Якуб Бертран склонился над картой, размышляя, как человек, чей голос едва ли мог дойти до ушей тех, кто принимал решения, но чья жизнь зависела от этих решений ежедневно. Он был солдатом по натуре, но его ум привык разбирать войны не только по окопам и сражениям, но и по человеческим судьбам, которые лежали за этими линиями на карте.
Демобилизация? — его мысли разгонялись, как стрелы на ветру. В условиях, когда мобилизационные мероприятия провалены, а пополнение войск становится мечтой, это слово звучало как нонсенс, пустая формальность. Если людей и так не хватает, то какой смысл в том, чтобы отпускать тех, кто всё ещё может сражаться? Разве что для того, чтобы они сгнили не на поле битвы, а дома, под давлением своей бесполезности.
Но дело не только в численности. Якуб знал, что любой солдат, который остаётся на передовой без ротации, со временем становится пустой оболочкой. Люди начинают ломаться, теряют хватку. Они продолжают сражаться не потому, что хотят победить, а потому что уже не знают, как иначе. Это создавало иллюзию армии, но не её силу.
Он вспоминал своих товарищей. Те, кто уже три года держал линии, давно не были собой. Один превращался в молчаливую тень, другой — в злобного, нервного зверя. И так с каждым. Даже он сам замечал, как внутри него росла пустота, поглощая остатки того, кто когда-то мечтал о жизни за пределами войны. В этом контексте необходимость демобилизации для отдельных бойцов казалась логичной. Человеку нужно время, чтобы стать снова человеком. Но если отправить их домой, не заменив, кто закроет брешь?
Якуб понимал: демобилизация сейчас была бы признанием слабости системы. Она означала бы, что Ливония уже не способна поддерживать порядок в своих рядах. Но в то же время её отсутствие — это бомба замедленного действия. Армия без отдыха и подкреплений — это армия, которая медленно разлагается и умирает изнутри. В данном случае речь шла о вооруженных силах Ливонии (сокр ВСЛ)
Он провёл рукой по волосам, чувствуя, как усталость будто тяжелеет.
Необходимость или роскошь? Демобилизация могла бы быть шансом сохранить тех, кто уже дал всё, что мог. Но она также означала, что фронт останется оголённым. Оставить людей здесь — это растянуть верёвку до предела, пока она не порвётся. Но отпустить их — значит разрезать её ножом.
И тогда он понял. Истинный вопрос был не в том, стоит ли демобилизовать. Вопрос был в том, что делать дальше. Без мобилизации, без ротаций, без плана. Демобилизация была бы только костылём, временным решением, не решающей ключевой проблемы. Ливония нуждалась не в отдыхе или милости к отдельным людям. Она нуждалась в стратегии. В том, чтобы кто-то нашёл способ, как сражаться, когда нечем сражаться.
Но кто это сделает? Не он, не те, кто вокруг него. Их задача — жить до следующего приказа. Даже если этот приказ будет звучать как «Свободны».
Якуб Бертран склонился над картой, размышляя, как человек, чей голос едва ли мог дойти до ушей тех, кто принимал решения, но чья жизнь зависела от этих решений ежедневно. Он был солдатом по натуре, но его ум привык разбирать войны не только по окопам и сражениям, но и по человеческим судьбам, которые лежали за этими линиями на карте.
Демобилизация? — его мысли разгонялись, как стрелы на ветру. В условиях, когда мобилизационные мероприятия провалены, а пополнение войск становится мечтой, это слово звучало как нонсенс, пустая формальность. Если людей и так не хватает, то какой смысл в том, чтобы отпускать тех, кто всё ещё может сражаться? Разве что для того, чтобы они сгнили не на поле битвы, а дома, под давлением своей бесполезности.
Но дело не только в численности. Якуб знал, что любой солдат, который остаётся на передовой без ротации, со временем становится пустой оболочкой. Люди начинают ломаться, теряют хватку. Они продолжают сражаться не потому, что хотят победить, а потому что уже не знают, как иначе. Это создавало иллюзию армии, но не её силу.
Он вспоминал своих товарищей. Те, кто уже три года держал линии, давно не были собой. Один превращался в молчаливую тень, другой — в злобного, нервного зверя. И так с каждым. Даже он сам замечал, как внутри него росла пустота, поглощая остатки того, кто когда-то мечтал о жизни за пределами войны. В этом контексте необходимость демобилизации для отдельных бойцов казалась логичной. Человеку нужно время, чтобы стать снова человеком. Но если отправить их домой, не заменив, кто закроет брешь?
Якуб понимал: демобилизация сейчас была бы признанием слабости системы. Она означала бы, что Ливония уже не способна поддерживать порядок в своих рядах. Но в то же время её отсутствие — это бомба замедленного действия. Армия без отдыха и подкреплений — это армия, которая медленно разлагается и умирает изнутри. В данном случае речь шла о вооруженных силах Ливонии (сокр ВСЛ)
Он провёл рукой по волосам, чувствуя, как усталость будто тяжелеет.
Необходимость или роскошь? Демобилизация могла бы быть шансом сохранить тех, кто уже дал всё, что мог. Но она также означала, что фронт останется оголённым. Оставить людей здесь — это растянуть верёвку до предела, пока она не порвётся. Но отпустить их — значит разрезать её ножом.
И тогда он понял. Истинный вопрос был не в том, стоит ли демобилизовать. Вопрос был в том, что делать дальше. Без мобилизации, без ротаций, без плана. Демобилизация была бы только костылём, временным решением, не решающей ключевой проблемы. Ливония нуждалась не в отдыхе или милости к отдельным людям. Она нуждалась в стратегии. В том, чтобы кто-то нашёл способ, как сражаться, когда нечем сражаться.
Но кто это сделает? Не он, не те, кто вокруг него. Их задача — жить до следующего приказа. Даже если этот приказ будет звучать как «Свободны».
BY |"Dark forest outcome"|
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats.
from ar
