Равнодушная нежность, неумело гримирующая раздражение и гнев — так начальство смотрит на нас.
Начальник опытный, непременно ученый, знает сколько должно быть в каждой аптеке зеленки, а если не хватает: позвать сюда старуху провизоршу.
Начальник все время говорит «мы», но глядит в бездонные усталые глаза этой старухи и вздыхает: как же все ж хорошо, что мы — это лишь гипербола. Мы — это начальские 300 метров, джипы, отутюженный китон, маникюр.
Мы — это только когда надо сказать: мы все страдаем, трудимся, платим налоги, не спим.
Но за стенами этой ветхой аптеки, где не нашлось нам зеленки, мы — это уже уютное подпрыгивание на их рытвинах, их хибары в затемненных стеклах, их тромбофлебит и цирроз, их страх, их жалобы.
Мы — это для них. А для нас мы — это шарики в телефоне и юмор фм в радиоле.
Мы — это всегда отдохнуть душой. От них. От нас.
Мы (часы приема с 12.00 до 12.45) никогда не обнимут, не пожалеют, не позаботятся. Мы отчитают и пожурят: женщина, как вам не стыдно. Сейчас всем плохо.
И вот уже 12:45, женщина, идите.
И она идет и плачет, опять двойка, опять виновата.
Равнодушная нежность, неумело гримирующая раздражение и гнев — так начальство смотрит на нас.
Начальник опытный, непременно ученый, знает сколько должно быть в каждой аптеке зеленки, а если не хватает: позвать сюда старуху провизоршу.
Начальник все время говорит «мы», но глядит в бездонные усталые глаза этой старухи и вздыхает: как же все ж хорошо, что мы — это лишь гипербола. Мы — это начальские 300 метров, джипы, отутюженный китон, маникюр.
Мы — это только когда надо сказать: мы все страдаем, трудимся, платим налоги, не спим.
Но за стенами этой ветхой аптеки, где не нашлось нам зеленки, мы — это уже уютное подпрыгивание на их рытвинах, их хибары в затемненных стеклах, их тромбофлебит и цирроз, их страх, их жалобы.
Мы — это для них. А для нас мы — это шарики в телефоне и юмор фм в радиоле.
Мы — это всегда отдохнуть душой. От них. От нас.
Мы (часы приема с 12.00 до 12.45) никогда не обнимут, не пожалеют, не позаботятся. Мы отчитают и пожурят: женщина, как вам не стыдно. Сейчас всем плохо.
И вот уже 12:45, женщина, идите.
И она идет и плачет, опять двойка, опять виновата.
И опять есть только она. Одна. И мы.
BY АНТОН ВЯЧЕСЛАВОВИЧ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram. It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists."
from ar
