Издательство Ивана Лимбаха

После многолетнего перерыва выходит новый том дневника Михаила Кузмина с записями 1917–1924 годов. Об этом издании, особенностях его подготовки и послереволюционной эволюции творчества писателя Иван Мартов поговорил с Александрой Пахомовой, филологом и редактором книги:

И. М.: Интересно, что в конце 1910-х Кузмин пишет все меньше прозы, но при этом упорно продолжает вести дневник.

А. П.: Мне кажется, что в это время его творчество как будто расслаивается. В поэзии Кузмин продолжает свои эксперименты над все более художественным, ассоциативным языком, а в дневнике пытается зафиксировать жизнь во всей ее динамике, приблизиться к чувству нового времени и представить себя как героя этого времени, а свое жизнеописание — как жизнеописание героя новой калейдоскопической действительности. При этом любопытно, что в какой-то момент Кузмин почти перестал писать прозу, но от ведения дневника не отказался до самой смерти. Получается, у этого текста тоже есть свое художественное задание. Это была совершенно неожиданная для меня идея. Кузмин мыслил свою прозу, поэзию и дневник как тексты, дополняющие друг друга. В одном оседает все художественное, в другом — все бытовое, но только в их соединении мы понимаем суть кузминского творчества, весь его сложный публичный образ.

«Горький»

Яркие розовые клочья по голубому небу

Александра Пахомова — о дневниках Михаила Кузмина

www.group-telegram.com/ar/ilimbakh.com/2628

1.6K viewsNov 28 at 08:48

После многолетнего перерыва выходит новый том дневника Михаила Кузмина с записями 1917–1924 годов. Об этом издании, особенностях его подготовки и послереволюционной эволюции творчества писателя Иван Мартов поговорил с Александрой Пахомовой, филологом и редактором книги:

И. М.: Интересно, что в конце 1910-х Кузмин пишет все меньше прозы, но при этом упорно продолжает вести дневник.

А. П.: Мне кажется, что в это время его творчество как будто расслаивается. В поэзии Кузмин продолжает свои эксперименты над все более художественным, ассоциативным языком, а в дневнике пытается зафиксировать жизнь во всей ее динамике, приблизиться к чувству нового времени и представить себя как героя этого времени, а свое жизнеописание — как жизнеописание героя новой калейдоскопической действительности. При этом любопытно, что в какой-то момент Кузмин почти перестал писать прозу, но от ведения дневника не отказался до самой смерти. Получается, у этого текста тоже есть свое художественное задание. Это была совершенно неожиданная для меня идея. Кузмин мыслил свою прозу, поэзию и дневник как тексты, дополняющие друг друга. В одном оседает все художественное, в другом — все бытовое, но только в их соединении мы понимаем суть кузминского творчества, весь его сложный публичный образ.

BY Издательство Ивана Лимбаха