Деньги – страшная сила, которая меняет людей до неузнаваемости, опьяняет, отрывает от реальности.
Это можно наблюдать на примере российских тружеников IT-отрасли. В массе своей это провинциалы из бедных семей с нешироким кругозором, в связи с чем, страдающих целым рядом тяжелых комплексов. Мрачная постсоветская действительность вела их к бесконечному депрессивному циклу жизни в индустриальном обществе. Но индустриальное общество неожиданно кончилось, а советская система образования, заточенная на прикладные науки и создание универсального инженера, дала побочный эффект – легкую переквалификацию, как уже готового специалиста, так и всей системы подготовки кадров на массовые IT-профессии.
А аномальный спрос на таких специалистов привел к аномальной оплате труда. 300-400 тысяч рублей зарплаты, из затюканного жизнью потенциального инженера-проектировщика на заборостроительном заводе, сделали гордого говнокодера, хозяина жизни, вальяжно рассуждающего о том, как правильно обустроить Россию, с высоты 3-х лет в провинциальном техвузе и полугодичного курса JavaScript.
Естественно, поваливший за границу IT-цвет-нации лоукостеры до Еревана принял за «философский пароход», а грязные хибары на окраинах Тбилиси за мансарды предместья Сен-Жермен, поэтому пустилися в размышления о том, как без них, буквально соли земли Русской, тут у нас все загниет, развалится, откатится обратно в 90-е.
А с чего бы такой пафос то? 10-лет назад IT-шников было хрен да нихрена, профессия была, но была очень локальной, никаких гигантских зарплат там особо не наблюдалось, людей толком и не видели, «айтишник» - неологизм последних 5-7 лет, 10 лет назад это был «программист». И вдруг их стало очень много, сотни тысяч, точных данных не нашел, вроде как за миллион человек к концу 2021 года перевалило. Какие выводы из этого можно сделаеть: 1. Низкий порог входа в профессию. 2. Быстрая и дешевая обучаемость. 3. Быстрая развертываемость системы подготовки кадров. 4. Специфика быстрого набора компетенций и легкого повышения квалификации.
Это профессия-скороспелка, вроде пишмашинистов – операторов пишущих машинок. В Конце XIX века это редкая мужская высокооплачиваемая профессия, в начале XX- го массовая, женская и низкооплачиваемая, а к середине XX-го профессия практически исчезла, пишущей машинкой научились пользоваться все, были, конечно, в крупных конторах и редакциях отдельные бюро, но работа там была чуть более высокооплачиваемая, чем у разнорабочих.
Пример действительно проблемных, с точки зрения восстановления кадрового потенциала профессий: инженеры-технологи работающие с формовкой корабельных винтов и балансировкой турбинных лопаток. 10 лет назад и тех и других по стране человек 30-40 было, и то половину с пенсий отозвали, люди жили в самолетах, мотаясь по заводам. В 2014-2015 году, в связи с коллапсом украинской экономики удалось немного улучшить ситуацию - перетащить несколько спецов, но проблема осталась, и в целом ситуация не улучшается. Вот это проблема, а IT-шники – это так, кадровая пена.
Деньги – страшная сила, которая меняет людей до неузнаваемости, опьяняет, отрывает от реальности.
Это можно наблюдать на примере российских тружеников IT-отрасли. В массе своей это провинциалы из бедных семей с нешироким кругозором, в связи с чем, страдающих целым рядом тяжелых комплексов. Мрачная постсоветская действительность вела их к бесконечному депрессивному циклу жизни в индустриальном обществе. Но индустриальное общество неожиданно кончилось, а советская система образования, заточенная на прикладные науки и создание универсального инженера, дала побочный эффект – легкую переквалификацию, как уже готового специалиста, так и всей системы подготовки кадров на массовые IT-профессии.
А аномальный спрос на таких специалистов привел к аномальной оплате труда. 300-400 тысяч рублей зарплаты, из затюканного жизнью потенциального инженера-проектировщика на заборостроительном заводе, сделали гордого говнокодера, хозяина жизни, вальяжно рассуждающего о том, как правильно обустроить Россию, с высоты 3-х лет в провинциальном техвузе и полугодичного курса JavaScript.
Естественно, поваливший за границу IT-цвет-нации лоукостеры до Еревана принял за «философский пароход», а грязные хибары на окраинах Тбилиси за мансарды предместья Сен-Жермен, поэтому пустилися в размышления о том, как без них, буквально соли земли Русской, тут у нас все загниет, развалится, откатится обратно в 90-е.
А с чего бы такой пафос то? 10-лет назад IT-шников было хрен да нихрена, профессия была, но была очень локальной, никаких гигантских зарплат там особо не наблюдалось, людей толком и не видели, «айтишник» - неологизм последних 5-7 лет, 10 лет назад это был «программист». И вдруг их стало очень много, сотни тысяч, точных данных не нашел, вроде как за миллион человек к концу 2021 года перевалило. Какие выводы из этого можно сделаеть: 1. Низкий порог входа в профессию. 2. Быстрая и дешевая обучаемость. 3. Быстрая развертываемость системы подготовки кадров. 4. Специфика быстрого набора компетенций и легкого повышения квалификации.
Это профессия-скороспелка, вроде пишмашинистов – операторов пишущих машинок. В Конце XIX века это редкая мужская высокооплачиваемая профессия, в начале XX- го массовая, женская и низкооплачиваемая, а к середине XX-го профессия практически исчезла, пишущей машинкой научились пользоваться все, были, конечно, в крупных конторах и редакциях отдельные бюро, но работа там была чуть более высокооплачиваемая, чем у разнорабочих.
Пример действительно проблемных, с точки зрения восстановления кадрового потенциала профессий: инженеры-технологи работающие с формовкой корабельных винтов и балансировкой турбинных лопаток. 10 лет назад и тех и других по стране человек 30-40 было, и то половину с пенсий отозвали, люди жили в самолетах, мотаясь по заводам. В 2014-2015 году, в связи с коллапсом украинской экономики удалось немного улучшить ситуацию - перетащить несколько спецов, но проблема осталась, и в целом ситуация не улучшается. Вот это проблема, а IT-шники – это так, кадровая пена.
BY историк-алкоголик
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives?
from ar
