Скрипучий старый автобус «Икарус» отъехал от станции метро, чтобы доставить Евгения, одетого в поношенную дублёнку ещё 70-х годов, с затёртой меховой шапкой на голове, с внушительной сумкой в руках, к конно-спортивному комплексу. В салоне было промозгло, ледяные рисунки украшали окна. На молодого человека с хлыстом в руках, отбивавшего чечётку ногами, монотонно смотрела бабушка.
«На лошадках скачешь», - спросила она.
«Да», - продолжая отбивать ногами по полу, ответил Евгений.
Автобус, покачиваясь на ходу, приблизился к нужной остановке, пришвартовался к заметённому снегом тротуару. Двери сложило гармошкой, впустив ледяную массу воздуха в и без того холодный салон. Евгений выкатился с сумкой в снег. В те времена в городе его особо и не убирали, что давало возможность прочувствовать зримо настоящую, а не европейскую зиму.
Снег хрустел по дороге на конюшню, куда устремился Евгений. Его энергичная поступь не увязала в разрыхлённом другими пешеходами снежном полотне.
И чу! Вот она конюшня, сразу встретившая юношу ни с чем не сравнимым запахом, от которого любой конник просыпается, приходит в себя от усталости и хандры. Витающая в воздухе смесь того, как пахнут лошадь, опилки и навоз развеяли в голове у Жени все лежащие за пределами конного мира вопросы и проблемы.
Надетые старые кожаные офицерские сапоги, купленные в торгующем военными и камуфляжными вещами магазине, шпоры с колёсиками, пусть и без желанного Евгением малинового звона, детское одеяло вместо вальтрапа, не особо гнущийся короткий хлыст в руках, который применялся вместо шпор, служивших в большей степени украшением – и всадник был готов к раздаче лошадей.
«Тебе сегодня Вакса», - с улыбкой сказала тренер.
«Сегодня ты на диване», - доброжелательно прокомментировал входивший в крохотную группу конников товарищ, щёлкнув каблуками также офицерских сапог.
У Ваксы была пушистая мягкая рысь и ни с чем не сравнимый галоп, на котором наездник буквально покачивался в седле, как будто на диване – качалке.
По своему обыкновению Евгений сменил на уздечке повод, впитавший за годы лошадиный пот, а потому на галопе на взмокшей лошади выскальзывающий иногда из рук, на свой простенький, но новый, а поэтому ещё фиксирующийся в руках.
Припасённый сахар лежал в кармане. Евгений с уздечкой и седлом на плече шёл по конюшне к деннику, под чирикание воробьёв у крыши.
Вакса встретила юношу тёплыми мягкими губами, собирающими с его ладони кусочки белого сладкого лакомства. Чёрная-чёрная лошадка своей чёрной с отливом шерстью полностью оправдывала кличку. Низкорослая, доброго нрава, она была любимицей конюшни.
Седловка за десять минут, привычно тренерское «Все ли готовы?» и последующее «Смена в большой манеж!». В освещённый солнцем, пустынный с утра, гигантский манеж с грудой конкурных препятствий по середине.
В поводу Ваксу вести легко, она шагает вместе с всадником. Ещё легче садиться, даже не опуская ниже стремя. Хотя в те времена Евгений этого вообще не делал, а подставку для посадки на лошадь не признавал в принципе. Да и заскакивать на лошадей без стремян было любимым занятием группы.
Мягкая, но шустрая рысь Ваксы в преддверии галопа. А учебная рысь пушиста, Евгений сидел как на диване.
Но галоп! Он был восхитительно плавным и резвым одновременно. Вакса немного ложилась в повод, неслась по пустому манежу. Несущийся диван на четырёх ногах, которым надо было лишь управлять.
«Галопом по всему манежу, с левой ноги, ездой врозь», - и Евгений скакал на послушной Ваксе, наслаждаясь скоростью и лучами утреннего солнца.
Скрипучий старый автобус «Икарус» отъехал от станции метро, чтобы доставить Евгения, одетого в поношенную дублёнку ещё 70-х годов, с затёртой меховой шапкой на голове, с внушительной сумкой в руках, к конно-спортивному комплексу. В салоне было промозгло, ледяные рисунки украшали окна. На молодого человека с хлыстом в руках, отбивавшего чечётку ногами, монотонно смотрела бабушка.
«На лошадках скачешь», - спросила она.
«Да», - продолжая отбивать ногами по полу, ответил Евгений.
Автобус, покачиваясь на ходу, приблизился к нужной остановке, пришвартовался к заметённому снегом тротуару. Двери сложило гармошкой, впустив ледяную массу воздуха в и без того холодный салон. Евгений выкатился с сумкой в снег. В те времена в городе его особо и не убирали, что давало возможность прочувствовать зримо настоящую, а не европейскую зиму.
Снег хрустел по дороге на конюшню, куда устремился Евгений. Его энергичная поступь не увязала в разрыхлённом другими пешеходами снежном полотне.
И чу! Вот она конюшня, сразу встретившая юношу ни с чем не сравнимым запахом, от которого любой конник просыпается, приходит в себя от усталости и хандры. Витающая в воздухе смесь того, как пахнут лошадь, опилки и навоз развеяли в голове у Жени все лежащие за пределами конного мира вопросы и проблемы.
Надетые старые кожаные офицерские сапоги, купленные в торгующем военными и камуфляжными вещами магазине, шпоры с колёсиками, пусть и без желанного Евгением малинового звона, детское одеяло вместо вальтрапа, не особо гнущийся короткий хлыст в руках, который применялся вместо шпор, служивших в большей степени украшением – и всадник был готов к раздаче лошадей.
«Тебе сегодня Вакса», - с улыбкой сказала тренер.
«Сегодня ты на диване», - доброжелательно прокомментировал входивший в крохотную группу конников товарищ, щёлкнув каблуками также офицерских сапог.
У Ваксы была пушистая мягкая рысь и ни с чем не сравнимый галоп, на котором наездник буквально покачивался в седле, как будто на диване – качалке.
По своему обыкновению Евгений сменил на уздечке повод, впитавший за годы лошадиный пот, а потому на галопе на взмокшей лошади выскальзывающий иногда из рук, на свой простенький, но новый, а поэтому ещё фиксирующийся в руках.
Припасённый сахар лежал в кармане. Евгений с уздечкой и седлом на плече шёл по конюшне к деннику, под чирикание воробьёв у крыши.
Вакса встретила юношу тёплыми мягкими губами, собирающими с его ладони кусочки белого сладкого лакомства. Чёрная-чёрная лошадка своей чёрной с отливом шерстью полностью оправдывала кличку. Низкорослая, доброго нрава, она была любимицей конюшни.
Седловка за десять минут, привычно тренерское «Все ли готовы?» и последующее «Смена в большой манеж!». В освещённый солнцем, пустынный с утра, гигантский манеж с грудой конкурных препятствий по середине.
В поводу Ваксу вести легко, она шагает вместе с всадником. Ещё легче садиться, даже не опуская ниже стремя. Хотя в те времена Евгений этого вообще не делал, а подставку для посадки на лошадь не признавал в принципе. Да и заскакивать на лошадей без стремян было любимым занятием группы.
Мягкая, но шустрая рысь Ваксы в преддверии галопа. А учебная рысь пушиста, Евгений сидел как на диване.
Но галоп! Он был восхитительно плавным и резвым одновременно. Вакса немного ложилась в повод, неслась по пустому манежу. Несущийся диван на четырёх ногах, которым надо было лишь управлять.
«Галопом по всему манежу, с левой ноги, ездой врозь», - и Евгений скакал на послушной Ваксе, наслаждаясь скоростью и лучами утреннего солнца.
BY Журналист на всю голову
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai.
from ar
