Норин и компания. Книжки & Игрушки
Вообще, у современных иллюстраторов есть среди прочих прикольная черта: им кажется, что латные доспехи - это что-то типа свитера и плотных штанишек. Мне пинтерест и т.п. ресурсы постоянно кидают арты, где в полных миланских латах гладят котов, укачивают младенцев…
...и раз уж это все-таки книжный канал, то напомню, что одна из героинь "Ведьмака", собираясь приступить к коитусу, предложила любовнику сначала снять сапоги.
И убрать кинжал.
И убрать кинжал.
Регулярно сталкиваюсь со странноватым явлением. Люди смотрят фильм "Необратимость"... И приходят в реальный ужас и бешенство по адресу режиссера Гаспара Ноэ. Вот не то что считают, что чернуха и фигня, а как будто он реально изнасиловал Монику Беллуччи и сломал жизнь Венсану Касселю заодно. При этом обе прям жестяные сцены, они да, отталкивающие, но уж видали в мировом кино и пожестяней. И, однако, колбасит народ. Видимо, это можно считать творческой удачей, когда снимаешь о жуткой и грязной трагедии, и людей продирает, будто все по-настоящему.
Да, я сам думаю, что это хороший фильм. С учетом написанного выше.
Да, я сам думаю, что это хороший фильм. С учетом написанного выше.
Репутации Фаддея Булгарина в глазах потомков изрядно повредили плохие отношения с Пушкиным. Поскольку у человека, которого Пушкин ненавидел, не могло быть достоинств, он так и остался в отечественной литературе как маргинал, который писал какую-то неинтересную хрень, а так-то он "Видок Фиглярин". А между тем, мемуары у него действительно хорошие и прикольные, и если вам охота занятного чтива на эпоху, то легко рекомендовать.
...Однажды отец мой ехал в Минск из Глуска проселочной дорогой на Житин. День был знойный, и он, отдохнув в полдень в лесу, поздно приехал на ночлег. Корчма была новая, и с виду обещала удобное пристанище, но по осмотру оказалось, что в конюшне не было ни яслей, ни решеток, и все жилье состояло из двух грязных комнат. Корчма принадлежала помещику Лузине. — "Жид! что стоит твоему барину эта корчма?" спросил мой отец. — "Тысячу злотых", отвечал корчмарь. — "Гей! отсчитай сейчас тысячу злотых жиду!" сказал отец своему камердинеру. Жид не понимал, что это значит, и не хотел брать денег, но принужден был взять, когда отец мой прикрикнул на него. — "Прибавь еще пятьсот злотых", промолвил отец, обращаясь к камердинеру, у которого хранились ключи от шкатулки: "а ты, жид, отнеси эти деньги к своему пану; скажи ему, чтоб он выстроил на них корчму поудобнее, и между тем выноси все свои вещи, потому что сейчас не будет твоей корчмы. Ребята, поджигай корчму с другого конца!" сказал отец мой своим людям, которые, зная, что надлежало повиноваться безусловно, зажгли немедленно корчму и бросились выносить вещи жида. Через час не было корчмы, и только дымились ее остатки. Отец мой расположился биваком, и лег спать в коляске, а жид побежал на господский двор с известием о происшедшем.
Через некоторое время прискакал от пана Лузины посланник, с письмом, в котором сказано было, что он не принимает денег, но намерен расправиться с отцом моим в уголовном суде, как с разбойником. — "Седлай коней!" закричал мой отец, и поскакал с несколькими удалыми стрельцами прямо во двор к пану Лузине. Все уже спали в доме, но отец мой заставил отпереть себе двери, угрожая, что зажжет дом. Пан Лузина выбежал в шлафроке, и протестовал против насилия; но отец мой положил на стол два пистолета, и сказал Лузине, что он должен непременно стреляться с ним сию же минуту, чтоб смыть обиду, в противном случае, отец грозил застрелить его, как медведя.
Пан Лузина не имел вовсе охоты стреляться и, зная характер моего отца, старался его успокоить. Прибежали дамы, жена и дочери пана Лузины, стали упрашивать отца моего, чтоб он помирился, и отец мой сдался, с тем условием, чтоб пан Лузина взял деньги за свою корчму, выстроил новую, удобную, и отказался от всех претензий на моего отца. Все это немедленно написал и подписал пан Лузина, и отец мой, не взирая на усиленные просьбы Лузины, чтоб переночевать в его доме, возвратился на свой бивак, к экипажам, и, отправляясь утром в путь, подарил жиду пятьсот злотых, в вознаграждение за хлопоты. Жид остался очень доволен!
...Однажды отец мой ехал в Минск из Глуска проселочной дорогой на Житин. День был знойный, и он, отдохнув в полдень в лесу, поздно приехал на ночлег. Корчма была новая, и с виду обещала удобное пристанище, но по осмотру оказалось, что в конюшне не было ни яслей, ни решеток, и все жилье состояло из двух грязных комнат. Корчма принадлежала помещику Лузине. — "Жид! что стоит твоему барину эта корчма?" спросил мой отец. — "Тысячу злотых", отвечал корчмарь. — "Гей! отсчитай сейчас тысячу злотых жиду!" сказал отец своему камердинеру. Жид не понимал, что это значит, и не хотел брать денег, но принужден был взять, когда отец мой прикрикнул на него. — "Прибавь еще пятьсот злотых", промолвил отец, обращаясь к камердинеру, у которого хранились ключи от шкатулки: "а ты, жид, отнеси эти деньги к своему пану; скажи ему, чтоб он выстроил на них корчму поудобнее, и между тем выноси все свои вещи, потому что сейчас не будет твоей корчмы. Ребята, поджигай корчму с другого конца!" сказал отец мой своим людям, которые, зная, что надлежало повиноваться безусловно, зажгли немедленно корчму и бросились выносить вещи жида. Через час не было корчмы, и только дымились ее остатки. Отец мой расположился биваком, и лег спать в коляске, а жид побежал на господский двор с известием о происшедшем.
Через некоторое время прискакал от пана Лузины посланник, с письмом, в котором сказано было, что он не принимает денег, но намерен расправиться с отцом моим в уголовном суде, как с разбойником. — "Седлай коней!" закричал мой отец, и поскакал с несколькими удалыми стрельцами прямо во двор к пану Лузине. Все уже спали в доме, но отец мой заставил отпереть себе двери, угрожая, что зажжет дом. Пан Лузина выбежал в шлафроке, и протестовал против насилия; но отец мой положил на стол два пистолета, и сказал Лузине, что он должен непременно стреляться с ним сию же минуту, чтоб смыть обиду, в противном случае, отец грозил застрелить его, как медведя.
Пан Лузина не имел вовсе охоты стреляться и, зная характер моего отца, старался его успокоить. Прибежали дамы, жена и дочери пана Лузины, стали упрашивать отца моего, чтоб он помирился, и отец мой сдался, с тем условием, чтоб пан Лузина взял деньги за свою корчму, выстроил новую, удобную, и отказался от всех претензий на моего отца. Все это немедленно написал и подписал пан Лузина, и отец мой, не взирая на усиленные просьбы Лузины, чтоб переночевать в его доме, возвратился на свой бивак, к экипажам, и, отправляясь утром в путь, подарил жиду пятьсот злотых, в вознаграждение за хлопоты. Жид остался очень доволен!
Норин и компания. Книжки & Игрушки
Репутации Фаддея Булгарина в глазах потомков изрядно повредили плохие отношения с Пушкиным. Поскольку у человека, которого Пушкин ненавидел, не могло быть достоинств, он так и остался в отечественной литературе как маргинал, который писал какую-то неинтересную…
Другая предивная история из мемуаров Булгарина:
Отец мой весьма часто отлучался из дома, любя присутствовать на всех сеймиках, на судах, участвовать в больших охотах, словом, бывать везде, где собиралось много помещиков. Он также навещал часто старого князя Радзивилла, который весьма любил его общество. Последняя моя болезнь от испуга возбудила в отце моем мысль закалить меня. Ни слезы матушки, ни советы докторов и друзей не могли смягчить его на этот счет: не постигаю, как я остался жив, после всех пережитых мной испытаний! Например, он будил меня ото сна или ружейными выстрелами над самой моей кроватью, или холодной водой, выливаемой на меня во сне. Сказав мне однажды, что только бабы и глупцы верят в чертей, колдунов, ведьм и бродящих мертвецов, он посылал меня одного в полночь, зимой и осенью, на гумно, приказывая принести пук колосьев или горсть зерна. Надобно знать, что за нашим гумном было сельское кладбище, с ветхой Униатской деревянной церковью. Один взгляд отца заставлял меня безмолвно повиноваться. Слез он терпеть не мог, и отговорок не слушал. С первого раза, когда меня облили в постели холодной водой, я заболел лихорадкой, и от первого ружейного выстрела над головой едва ли не лишился употребления языка, но в полгода привык ко всему, и с радостью бегал в темную ночь на гумно, забавляясь страхом матушки и сестер. При этом отец приучал меня к самой грубой пище; брал с собой на охоту, на которой мы проводили иногда по несколько дней в лесу, и, будучи только семи лет от роду, я галопировал за ним на маленькой лошаденке, и даже стрелял из ружья, нарочно для меня сделанного. Сперва я был весьма слаб и изнежен, боялся всего, не мог вынести малейшей простуды, и даже кусок черного хлеба расстраивал мой желудок, а после нескольких месяцев спартанского воспитания я чрезвычайно укрепился; лакомился черным хлебом с луком или редькой, предпочитал капусту и кашу, изготовляемые для прислуги, всем сливочным кашкам и бульонам, которыми прежде кормили меня, и, вместо кофе и чая, пил или стакан молока, или ключевой холодной воды; бегал по лужам, а на охоте — по болоту, не чувствуя никаких последствий от замоченных ног. Отец мой торжествовал, а матушка каждый день боялась за жизнь мою, и со слезами повиновалась ему. Он страстно любил матушку, но в воле своей был непреклонен. Хотя эта внезапная перемена в моем физическом воспитании не только не повредила мне, а, напротив, послужила в пользу, я, однако ж, сам не следовал этой системе, да и никому не советую следовать. Гораздо лучше закаливать детей постепенно и сообразно с их сложением. Мы живем не в Спарте, и в наше время голова важнее туловища!
Отец мой весьма часто отлучался из дома, любя присутствовать на всех сеймиках, на судах, участвовать в больших охотах, словом, бывать везде, где собиралось много помещиков. Он также навещал часто старого князя Радзивилла, который весьма любил его общество. Последняя моя болезнь от испуга возбудила в отце моем мысль закалить меня. Ни слезы матушки, ни советы докторов и друзей не могли смягчить его на этот счет: не постигаю, как я остался жив, после всех пережитых мной испытаний! Например, он будил меня ото сна или ружейными выстрелами над самой моей кроватью, или холодной водой, выливаемой на меня во сне. Сказав мне однажды, что только бабы и глупцы верят в чертей, колдунов, ведьм и бродящих мертвецов, он посылал меня одного в полночь, зимой и осенью, на гумно, приказывая принести пук колосьев или горсть зерна. Надобно знать, что за нашим гумном было сельское кладбище, с ветхой Униатской деревянной церковью. Один взгляд отца заставлял меня безмолвно повиноваться. Слез он терпеть не мог, и отговорок не слушал. С первого раза, когда меня облили в постели холодной водой, я заболел лихорадкой, и от первого ружейного выстрела над головой едва ли не лишился употребления языка, но в полгода привык ко всему, и с радостью бегал в темную ночь на гумно, забавляясь страхом матушки и сестер. При этом отец приучал меня к самой грубой пище; брал с собой на охоту, на которой мы проводили иногда по несколько дней в лесу, и, будучи только семи лет от роду, я галопировал за ним на маленькой лошаденке, и даже стрелял из ружья, нарочно для меня сделанного. Сперва я был весьма слаб и изнежен, боялся всего, не мог вынести малейшей простуды, и даже кусок черного хлеба расстраивал мой желудок, а после нескольких месяцев спартанского воспитания я чрезвычайно укрепился; лакомился черным хлебом с луком или редькой, предпочитал капусту и кашу, изготовляемые для прислуги, всем сливочным кашкам и бульонам, которыми прежде кормили меня, и, вместо кофе и чая, пил или стакан молока, или ключевой холодной воды; бегал по лужам, а на охоте — по болоту, не чувствуя никаких последствий от замоченных ног. Отец мой торжествовал, а матушка каждый день боялась за жизнь мою, и со слезами повиновалась ему. Он страстно любил матушку, но в воле своей был непреклонен. Хотя эта внезапная перемена в моем физическом воспитании не только не повредила мне, а, напротив, послужила в пользу, я, однако ж, сам не следовал этой системе, да и никому не советую следовать. Гораздо лучше закаливать детей постепенно и сообразно с их сложением. Мы живем не в Спарте, и в наше время голова важнее туловища!
Бенгтссон, "Рыжий Орм"/"Драконы моря".
Исторический роман про викингов. Он такой... вот человек прочитал очень много саг, очень сильно вдохновился, и написал свою "идеальную сагу". Очень живая книга, веселая и энергичная. Многие эпизоды и фразы просто хочется взять и пересказывать один за другим.
Особенности психологии и отношений описываются с великолепным цинизмом. Собственно, этот простодушный, дикарский с точки зрения нынешнего человека взгляд на вещи и создает иногда комический эффект, позволивший авторам аннотации причислить "Орма" к пародиям. Там и вправду зачастую сложно не засмеяться. Не испорченные классическим образованием викинги выдают такие шедевры мысли, что периодически прыскаешь в волосатый мозолистый кулак. Но вообще-то это все же исторический роман, сдобренный суровым викингским юмором.
Когда в самом начале выражается сожаление, что за молодого монаха не дают на рынке и пары бычков, понимаешь, что здесь не будет обычной для многих авторов ошибки - попытки судить людей других эпох и социумов с позиций европейской морали начала XXI века. Тут скрупулезно передан стиль жизни, царивший на драккарах и в домах по берегам фьордов. По ходу действия, кстати, воспроизведено несколько реально имевших место исторических анекдотов. Истории чертовски свирепые, но надо ж понимать, что это темные века во всей красе. Да, они там все отморозки и бандюганы. Но до чего обаятельные!
Несмотря на то, что по ходу книжки куче народу причиняют травмы, несовместимые с жизнью, рОман на диво жизнерадостный.
Сюжет ураганный, атмосфера плотная, дух эпохи передает знатно. Однозначно рекомендую кому ни попадя. К Вельве не ходи, любители хорошей истории "Орма" оценят.
Просто зацените стиль.
"Вечером один человек из Халланда поведал о свадьбе в Смоланде, на которой он присутствовал. Во время торжеств возник спор из-за лошадей, и люди схватились за ножи, в то время как невеста, её подружки и служанки радостно смеялись, наблюдая за ними и всячески подбадривая противников поскорее решить дело. Но, когда невеста, которая происходила из известной семьи, увидела, что один из родичей её жениха выколол глаз её дяде, она сняла со стены факел и бросила его в жениха так, что у того загорелись волосы. Одна из подружек невесты, не теряя присутствия духа, проворно натянула свою нижнюю юбку на голову жениху и плотно её прижала, спасая ему тем самым жизнь, хотя он ужасно кричал, а голова его была чёрной и покрыта ожогами. В это время огонь перекинулся на солому, устилавшую пол, где лежали двенадцать пьяных или раненых человек, которые сгорели заживо. Эта свадьба была признана лучшей из всех, что справляли в Смоланде за последние годы, и запомнилась она надолго. Жених и невеста живут вместе в мире и согласии, хотя он и остался лыс на всю жизнь. Когда эта история была закончена, конунг Харальд сказал, что ему приятно слышать о том, какое веселье царит в Смоланде, ибо большинство из них — угрюмые и ненадёжные люди. Затем он заметил, что епископ Поппо должен всегда в своих молитвах благодарить бога за то, что его послали в Данию, где люди знают, как подобает себя вести, ведь он бы мог попасть к таким грубиянам, как люди из Смоланда".
Исторический роман про викингов. Он такой... вот человек прочитал очень много саг, очень сильно вдохновился, и написал свою "идеальную сагу". Очень живая книга, веселая и энергичная. Многие эпизоды и фразы просто хочется взять и пересказывать один за другим.
Особенности психологии и отношений описываются с великолепным цинизмом. Собственно, этот простодушный, дикарский с точки зрения нынешнего человека взгляд на вещи и создает иногда комический эффект, позволивший авторам аннотации причислить "Орма" к пародиям. Там и вправду зачастую сложно не засмеяться. Не испорченные классическим образованием викинги выдают такие шедевры мысли, что периодически прыскаешь в волосатый мозолистый кулак. Но вообще-то это все же исторический роман, сдобренный суровым викингским юмором.
Когда в самом начале выражается сожаление, что за молодого монаха не дают на рынке и пары бычков, понимаешь, что здесь не будет обычной для многих авторов ошибки - попытки судить людей других эпох и социумов с позиций европейской морали начала XXI века. Тут скрупулезно передан стиль жизни, царивший на драккарах и в домах по берегам фьордов. По ходу действия, кстати, воспроизведено несколько реально имевших место исторических анекдотов. Истории чертовски свирепые, но надо ж понимать, что это темные века во всей красе. Да, они там все отморозки и бандюганы. Но до чего обаятельные!
Несмотря на то, что по ходу книжки куче народу причиняют травмы, несовместимые с жизнью, рОман на диво жизнерадостный.
Сюжет ураганный, атмосфера плотная, дух эпохи передает знатно. Однозначно рекомендую кому ни попадя. К Вельве не ходи, любители хорошей истории "Орма" оценят.
Просто зацените стиль.
"Вечером один человек из Халланда поведал о свадьбе в Смоланде, на которой он присутствовал. Во время торжеств возник спор из-за лошадей, и люди схватились за ножи, в то время как невеста, её подружки и служанки радостно смеялись, наблюдая за ними и всячески подбадривая противников поскорее решить дело. Но, когда невеста, которая происходила из известной семьи, увидела, что один из родичей её жениха выколол глаз её дяде, она сняла со стены факел и бросила его в жениха так, что у того загорелись волосы. Одна из подружек невесты, не теряя присутствия духа, проворно натянула свою нижнюю юбку на голову жениху и плотно её прижала, спасая ему тем самым жизнь, хотя он ужасно кричал, а голова его была чёрной и покрыта ожогами. В это время огонь перекинулся на солому, устилавшую пол, где лежали двенадцать пьяных или раненых человек, которые сгорели заживо. Эта свадьба была признана лучшей из всех, что справляли в Смоланде за последние годы, и запомнилась она надолго. Жених и невеста живут вместе в мире и согласии, хотя он и остался лыс на всю жизнь. Когда эта история была закончена, конунг Харальд сказал, что ему приятно слышать о том, какое веселье царит в Смоланде, ибо большинство из них — угрюмые и ненадёжные люди. Затем он заметил, что епископ Поппо должен всегда в своих молитвах благодарить бога за то, что его послали в Данию, где люди знают, как подобает себя вести, ведь он бы мог попасть к таким грубиянам, как люди из Смоланда".
Жалко, древнегреки не сподобились на нормальную эсхатологию. Вот хорошо в "Эдде": вам кабзда, и сейчас подробно расскажем, как именно она наступит. А у греков только туманный намек, там Прометей ведь на цепях висит и организм подставляет не просто так, за огонь людям. Он знает, откуда возьмется тот, кто свергнет Зевса, но молчит как пионер-герой. Орел в печень - Олимп не вечен. И все, больше подробностей не дадут. А я надеялся.
Черт, а ведь были же какие-нибудь последние святилища уже в христианскую эпоху. И кто-то в лесах Фессалии в последний раз совершил возлияние, например, Артемиде. И умер. И богиня тихо прошелестела в ветвях и угасла. И остались хрестоматии для детей и руины с торчащими колоннами над морем.
Черт, а ведь были же какие-нибудь последние святилища уже в христианскую эпоху. И кто-то в лесах Фессалии в последний раз совершил возлияние, например, Артемиде. И умер. И богиня тихо прошелестела в ветвях и угасла. И остались хрестоматии для детей и руины с торчащими колоннами над морем.
Дмитрий Быков
*отличный в прошлом поэт
*неплохой романист
*плохой литературовед
*полный дурак
Вечность запомнит только первый пункт, для актуальной реальности важен только последний.
*отличный в прошлом поэт
*неплохой романист
*плохой литературовед
*полный дурак
Вечность запомнит только первый пункт, для актуальной реальности важен только последний.
Не мое, автор Григорий Николаев:
Все разучились писать фентези.
Вчера решил почитать чего-нибудь, залез, посмотрел что там награждают. Почитал - и все фигня, ничего достойного.
Я виню Мартина, на самом деле. Стало модно делать в фентези политику и мрачность, чтобы интриги, кинжалы во тьме, рассуждения об экономике и культуре. И все на таких серьезных щщах, что спасу нет.
Я всегда считал, что фентези это эскаписткий жанр. Читать надо про мир, куда хочется сбежать. А куда бежать в современном фентези? В очередное мрачное средневековье, где ты будешь сидеть в грязи и нищете и смотреть, как аристократы, колдуны и три сменяющих друг друга министра часами обсуждают денежные потоки и намекают друг другу на политические проблемы? Да я и тут, знаете ли, могу это делать.
Вот Роберт Говард понимал тему. Сидят министры, аристократы и колдуны - а тут врывается мужик с мечом, всех рубит, ворует золотой канделябр и прыгает в окно. Вот это интрига, да. Куда он денет канделябр? Как он выживет после прыжка в окно? Откуда в дворцовом бассейне тварь, помнящая свет первых звезд и почему ей срочно понадобилось подраться с Конаном?
Или вот женские персонажи - теперь модно прописывать женщин, которые, истекая чахоткой, интригуют и постоянно страдают. А еще лучше - подвергаются изнасилованиям, это теперь важно. Это Тема.
Говард был честнее. Он даже не притворялся, что у него есть женские персонажи. Женщины Говарда лежат в покоях колдуна, одетые только в золотые ожерелья и носовой платок, и гладят свои алебастровые бедра. Тут врывается мужик с мечом, начинает страшно рубить орущего колдуна, хватает Око Змеи... и тут видит лежащую под балдахином женщину. И никакого омерзительного насилия - женщина вдруг понимает, что в этом залитом кровью варваре вся мужская сила мира и тут же отдается ему, аккуратно отпихивая ножкой труп колдуна с раскочерыженной головой. Потом Конан вскидывает ее на плечо, сует в рот Око Змеи и несется по коридорам башни. Башня обычно дожидается, когда женщина отдастся полностью, и только тут начинает рушится. И тут забота о человеке.
В нынешних книгах уже не найдешь даже приличной драки с громадной обезьяной из Черной Земли; седобородые старцы с речами о волшебных мечах, являющийся во снах, уже не модны. А чтобы получить трон, надо интриговать, разбираться во взаимоотношениях пяти семей, знать гербы каких-то манерных чертей и говорить на трех языках. А раньше трон добывался просто потому, что в покои выродка-короля врывался мужик с мечом, рубил всех колдунов и министров, пытался стащить золотой трон, но понимал, что легче на него сесть. А к следующему рассказу бросить трон и драться с гигантским слизнем.
Короче, нынешнее фентези стало беззубым каким-то. Интриги и пространные рассуждения о курсах золота не заставят человека рисовать в школьных тетрадях мечи и драконов.
А если не заставят - то зачем это все?
Все разучились писать фентези.
Вчера решил почитать чего-нибудь, залез, посмотрел что там награждают. Почитал - и все фигня, ничего достойного.
Я виню Мартина, на самом деле. Стало модно делать в фентези политику и мрачность, чтобы интриги, кинжалы во тьме, рассуждения об экономике и культуре. И все на таких серьезных щщах, что спасу нет.
Я всегда считал, что фентези это эскаписткий жанр. Читать надо про мир, куда хочется сбежать. А куда бежать в современном фентези? В очередное мрачное средневековье, где ты будешь сидеть в грязи и нищете и смотреть, как аристократы, колдуны и три сменяющих друг друга министра часами обсуждают денежные потоки и намекают друг другу на политические проблемы? Да я и тут, знаете ли, могу это делать.
Вот Роберт Говард понимал тему. Сидят министры, аристократы и колдуны - а тут врывается мужик с мечом, всех рубит, ворует золотой канделябр и прыгает в окно. Вот это интрига, да. Куда он денет канделябр? Как он выживет после прыжка в окно? Откуда в дворцовом бассейне тварь, помнящая свет первых звезд и почему ей срочно понадобилось подраться с Конаном?
Или вот женские персонажи - теперь модно прописывать женщин, которые, истекая чахоткой, интригуют и постоянно страдают. А еще лучше - подвергаются изнасилованиям, это теперь важно. Это Тема.
Говард был честнее. Он даже не притворялся, что у него есть женские персонажи. Женщины Говарда лежат в покоях колдуна, одетые только в золотые ожерелья и носовой платок, и гладят свои алебастровые бедра. Тут врывается мужик с мечом, начинает страшно рубить орущего колдуна, хватает Око Змеи... и тут видит лежащую под балдахином женщину. И никакого омерзительного насилия - женщина вдруг понимает, что в этом залитом кровью варваре вся мужская сила мира и тут же отдается ему, аккуратно отпихивая ножкой труп колдуна с раскочерыженной головой. Потом Конан вскидывает ее на плечо, сует в рот Око Змеи и несется по коридорам башни. Башня обычно дожидается, когда женщина отдастся полностью, и только тут начинает рушится. И тут забота о человеке.
В нынешних книгах уже не найдешь даже приличной драки с громадной обезьяной из Черной Земли; седобородые старцы с речами о волшебных мечах, являющийся во снах, уже не модны. А чтобы получить трон, надо интриговать, разбираться во взаимоотношениях пяти семей, знать гербы каких-то манерных чертей и говорить на трех языках. А раньше трон добывался просто потому, что в покои выродка-короля врывался мужик с мечом, рубил всех колдунов и министров, пытался стащить золотой трон, но понимал, что легче на него сесть. А к следующему рассказу бросить трон и драться с гигантским слизнем.
Короче, нынешнее фентези стало беззубым каким-то. Интриги и пространные рассуждения о курсах золота не заставят человека рисовать в школьных тетрадях мечи и драконов.
А если не заставят - то зачем это все?
Михаил Кречмар, "Сибирская книга"
На мой взгляд, это должна быть одна из базовых исторических книг для наших сограждан. Собственно, это история того, как Россия приобрела Сибирь. Подробно и поэтапно: то, что было до Ермака; затем Ермак и его походы, закрепление и строительство первых крепостей. Сложные отношения с местными, хитросплетения местной политики - а она там была совершенно не простая. И так до Камчатки.
Русские промысловики, воины, торговцы и чиновники проделали очень долгий и замысловатый путь, и вот тут - в подробностях о том, как он проделывался. Сибирь очень, очень разнообразная, и отношения с народами по дороге складывались по-всякому. Здесь отдельное спасибо можно сказать за несколько вещей. Во-первых, Кречмар очень человекоцентричен. Он не забывает о контексте, о стратегии и политике, но он очень много внимания уделяет людям. От симпатичных до совершенно инфернальных. Он очень красиво держит баланс, не впадая ни в сусальные истории о том, как русские пришли с лавровой ветвью, научили хороших растить хлеб и настегали по попке плохим, но и совершенно не впадая в "деколонизаторское" разрывание одежд. Это вот именно про людей и общества, как оно было, как оно получилось. У нас там были и эпические герои, и персонажи, которые бы заставили побледнеть Рамси Болтона. И противники у них были яркими, разными, ну чисто хороший вестерн. Это и есть наш вестерн. И конкиста заодно.
Отдельный шик - иллюстрации Николая Фомина. Тут просто картинки посмотрите, редко какая историческая книга так хорошо иллюстрируется.
Язык очень хороший, выразительный, ни занудства, ни похабщины и панибратства. "Книгу" можно смело читать хоть школьнику, хоть пенсионеру, она очень хорошо сработана.
Короче говоря, я редко получал от исторического нон-фикшна такое удовольствие. Читается не хуже, чем роман. Колоритно, круто и здорово.
На мой взгляд, это должна быть одна из базовых исторических книг для наших сограждан. Собственно, это история того, как Россия приобрела Сибирь. Подробно и поэтапно: то, что было до Ермака; затем Ермак и его походы, закрепление и строительство первых крепостей. Сложные отношения с местными, хитросплетения местной политики - а она там была совершенно не простая. И так до Камчатки.
Русские промысловики, воины, торговцы и чиновники проделали очень долгий и замысловатый путь, и вот тут - в подробностях о том, как он проделывался. Сибирь очень, очень разнообразная, и отношения с народами по дороге складывались по-всякому. Здесь отдельное спасибо можно сказать за несколько вещей. Во-первых, Кречмар очень человекоцентричен. Он не забывает о контексте, о стратегии и политике, но он очень много внимания уделяет людям. От симпатичных до совершенно инфернальных. Он очень красиво держит баланс, не впадая ни в сусальные истории о том, как русские пришли с лавровой ветвью, научили хороших растить хлеб и настегали по попке плохим, но и совершенно не впадая в "деколонизаторское" разрывание одежд. Это вот именно про людей и общества, как оно было, как оно получилось. У нас там были и эпические герои, и персонажи, которые бы заставили побледнеть Рамси Болтона. И противники у них были яркими, разными, ну чисто хороший вестерн. Это и есть наш вестерн. И конкиста заодно.
Отдельный шик - иллюстрации Николая Фомина. Тут просто картинки посмотрите, редко какая историческая книга так хорошо иллюстрируется.
Язык очень хороший, выразительный, ни занудства, ни похабщины и панибратства. "Книгу" можно смело читать хоть школьнику, хоть пенсионеру, она очень хорошо сработана.
Короче говоря, я редко получал от исторического нон-фикшна такое удовольствие. Читается не хуже, чем роман. Колоритно, круто и здорово.
Forwarded from Осторожно: КГБ!
Время собирать камни
Олег Дивов «Ночной смотрящий»
Эта книга не о вампирах и оборотнях и не об их борьбе, и даже не о поиске справедливости в этом мире. Она о людях.
Простые русские мужики – любимый образ у Дивова, как мне кажется. Что в «Выбраковке», что в «Лучшем экипаже Солнечной» они показаны во всей своей красе. Они сильны духом, они умны и хитры, если придётся, любят и пошутить, даже если сейчас не до шуток, и, главное, своих не бросают.
И своими могут оказаться и вервольф Вовка, и даже вампир Долинский, которые порой показывали больше человеческого, чем люди, которые попадались им на пути.
Что касается сюжета. Он довольно прост. Журналист из Москвы приезжает в родные ебеня отдохнуть, но вместо отдыха находит приключений в пьяном угаре. Иногда даже казалось, что всё описанное лишь последствия бреда от белочки, решившей посетить нашего главного героя, но потом замечаешь, что и белочка сама не прочь накатить, лишь бы не видеть всего, что там творится.💀
А творилась там, конечно, та ещё дичь, помыкающая жестью. Я понимаю, почему многим книга неприятна, слишком уж Дивов увлёкся чернухой (одна сцена секса с вампиршей чего стоит). Но я уже тёртый калач, правда, в своё время боевой спецкостюм и ниточка от тампакса на навигаторе по имени Ива Кендалл пытался уже меня отвернуть от книг Дивова – не на ту напали.👌
Однако, без этих деталей не было бы, наверное, ярких образов и моментов, которые просто кричали бы – не вздумай повторять! А если учесть время написания книги, то вообще всё сразу встаёт на свои места: тревожные времена не могли не отразиться в произведении. Я лично, пока читала, воспринимала всё как документальную хронику (если не обращать внимания на вампиров и оборотней, конечно же).
Из приятного в книге – подход к вампирам. Это не милые няшечки из «Сумерек». Это жестокие, коварные, страшные (как и внешне, так и душой) кровососы. Упыри одним словом.
После прочтения книги в голове крутилась одна мысль – хорошо, что Дивов мне попался только сейчас. Буквально лет 10 назад я бы не оценила ни юмора, ни сюжетов. Скорее бы пофукала, что за говно мне посоветовали. Так что каждая книга ко времени и к месту. По крайней мере у меня так получается. И это просто прекрасно.
#книги #прочитано #фантастика #олегдивов #ночнойсмотрящий
Олег Дивов «Ночной смотрящий»
Эта книга не о вампирах и оборотнях и не об их борьбе, и даже не о поиске справедливости в этом мире. Она о людях.
Простые русские мужики – любимый образ у Дивова, как мне кажется. Что в «Выбраковке», что в «Лучшем экипаже Солнечной» они показаны во всей своей красе. Они сильны духом, они умны и хитры, если придётся, любят и пошутить, даже если сейчас не до шуток, и, главное, своих не бросают.
И своими могут оказаться и вервольф Вовка, и даже вампир Долинский, которые порой показывали больше человеческого, чем люди, которые попадались им на пути.
Что касается сюжета. Он довольно прост. Журналист из Москвы приезжает в родные ебеня отдохнуть, но вместо отдыха находит приключений в пьяном угаре. Иногда даже казалось, что всё описанное лишь последствия бреда от белочки, решившей посетить нашего главного героя, но потом замечаешь, что и белочка сама не прочь накатить, лишь бы не видеть всего, что там творится.
А творилась там, конечно, та ещё дичь, помыкающая жестью. Я понимаю, почему многим книга неприятна, слишком уж Дивов увлёкся чернухой (одна сцена секса с вампиршей чего стоит). Но я уже тёртый калач, правда, в своё время боевой спецкостюм и ниточка от тампакса на навигаторе по имени Ива Кендалл пытался уже меня отвернуть от книг Дивова – не на ту напали.
Однако, без этих деталей не было бы, наверное, ярких образов и моментов, которые просто кричали бы – не вздумай повторять! А если учесть время написания книги, то вообще всё сразу встаёт на свои места: тревожные времена не могли не отразиться в произведении. Я лично, пока читала, воспринимала всё как документальную хронику (если не обращать внимания на вампиров и оборотней, конечно же).
Из приятного в книге – подход к вампирам. Это не милые няшечки из «Сумерек». Это жестокие, коварные, страшные (как и внешне, так и душой) кровососы. Упыри одним словом.
После прочтения книги в голове крутилась одна мысль – хорошо, что Дивов мне попался только сейчас. Буквально лет 10 назад я бы не оценила ни юмора, ни сюжетов. Скорее бы пофукала, что за говно мне посоветовали. Так что каждая книга ко времени и к месту. По крайней мере у меня так получается. И это просто прекрасно.
#книги #прочитано #фантастика #олегдивов #ночнойсмотрящий
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Пишет Григорий Николаев:
Недавно мне попеняли на мое ироничное отношение к Гумилеву. Я даже удивился - я Гумилева обожаю, молюсь на него, стихи его знаю наизусть.
Но... Ведь сам типаж его я видел множество раз. "Где?!" - спросите вы, любитель поэзии, - "Где ты видел Гумилева в нашем гнилом мире, в этой тьме истории?!".
Я видел Гумилева на Поганище. Я видел Гумилева в подъездах, где он пил водку и играл на гитаре. Я видел Гумилева в школьнике, который нес свои книги в портфеле, украшенном обложкой альбома "Арии".
Вы оскорбились? Напрасно. Гумилев был живой, замечательный романтик... и полнейший позер, для которого "крутость" значила больше чем "красота". Послушайте эти строки:
Героиня романов Тургенева,
Вы надменны, нежны и чисты,
В вас так много безбурно-осеннего
От аллеи, где кружат листы.
Никогда ничему не поверите,
Прежде чем не сочтете, не смерите,
Никогда, никуда не пойдете,
Коль на карте путей не найдете.
И вам чужд тот безумный охотник,
Что, взойдя на нагую скалу,
В пьяном счастье, в тоске безотчетной
Прямо в солнце пускает стрелу.
Ну разве не видите вы молодого человека, романтика, мечтающего о подвигах - и он говорит это холодной и надменной девице из параллельного класса. А она хочет слушать Диму Билана, она любит розовое, она подводит глаза маминой тушью - она занимается той женской дребеденью, которая так непонятна и отвратительна мужчине, но так пленительна. И вот молодой романтик смотрит на недоступную красавицу - и говорит себе: "Она любит лишь дураков и сволочей, не понимая, кто я. Ведь я безумный охотник, пускающий в небо стрелу!". И Кипелов кивает ему с фотографии.
Или гумилевское "Ольга". Да это же ровно то, от чего вы кривитесь нынче, слушая какой-нибудь языческий металл про ярость битвы и свет Вальгаллы. Вслушайтесь:
Древних ратей воин отсталый,
К этой жизни тая вражду,
Сумасшедших сводов Валгаллы,
Славных битв и пиров я жду.
Ну это же оно, это инфантильное чувство того, что мир не понимает, прошло время героев и звона мечей, и к этой жизни нельзя не таить вражду! И там, за облаками, в Вальгалле, валькирией надо мною, Ольга, Ольга из 11Б, кружишь ты!
Гумилев гениален тем, что он уловил этот позыв, эту глуповатую, высокую мечту. А велик он тем, что сумел облечь ее в слова - и жить по этим словам. Мы говорим о человеке, который поехал в Абиссинию, отвергнутый, добыл там шкуру леопарда и мечтал придти к Ней, холодной, злой, глупой и пленительной женщине, и молча бросить ей под ноги шкуру. А затем уйти и стрелять в безумии в солнце.
Поэтому если вы увидите патлатого тощего парня с засаленными волосами - не гоните его из подъезда. Дайте ему выпить пива, посмотреть на мусоропровод и увидеть в нем Йормуганда-змея.
Ну а ложась спать, прошепчите с ним в унисон:
И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще,
Чтоб войти не во всем открытый,
Протестантский, прибранный рай,
А туда, где разбойник и мытарь
И блудница крикнут: вставай!
Это хорошая мечта, друзья мои. И где-то, в ночной Москве, у памятника Ленину пьет "Багбир" глуповатый молодой человек... а над ним валькирией кружит Николай Гумилев.
И мир от этого успокаивается.
Недавно мне попеняли на мое ироничное отношение к Гумилеву. Я даже удивился - я Гумилева обожаю, молюсь на него, стихи его знаю наизусть.
Но... Ведь сам типаж его я видел множество раз. "Где?!" - спросите вы, любитель поэзии, - "Где ты видел Гумилева в нашем гнилом мире, в этой тьме истории?!".
Я видел Гумилева на Поганище. Я видел Гумилева в подъездах, где он пил водку и играл на гитаре. Я видел Гумилева в школьнике, который нес свои книги в портфеле, украшенном обложкой альбома "Арии".
Вы оскорбились? Напрасно. Гумилев был живой, замечательный романтик... и полнейший позер, для которого "крутость" значила больше чем "красота". Послушайте эти строки:
Героиня романов Тургенева,
Вы надменны, нежны и чисты,
В вас так много безбурно-осеннего
От аллеи, где кружат листы.
Никогда ничему не поверите,
Прежде чем не сочтете, не смерите,
Никогда, никуда не пойдете,
Коль на карте путей не найдете.
И вам чужд тот безумный охотник,
Что, взойдя на нагую скалу,
В пьяном счастье, в тоске безотчетной
Прямо в солнце пускает стрелу.
Ну разве не видите вы молодого человека, романтика, мечтающего о подвигах - и он говорит это холодной и надменной девице из параллельного класса. А она хочет слушать Диму Билана, она любит розовое, она подводит глаза маминой тушью - она занимается той женской дребеденью, которая так непонятна и отвратительна мужчине, но так пленительна. И вот молодой романтик смотрит на недоступную красавицу - и говорит себе: "Она любит лишь дураков и сволочей, не понимая, кто я. Ведь я безумный охотник, пускающий в небо стрелу!". И Кипелов кивает ему с фотографии.
Или гумилевское "Ольга". Да это же ровно то, от чего вы кривитесь нынче, слушая какой-нибудь языческий металл про ярость битвы и свет Вальгаллы. Вслушайтесь:
Древних ратей воин отсталый,
К этой жизни тая вражду,
Сумасшедших сводов Валгаллы,
Славных битв и пиров я жду.
Ну это же оно, это инфантильное чувство того, что мир не понимает, прошло время героев и звона мечей, и к этой жизни нельзя не таить вражду! И там, за облаками, в Вальгалле, валькирией надо мною, Ольга, Ольга из 11Б, кружишь ты!
Гумилев гениален тем, что он уловил этот позыв, эту глуповатую, высокую мечту. А велик он тем, что сумел облечь ее в слова - и жить по этим словам. Мы говорим о человеке, который поехал в Абиссинию, отвергнутый, добыл там шкуру леопарда и мечтал придти к Ней, холодной, злой, глупой и пленительной женщине, и молча бросить ей под ноги шкуру. А затем уйти и стрелять в безумии в солнце.
Поэтому если вы увидите патлатого тощего парня с засаленными волосами - не гоните его из подъезда. Дайте ему выпить пива, посмотреть на мусоропровод и увидеть в нем Йормуганда-змея.
Ну а ложась спать, прошепчите с ним в унисон:
И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще,
Чтоб войти не во всем открытый,
Протестантский, прибранный рай,
А туда, где разбойник и мытарь
И блудница крикнут: вставай!
Это хорошая мечта, друзья мои. И где-то, в ночной Москве, у памятника Ленину пьет "Багбир" глуповатый молодой человек... а над ним валькирией кружит Николай Гумилев.
И мир от этого успокаивается.
Игрушковое
Я тут простенькую мысль подумал. Вот лет 15-20 назад я неистово наяривал в большие стратегии. Хойку вторую прошел по-всякому, в Европе 4 воздвиг тихоокеанскую Русь на Яве и Хоккайдо, монголы из "Крестоносцев" и "Медивала" писались со страху, появляясь у моих границ, а первый "Рим" и второй "Сегун" я прошел за все, что поддавалось прохождению, от Парфии до Галлии и от Датэ до Такэда. Так вот, а сейчас понял, что уже ну... не прет. Из хоть сколько-то нового только "Стелларис" еще что-то отрадное пошевелил, да и все, на пару разиков. И то же случилось с большими ролевиками - в БГ 3 я как прошел первый акт, мое почтение, так и всё. А я ведь тот еще задрот, и Пилларку 1, к примеру, выдоил досуха, и в Ведьмаке у меня только пара островков на задах Скеллиге не посмотрена.
А че так?
А на самом деле, просто изменилась структура моего времени. У меня просто его не особо. И силОв уже не хватает копаться в механиках. И интерес к большой истории сложнее держать, потому что я ж теперь играю, ну, по часу в день, и сильно не каждый день. Какая тут история, я за неделю уже забуду, кто все эти люди и нелюди, и почему вдруг в моей башке Егор Летов, взорвавший атомной бомбой офис "Газпрома".
Так вот, и на этом месте я подумал, а что мне хочется-то? Сессионки типа танчиков-корабликов - это прикольно. Но у них проблема противоположная - они принципиально асюжетны. Моей фантазии не хватает, чтоб вообразить, будто на базе в Химмельсдорфе сидит как бы Гитлер. То есть, хочется, чтобы какой-то сюжет, антураж, диалоги и вообще смысл был, но чтоб за час, а лучше полчаса, какая-то самостоятельная история мне скармливалась...
продолжение ниже
Я тут простенькую мысль подумал. Вот лет 15-20 назад я неистово наяривал в большие стратегии. Хойку вторую прошел по-всякому, в Европе 4 воздвиг тихоокеанскую Русь на Яве и Хоккайдо, монголы из "Крестоносцев" и "Медивала" писались со страху, появляясь у моих границ, а первый "Рим" и второй "Сегун" я прошел за все, что поддавалось прохождению, от Парфии до Галлии и от Датэ до Такэда. Так вот, а сейчас понял, что уже ну... не прет. Из хоть сколько-то нового только "Стелларис" еще что-то отрадное пошевелил, да и все, на пару разиков. И то же случилось с большими ролевиками - в БГ 3 я как прошел первый акт, мое почтение, так и всё. А я ведь тот еще задрот, и Пилларку 1, к примеру, выдоил досуха, и в Ведьмаке у меня только пара островков на задах Скеллиге не посмотрена.
А че так?
А на самом деле, просто изменилась структура моего времени. У меня просто его не особо. И силОв уже не хватает копаться в механиках. И интерес к большой истории сложнее держать, потому что я ж теперь играю, ну, по часу в день, и сильно не каждый день. Какая тут история, я за неделю уже забуду, кто все эти люди и нелюди, и почему вдруг в моей башке Егор Летов, взорвавший атомной бомбой офис "Газпрома".
Так вот, и на этом месте я подумал, а что мне хочется-то? Сессионки типа танчиков-корабликов - это прикольно. Но у них проблема противоположная - они принципиально асюжетны. Моей фантазии не хватает, чтоб вообразить, будто на базе в Химмельсдорфе сидит как бы Гитлер. То есть, хочется, чтобы какой-то сюжет, антураж, диалоги и вообще смысл был, но чтоб за час, а лучше полчаса, какая-то самостоятельная история мне скармливалась...
продолжение ниже
...начало выше
И вот, триьямпампам. Жанром, придуманным для толстых офисных трудоголиков, оказался рогалик. Серьезно, Hades или Hand of Fate, или ФТЛ - это то, что прям под такое ТЗ и сделано. Работе не мешает, не требует часами копаться в себе. Один забег в Hades длится 30-40 минут, за это время ты успеваешь сломать зловещие планы титана Кроноса и компьютерную мышь. При этом есть сквозной сюжет, который делает осмысленным новый забег. Но ты уже что-то прошел, и какую-то часть истории тебе докинули, и чувство удовлетворения уже есть. То же самое в "ХандЕ": игра составлена из 20+ маленьких историй (и еще нескольких десятков совсем маленьких), и вот, ты прошел одну за часик, и нет ощущения, что куда же ты, вон еще мир вокруг. В ФТЛ нет сквозной истории, там этот часик - это просто все прохождение, причем такое залихватское, что не надо никакого "Дом-2 в перерывах", как в условной "Масс Эффект": все само воображается. Это немножко неинтуитивно, потому что получается, что "Европа" - это для молодых гиков, а развеселое рубилово "Хадеса" для взрослых основательных старперов - но, блин, это правда.
По большому счету, моим личным геймерским счастьем будет "Невервинтер Найтс" на новом уровне: чтобы классическая РПГ составлялась из кучи отдельных небольших историй, как из ваншотов ДнД. Если интересно - ты ввязываешься, а нет - вон тебе альтернативный рассказ с другим настроением. И полной свободой играться с редактором. В идеале - чтоб какой-то общий квест был, но по дороге к нему чтоб можно было ходить вообще не теми дорогами, что другие. Скажем, для финального босса надо собрать десять каких-то макгаффинов, а у тебя пятьдесят вариантов, как их добыть, причем каждая история проходится за час, и каждая полностью самостоятельна. Считайте это ТЗ от начинающего стареть офисного хамстера. А я пойду, еще раз Прометею печень выклюю.
И вот, триьямпампам. Жанром, придуманным для толстых офисных трудоголиков, оказался рогалик. Серьезно, Hades или Hand of Fate, или ФТЛ - это то, что прям под такое ТЗ и сделано. Работе не мешает, не требует часами копаться в себе. Один забег в Hades длится 30-40 минут, за это время ты успеваешь сломать зловещие планы титана Кроноса и компьютерную мышь. При этом есть сквозной сюжет, который делает осмысленным новый забег. Но ты уже что-то прошел, и какую-то часть истории тебе докинули, и чувство удовлетворения уже есть. То же самое в "ХандЕ": игра составлена из 20+ маленьких историй (и еще нескольких десятков совсем маленьких), и вот, ты прошел одну за часик, и нет ощущения, что куда же ты, вон еще мир вокруг. В ФТЛ нет сквозной истории, там этот часик - это просто все прохождение, причем такое залихватское, что не надо никакого "Дом-2 в перерывах", как в условной "Масс Эффект": все само воображается. Это немножко неинтуитивно, потому что получается, что "Европа" - это для молодых гиков, а развеселое рубилово "Хадеса" для взрослых основательных старперов - но, блин, это правда.
По большому счету, моим личным геймерским счастьем будет "Невервинтер Найтс" на новом уровне: чтобы классическая РПГ составлялась из кучи отдельных небольших историй, как из ваншотов ДнД. Если интересно - ты ввязываешься, а нет - вон тебе альтернативный рассказ с другим настроением. И полной свободой играться с редактором. В идеале - чтоб какой-то общий квест был, но по дороге к нему чтоб можно было ходить вообще не теми дорогами, что другие. Скажем, для финального босса надо собрать десять каких-то макгаффинов, а у тебя пятьдесят вариантов, как их добыть, причем каждая история проходится за час, и каждая полностью самостоятельна. Считайте это ТЗ от начинающего стареть офисного хамстера. А я пойду, еще раз Прометею печень выклюю.
Нового "Ведьмака" на польском выкатят 1 декабря. Посвящен он будет молодости Геральта. И знаете, что, паны-братья. Не хочу каркать, но процентов 80, что выйдет на сей раз не очень.
Сапковский ухитрился породить историю, которая зажила своей жизнью, уже полностью отвязанной от его личности и даже от книг. Это так-то огромный успех, но похоже, он сам воспринял это крайне болезненно. "Ведьмак" книжный был цельным единым романом, законченным, там уже не надо было ничего говорить, у него был прекрасный плохой хороший финал с отсылками сразу к Артуриане, "Мастеру и Маргарите", за душу берущий, и все узлы были развязаны, и про всех персонажей уже было все сказано, включая второстепенных. Ну ей-Богу, главные герои получают все по серьгам, но и, скажем, про Трисс уже нечего сказать после "градобития", или про Ярре после финальной встречи с разбитыми партизанами, персонажи сделаны, история закончена.
Но дальше случилась серия игр. И если первые две части выглядели как обычный неплохой побочный продукт, то третья выстрелила из всех стволов и перешибла книги по популярности. Причем авторы фактически перерассказывали многие истории из книг своими словами, и получалось не хуже. Линия Сианны, допустим, это совершенно прозрачная фантазия на тему одной из новелл первых книг, и там, где в оригинале рассказ, тут целое представление с кандибобером. Причем там авторы изощрялись, гуляли на все, и именно с точки зрения рассказывания истории они использовали фишки, уникальные именно для игр как рода искусства; скажем, та часть, которая происходит в Белом Саду, содержит несколько отдельных внутренних историй, которые рассказывает сама локация - в первую очередь про семейную драму прежнего сеньора, обитателя тех вот руин, где сейчас гарнизон нильфов стоит. Ну, это ладно, это лирика уже, а не лирика состоит в том, что Сапковский себя чувствовал как человек, у которого его мир просто угнали. И это не вопрос только денег, дядька и так миллионер. А вопрос, что его главное детище живет без него.
И на этом месте наш автор просто попытался доказать, видимо, самому себе в первую очередь, что книги еще на первом месте, а он сам еще рысак. А запала-то уже было не так чтоб много, и это показал уже "Вечный свет", который подсдал по сравнению с "Божьими воинами" (а я искренне думаю, что "гуситская" трилогия - это пик пана Анджея), а "Змея" уже прозвенела, что да, вам не показалось, сдал. А "Сезон гроз" получился... черт, получился фанфик на себя же. Да, он не какой-то совсем отстой, это такая твердая "четверка", все-таки автор профессионал, но если бы не имя на обложке, его бы просто не заметили, он был бы очередным проходнячком для пляжей и электричек. И все бы аплодировали, если бы молодой лопоухий фантаст такое написал как стилизацию, и попеняли бы, что иногда выглядит как дешманский хоррор, а иногда как новеллизация компьютерной игры, но сказали бы, что у этого молодого талантливого парня есть перспективы. Но это написал тот же самый автор. И тут уже стало понятно, что телегу надо распрягать, потому что этот колокол звонит по тебе, и в его перезвонах звучит слово "исписался".
Но остановиться пан Анджей уже не мог. Потому что тут стояли на кону не деньги, а самоуважение. А сейчас и он не помолодел, и жанр на месте не стоит.
Но я просто хочу верить, что те 20% шансов, что выйдет как в лучшие времена, еще есть.
Сапковский ухитрился породить историю, которая зажила своей жизнью, уже полностью отвязанной от его личности и даже от книг. Это так-то огромный успех, но похоже, он сам воспринял это крайне болезненно. "Ведьмак" книжный был цельным единым романом, законченным, там уже не надо было ничего говорить, у него был прекрасный плохой хороший финал с отсылками сразу к Артуриане, "Мастеру и Маргарите", за душу берущий, и все узлы были развязаны, и про всех персонажей уже было все сказано, включая второстепенных. Ну ей-Богу, главные герои получают все по серьгам, но и, скажем, про Трисс уже нечего сказать после "градобития", или про Ярре после финальной встречи с разбитыми партизанами, персонажи сделаны, история закончена.
Но дальше случилась серия игр. И если первые две части выглядели как обычный неплохой побочный продукт, то третья выстрелила из всех стволов и перешибла книги по популярности. Причем авторы фактически перерассказывали многие истории из книг своими словами, и получалось не хуже. Линия Сианны, допустим, это совершенно прозрачная фантазия на тему одной из новелл первых книг, и там, где в оригинале рассказ, тут целое представление с кандибобером. Причем там авторы изощрялись, гуляли на все, и именно с точки зрения рассказывания истории они использовали фишки, уникальные именно для игр как рода искусства; скажем, та часть, которая происходит в Белом Саду, содержит несколько отдельных внутренних историй, которые рассказывает сама локация - в первую очередь про семейную драму прежнего сеньора, обитателя тех вот руин, где сейчас гарнизон нильфов стоит. Ну, это ладно, это лирика уже, а не лирика состоит в том, что Сапковский себя чувствовал как человек, у которого его мир просто угнали. И это не вопрос только денег, дядька и так миллионер. А вопрос, что его главное детище живет без него.
И на этом месте наш автор просто попытался доказать, видимо, самому себе в первую очередь, что книги еще на первом месте, а он сам еще рысак. А запала-то уже было не так чтоб много, и это показал уже "Вечный свет", который подсдал по сравнению с "Божьими воинами" (а я искренне думаю, что "гуситская" трилогия - это пик пана Анджея), а "Змея" уже прозвенела, что да, вам не показалось, сдал. А "Сезон гроз" получился... черт, получился фанфик на себя же. Да, он не какой-то совсем отстой, это такая твердая "четверка", все-таки автор профессионал, но если бы не имя на обложке, его бы просто не заметили, он был бы очередным проходнячком для пляжей и электричек. И все бы аплодировали, если бы молодой лопоухий фантаст такое написал как стилизацию, и попеняли бы, что иногда выглядит как дешманский хоррор, а иногда как новеллизация компьютерной игры, но сказали бы, что у этого молодого талантливого парня есть перспективы. Но это написал тот же самый автор. И тут уже стало понятно, что телегу надо распрягать, потому что этот колокол звонит по тебе, и в его перезвонах звучит слово "исписался".
Но остановиться пан Анджей уже не мог. Потому что тут стояли на кону не деньги, а самоуважение. А сейчас и он не помолодел, и жанр на месте не стоит.
Но я просто хочу верить, что те 20% шансов, что выйдет как в лучшие времена, еще есть.
Мне очень сильно не нравится "Трудно быть богом". Настолько не нравится, что я бы сказал, это очень хорошо написанная очень плохая книга. В первую очередь, понятно, из-за главного героя. Румата и вообще земляне - напыщенные высокоморальные болваны в белых плащах, которые предельно примитивно воображают себе общество, в котором работают, на секундочку, резидентами разведки; в результате чего они все и Румата в частности блестяще проваливаются как профессионалы и личности. Беда Руматы не в том, что он неотмирно морален, а в том, что он оглушительно глуп, причем этот эффект не задумывался, но он дурак ровно в рамках текста. Это не богом быть трудно, это профнепригодным трудно быть.
Но я внезапно вот чего подумал. "Трудно быть богом" - это ведь внезапно... отличная деконструкция супергероики. Супергероика в СССР была забанена на философском уровне: идея человека с принципиально недостижимыми для других возможностями - это для такого эгалитарного общества принципиальное табу. "Супермен" в буквальном переводе "сверхчеловек", а последних сверхчеловеков мы в 45-м в "Тиграх" сожгли. Но Румата - безусловно именно супергерой, обладатель уникальных возможностей организма и соответствующего набора гаджетов. При этом, в чем, собственно, деконструкция - дурак-то он дурак, да не тупее стандартного комиксового человека-суриката или там человека-бабуина. Только все это при искоренении зла само по себе совершенно недостаточно, потому что ты можешь отвести в тюрьму банду, но не искоренишь источник появления банд; ты можешь надрать задницу мракобесу, но не можешь надрать ее мракобесию, ты можешь отрубить голову тирану, но текущее общество в текущем виде просто сначала свалится в анархию, а потом пересоберется во главе с новым тираном. И в итоге Румата обнаруживает, что не добился ничего, не спас толком никого, зато от него шарахаются дома, потому что руки в крови. И вот при всех недостатках персонажа, этот итог получился трезвым и честным, и Стругацкие демонтировали главную черту жанра, понятия о нем не имея и не собираясь этого делать.
Отдельно забавно, что судя по "Комментариям к пройденному", авторы ничего такого как раз не думали. Они без всяких экивоков и второго слоя написали про судьбу интеллигенции в тоталитарном обществе. То есть, они не задумывали Румату таким, не закладывали все вот это выше, оно само получилось так. Тут уверуешь в писательское шаманство - книга оказалась умнее автора. Самое интересное - то, что не хотел говорить автор, а все равно сказалось.
Но я внезапно вот чего подумал. "Трудно быть богом" - это ведь внезапно... отличная деконструкция супергероики. Супергероика в СССР была забанена на философском уровне: идея человека с принципиально недостижимыми для других возможностями - это для такого эгалитарного общества принципиальное табу. "Супермен" в буквальном переводе "сверхчеловек", а последних сверхчеловеков мы в 45-м в "Тиграх" сожгли. Но Румата - безусловно именно супергерой, обладатель уникальных возможностей организма и соответствующего набора гаджетов. При этом, в чем, собственно, деконструкция - дурак-то он дурак, да не тупее стандартного комиксового человека-суриката или там человека-бабуина. Только все это при искоренении зла само по себе совершенно недостаточно, потому что ты можешь отвести в тюрьму банду, но не искоренишь источник появления банд; ты можешь надрать задницу мракобесу, но не можешь надрать ее мракобесию, ты можешь отрубить голову тирану, но текущее общество в текущем виде просто сначала свалится в анархию, а потом пересоберется во главе с новым тираном. И в итоге Румата обнаруживает, что не добился ничего, не спас толком никого, зато от него шарахаются дома, потому что руки в крови. И вот при всех недостатках персонажа, этот итог получился трезвым и честным, и Стругацкие демонтировали главную черту жанра, понятия о нем не имея и не собираясь этого делать.
Отдельно забавно, что судя по "Комментариям к пройденному", авторы ничего такого как раз не думали. Они без всяких экивоков и второго слоя написали про судьбу интеллигенции в тоталитарном обществе. То есть, они не задумывали Румату таким, не закладывали все вот это выше, оно само получилось так. Тут уверуешь в писательское шаманство - книга оказалась умнее автора. Самое интересное - то, что не хотел говорить автор, а все равно сказалось.
Норин и компания. Книжки & Игрушки
Гомер сладкогласый, описывая, как поборали ахейцы-мужи кудреглавых троянцев, уж очень асимметричен в описании подвигов. Вот как описывается у него победа Аякса: "И расселся шелом густогривый под медяным жалом, Быв поражен и огромным копьем, и рукою могучей.…
Кстати, говоря о Гомере
Гомер эпичен и пафосен. Ахилл исторгает меч из влагалища и поражает троянца; Диомед тычет копьем богов; Аякс буянит и рубит стадо баранов. Троя горит, а крики убиваемых рвутся к небесам.
Так вот, над этим посмеивались еще сами греки.
Есть прекрасная поэма “Батрахомиомахия” или “Война мышей и лягушек”. Ее приписывали самому Гомеру, но вроде все таки писал не он. Неизвестный автор просто взял все ударные части у слепошарого и вдоволь поиздевался.
Дело начинается с того, что мышонок и царский сын Крохобор, сын Хлебогрыза, славного духом, встречает на болоте лягушачьего царя Вздуломорду. Тот случайно убивает Крохобора, и два народа идут на войну. А дальше начинается то, ради чего и стоит все это читать.
Следуют долгие описания вооружения сторон. Мыши вздевают шлема из орехов, берут в руки иглы (ведь всякою медью владеет Арес!), а лягушки затачивают листья осоки. Боги издали наблюдают за подготовкой и бояться вмешаться.
А потом начинается резня, невероятно комичная из-за смешения дурацких имен и настоящего хардкора.
Первым Квакун Сластолиза - тот в первых рядах подвизался -
Метким копьем поражает в самую печень по чреву:
Навзничь упал он, и нежная шерстка его запылилась.
С грохотом страшным скатился, доспехи на нем зазвенели.
Хардкорность все растет.
Меток удар был, под самую печень копье угодило.
Он на Капустника, по побережью бежавшего, яро
Ринулся, но, не смутившись, тот сам обратил его в бегство.
В воду злосчастный упал и живой уж не выплыл, багровой
Кровью окрасил болото, и, вздутый, с кишками наружу,
Долго еще труп героя у берега горестно бился.
Незатейливое греческое чувство смешного обостряется с каждой строкой.
Соня Болотный убил знаменитого Землеподкопа
[А Водорад поразил беспощадно царя Лизопята,]
Тяжким булыжником череп ему раскроив. Размягченный
Из носу мозг его вытек, и кровью земля обагрилась.
Битва длится и длится, пока сами Олимпийцы не вмешиваются в конфликт и не кладут конец скорой войне.
Поэма не очень длинная, но очень напряженная. В ней есть что-то от пьяного гона в дружеской компании, что-то от детских фантазий о животных. И очень много от страшненького юмора греков, нации пиратов и наемников.
Потратьте вечерок.
Григорий Николаев
Гомер эпичен и пафосен. Ахилл исторгает меч из влагалища и поражает троянца; Диомед тычет копьем богов; Аякс буянит и рубит стадо баранов. Троя горит, а крики убиваемых рвутся к небесам.
Так вот, над этим посмеивались еще сами греки.
Есть прекрасная поэма “Батрахомиомахия” или “Война мышей и лягушек”. Ее приписывали самому Гомеру, но вроде все таки писал не он. Неизвестный автор просто взял все ударные части у слепошарого и вдоволь поиздевался.
Дело начинается с того, что мышонок и царский сын Крохобор, сын Хлебогрыза, славного духом, встречает на болоте лягушачьего царя Вздуломорду. Тот случайно убивает Крохобора, и два народа идут на войну. А дальше начинается то, ради чего и стоит все это читать.
Следуют долгие описания вооружения сторон. Мыши вздевают шлема из орехов, берут в руки иглы (ведь всякою медью владеет Арес!), а лягушки затачивают листья осоки. Боги издали наблюдают за подготовкой и бояться вмешаться.
А потом начинается резня, невероятно комичная из-за смешения дурацких имен и настоящего хардкора.
Первым Квакун Сластолиза - тот в первых рядах подвизался -
Метким копьем поражает в самую печень по чреву:
Навзничь упал он, и нежная шерстка его запылилась.
С грохотом страшным скатился, доспехи на нем зазвенели.
Хардкорность все растет.
Меток удар был, под самую печень копье угодило.
Он на Капустника, по побережью бежавшего, яро
Ринулся, но, не смутившись, тот сам обратил его в бегство.
В воду злосчастный упал и живой уж не выплыл, багровой
Кровью окрасил болото, и, вздутый, с кишками наружу,
Долго еще труп героя у берега горестно бился.
Незатейливое греческое чувство смешного обостряется с каждой строкой.
Соня Болотный убил знаменитого Землеподкопа
[А Водорад поразил беспощадно царя Лизопята,]
Тяжким булыжником череп ему раскроив. Размягченный
Из носу мозг его вытек, и кровью земля обагрилась.
Битва длится и длится, пока сами Олимпийцы не вмешиваются в конфликт и не кладут конец скорой войне.
Поэма не очень длинная, но очень напряженная. В ней есть что-то от пьяного гона в дружеской компании, что-то от детских фантазий о животных. И очень много от страшненького юмора греков, нации пиратов и наемников.
Потратьте вечерок.
Григорий Николаев