Прорыв штурмовой группы 51 ПДП 106 ПДД в н.п. Снагость, Курская обл.
В ходе зачистки одного из домов в рюкзаке убитого нациста ВСУ наши парни обнаружили украденные документы и медали ветерана ВОВ.
Мы проверили в архивах и установили, что награды принадлежали Пташкину Николаю Андреевичу 1924 г.р., родом из н.п. Снагость. Призван на фронт осенью 1943 г, воевал с нацистской нечистью. Осенью 2024 г. его родной дом снова был разграблен современными нацистами.
Для всушников эти медали утратили ценность. Не более, чем возможность заработать тридцать сребреников. Для них - это часть ненавистного (это ведь сейчас модно) советского прошлого, которое они всячески пытаются стереть и переписать по натовскому формату. Для них ничего не свято более. Вот и тащат (пытаются) сумками то, что бережно хранят у нас и передают из поколения в поколение - иконы, да медали.
Возмездие неизбежно. Забыть войну — значит, предать память о подвиге на все времена, предать все те нечеловеческие страдания павших отцов и матерей. Мы не забудем никогда. Так было и так будет.
Прорыв штурмовой группы 51 ПДП 106 ПДД в н.п. Снагость, Курская обл.
В ходе зачистки одного из домов в рюкзаке убитого нациста ВСУ наши парни обнаружили украденные документы и медали ветерана ВОВ.
Мы проверили в архивах и установили, что награды принадлежали Пташкину Николаю Андреевичу 1924 г.р., родом из н.п. Снагость. Призван на фронт осенью 1943 г, воевал с нацистской нечистью. Осенью 2024 г. его родной дом снова был разграблен современными нацистами.
Для всушников эти медали утратили ценность. Не более, чем возможность заработать тридцать сребреников. Для них - это часть ненавистного (это ведь сейчас модно) советского прошлого, которое они всячески пытаются стереть и переписать по натовскому формату. Для них ничего не свято более. Вот и тащат (пытаются) сумками то, что бережно хранят у нас и передают из поколения в поколение - иконы, да медали.
Возмездие неизбежно. Забыть войну — значит, предать память о подвиге на все времена, предать все те нечеловеческие страдания павших отцов и матерей. Мы не забудем никогда. Так было и так будет.
Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from ar
