Свежий @kashinplus (полный текст и аудио - для подписчиков; подписывайтесь):
Принципиальная ошибка критиков Путина с 2014 года в том и заключалась, что свое обоснованное неприятие Путина, а кое-кто и давнюю «бытовую» русофобию, они пытались упаковать в какие-то как будто абстрактные формулы, сами при этом становясь заложниками тех формул и загоняя себя в нынешнюю ловушку, когда ты либо с Гретой за Палестину, либо «это другое». Историческая вина Владимира Путина не в том, что он нарушил какой-то международный документ, а в том, что он выстроил государство, основанное на человеконенавистничестве, установил репрессивный режим внутри и развязал снаружи кровопролитную войну, которая в таком виде и стала возможна именно потому, что государство не считает жизни подданных ценностью и готово расходовать их, не делая различия между тюрьмой или войной. Именно это, а вовсе не сходства или различия между Крымом и Голанами не позволяет уравнивать Путина с Нетаньяху. Израиль еврею друг, Российская Федерация русскому враг — и это важно. Израиль волкодав, РФ — людоед. Было бы российское государство другим, и разговор с ним можно было бы вести иначе (да и самой этой войны в таком случае, скорее всего, просто не было бы).
Свежий @kashinplus (полный текст и аудио - для подписчиков; подписывайтесь):
Принципиальная ошибка критиков Путина с 2014 года в том и заключалась, что свое обоснованное неприятие Путина, а кое-кто и давнюю «бытовую» русофобию, они пытались упаковать в какие-то как будто абстрактные формулы, сами при этом становясь заложниками тех формул и загоняя себя в нынешнюю ловушку, когда ты либо с Гретой за Палестину, либо «это другое». Историческая вина Владимира Путина не в том, что он нарушил какой-то международный документ, а в том, что он выстроил государство, основанное на человеконенавистничестве, установил репрессивный режим внутри и развязал снаружи кровопролитную войну, которая в таком виде и стала возможна именно потому, что государство не считает жизни подданных ценностью и готово расходовать их, не делая различия между тюрьмой или войной. Именно это, а вовсе не сходства или различия между Крымом и Голанами не позволяет уравнивать Путина с Нетаньяху. Израиль еврею друг, Российская Федерация русскому враг — и это важно. Израиль волкодав, РФ — людоед. Было бы российское государство другим, и разговор с ним можно было бы вести иначе (да и самой этой войны в таком случае, скорее всего, просто не было бы).
After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications.
from ar
