к самому себе» (Marten 1988, 7). Встречи происходят и, следовательно, отношения формируются независимо от вопроса о когнитивных способностях или онтологии бытия. Тот факт, что Другой существует, делает его неизбежной озабоченностью для меня. Понимание друг друга, таким образом, не обязательно означает, что коммуникация должна происходить в форме артикулированного языка. Поэтому мы должны избавиться от этого жесткого понимания коммуникации и подчиниться феноменологическому взгляду на это повествование. В случае с рассказом о Сулаймане можно допустить иной способ прочтения повествования: способ, который означает понимание языков (животных) не во внешнем смысле (семантическом), а скорее с точки зрения сущностной артикуляции соответствующего животного. Понимание языка животных или соответствующего животного подразумевает, таким образом, этический компонент: не столько сам язык, сколько само животное понимается через признание его тем, для чего предназначено его существование. Когда животное говорит, оно выражает своё собственное определение бытия и хочет быть понятым как таковое. Таким образом, феноменологическое рассмотрение животных как бытия-вместе может открыть этическое измерение текстов, способное изменить наш взгляд на проявление животных и тем самым расширить пространство для справедливости по отношению к животным.

(Asmaa El Maaroufi. Towards an Ethic of Being-With. An Islamic-Phenomenological Perspective on Human-Animal Encounters)

BY зелёный человек