«Сюда не падают бомбы»

Подписчик из Томска уже рассказывал четыре истории конформизма своих знакомых. В новом письме он говорит о рутинизации войны и о том, как мало осталось желающих в ней участвовать. Если вам тоже есть, что сказать — пишите на почту [email protected] или в telegram @ochevidcy_bot Можно анонимно.

— Вы наверняка слышали, читали и, возможно, сами писали или произносили фразу: «Война рутинизируется». А как это происходит? Очень просто — ежесекундным присутствием. Утром проснулся, открыл телеграм, читаешь новости. Там — прилеты, взрывы, вернувшиеся домой убийцы.

Едешь на работу, по дороге — три-четыре билборда с рекламой контракта на «СВО». Радио уже не слушаешь: там обязательно, даже на самых музыкальных и развлекательных станциях, нет-нет да и воткнут рекламу, или в новостях расскажут: «…губернатор объявил об увеличении региональных выплат подписавшим контракт с Министерством обороны…»

Приехал на работу. Опять эти телячьи глаза. Формально она — мой начальник, но у нее сын призывного возраста, и она все время за него боится. А он уезжать не хочет. Денег на взятку нет: сейчас такие тарифы, что я вообще не представляю, у кого такие деньги могут быть. И я выслушиваю ее ежедневный «плач», потому что когда-то ходил на оппозиционные марши, и она уверена, что я ее «не сдам».

Обед. Другой коллега тоже хочет выговориться. У него брат поехал на войну — сам, за деньгами. Губернатор же увеличил выплаты. Они с матерью переживают. От брата нет вестей. А братова жена «так и мечтает, чтобы он погиб, чтобы получить деньги». Я не уверен, что это правда: коллега склонен к пессимизму и голословным суждениям.

Даже телефонный звонок с неизвестного номера, который раньше пытался впарить мне кредитку или развести через «службу безопасности» Сбербанка, теперь предлагает подписать тот самый контракт.

Я, кстати, понял, почему на войну тянут через контракт, даже срочников. Это контракт с Ним! С тем, кто покупает не жизни, а души. Покупает легко, за деньги. Правда, не докторы Фаусты ему сейчас достаются, ребята попроще, с бытовыми запросами. Но хватит лирики.

После работы дома ребенок рассказывает, что к ним приводили нового ветерана. Какой это был «кринж», как он выдал им зазубренную речь, а потом начал рассказывать, как его отряд в бою «ликвидировал 250 единиц противника». Один мальчик спросил: «А единицы противника — это люди?», «А что значит ликвидировали?». Ветеран сказал, что это значит «зачистили», но мальчик не унимался. В итоге его вывели из класса и вызвали родителей.

А я сижу и думаю: «А если мое дите такое ляпнет, меня вызовут? Как я буду действовать?» Мысль эта холодная и склизкая, аж передергивает.

И просмотр телеграма перед сном не оставляет сомнений, что война есть.

Но между этим всем идет обычная жизнь. Самая обыкновенная. За эти почти три года мы трижды справили день рождения ребенка. Свои нет, не хочется. Но каждый день, несмотря на все это вокруг, я все-таки делаю свою работу, хожу в магазины, вот на выставку ходили, на концерт в прошлом году. Читаем книги, смотрим сериалы, обсуждаем и то, и другое. Встречаемся с друзьями и выпиваем. Ходим в кафе. В кино иногда. Покупаем новую бытовую технику, одежду и прочее. Лечим собаку.

И вот так война становится частью пейзажа. То, что здесь не рвутся бомбы и не прилетают ракеты, не делает войну менее реальной или менее страшной. Ведь эта повсеместная реклама контракта — не от хорошей жизни. Любому понятно: на фронте остро не хватает людей. Все, кто готов был торгануть своей жизнью, кому всё равно, куда и зачем, лишь бы свалить из своей безнадеги, — в общем-то закончились. Остаются те, кого деньгами в убийцы и пушечное мясо не затащишь. Те, у кого есть что и кого терять. У кого есть принципы и совесть. И их надо как-то затащить в эту мясорубку.

И вскоре они перестанут миндальничать и прикидываться. К этому невозможно быть готовым. Сам себе говоришь: «Нет, я не пойду, сбегу, сяду, что угодно, только не…» А когда припрет, никто не знает, как себя поведешь. И это самое страшное — здесь, где не падают бомбы и не прилетают ракеты.

Писк из-под крышки.

«Я живу в умирающей стране»

Вера (имя изменено) — 14-летняя школьница из Челябинска. Она пишет, как война разрушает ее перспективы. По словам Веры, уже сейчас выпускникам с золотыми медалями стало труднее поступить на бюджет из-за квот для детей участников «СВО». А страх перед завтрашним днем мешает ей строить любые планы. Если вам тоже есть, что сказать — пишите на почту [email protected]. Можно анонимно.

— До войны у меня было огромное количество желаний и мечт, но, к сожалению, им не сбыться, потому что я живу в умирающей стране. Мне больно осознавать, что происходит в нашем мире — люди воюют, чьи-то родные уходят на войну и больше не возвращаются.

У меня была мечта жить спокойную и счастливую жизнь, поступить в университет, полюбить человека и жить счастливо. К сожалению, и этому не сбыться, потому что имеется постоянный страх за будущее. И наступит ли оно? Что будет завтра? Очередная война?

Поступить в университеты сейчас трудно, так как дети, чьи родители находятся на «СВО» занимают бюджетные места. Дети, которые имеют золотую медаль, красный диплом, не могут поступить на ту специальность, которая им по душе.

Единомышленники у меня есть, но их немного, так как большинство школьников и старшее поколение просто зомбированы пропагандой Путина. Они считают другие народы злыми врагами, которые не заслуживают жизни. Я стараюсь не поднимать эту тему, особенно в соцсетях, потому что сейчас нельзя иметь свое мнение. За любое мнение можно сесть в тюрьму. Сажают тех, кто этого не заслуживает, а настоящие преступники гуляют на свободе. Всех, кто стоит на пути, просто убивают.

В моей жизни за эти два с половиной года поменялось немногое, но все-таки изменения есть. В школе стало намного больше пропаганды «патриотизма», тот же самый никому не нужный урок «разговоры о важном», который не интересен людям осознающим, что происходит вокруг. Этим уроком детям пытаются вбить в голову, что Россия — это идеальная страна возможностей и открытий, а другие страны — не лучшие для жизни.

Мне до ужаса больно от того, что страна рушится. Я хочу жить в процветающей стране, иметь перспективное будущее, но увы, мы обречены. Сейчас у меня есть одно желание — поскорей уехать из этой страны, но боюсь, я не успею, и границы окончательно закроют.

«Я ошиблась в друзьях и близких, они ошибаются с выбором стороны»

Анне (имя изменено) 32 года. Она живет на Урале и работает в рекламной сфере. Если вам тоже есть, что сказать — пишите на почту [email protected]. Можно анонимно.

— Здравствуйте. Честно говоря, я уже почти не помню, какой была жизнь до 24 февраля. Мне кажется, что эта война бесконечна. Но рассказать я хочу об утре 24 февраля 2022 года. Во время ночного экстренного обращения о начале войны я не спала, но собиралась ложиться, а тут пришло оповещение из телеграма — сразу неприятно засосало под ложечкой. Отчетливо помню, как у меня зашевелились волосы на голове, когда прозвучало: «Я решил объявить о начале специальной военной операции». Естественно, ни о каком сне уже не могло быть и речи. Впрочем, как и в следующие три дня, пока я просто не вырубилась от усталости.

Первое, что я сделала, — это начала писать своим друзьям и знакомым, но ответы, которые я получила утром, заставили меня усомниться в собственной вменяемости. Иначе я никак не могу объяснить, как я умудрилась пропустить тот факт, что вокруг меня — людоеды и психопаты, с пеной у рта доказывающие, что все правильно, так и должно быть, и вообще давно пора. Ведь если бы не мы, то нас. Почти все люди, которых я знала и любила, за редкими исключениями, говорили цитатами из пропагандистских методичек. Я как будто попала в книгу-антиутопию. Я сразу обозначила, что буду всегда открыта к диалогу. К сожалению, пока этого не произошло.

Самое парадоксальное — один из моих когда-то близких друзей — украинец, выросший, правда, уже здесь, а его отец — военный, дослужившийся до подполковника в украинской армии. Оба на стороне России, и хоть я понимаю, как именно работает пропаганда (когда-то она была темой моей дипломной работы), для меня это особенно дико.

4 декабря 2011 года мне исполнилось 18 лет, и в подарок от государства я получила свой первый административный штраф за участие в митинге. В то время все было гораздо мягче: сцапали из толпы, практически сразу же отпустили, через два часа я была там же, откуда меня забрали. Потом суд, и я получила штраф. Они, похоже, и сами еще не понимали, что с таким делать. Вот и вся история, даже уже не помню подробностей, помню только слаженность людей на протестах тогда. С годами, конечно, многое изменилось — от размера штрафов до отношения силовиков и судей.

С 2011 года я била в колокола всему своему окружению: показывала видео, объясняла и пыталась донести правду, но большинство просто закрывали глаза и «не интересовались политикой». Да, не интересовались, но войну с соседом поддержали. Не интересовались, но отвратительной, лживой пропаганде поверили… Я понимаю почему. Правда редко бывает удобной и приятной; тяжело осознавать, что ты ошибался. Я ошиблась в друзьях и близких, они ошибаются с выбором стороны. Ко мне моя правда пришла, когда-нибудь она придет и к ним, но ничего уже никогда не будет как раньше.

Что в итоге? В итоге — сломанные жизни, разрушенные отношения, смерть. В одно я твердо верю: когда-нибудь пелена спадет, и нам как-то придется жить вместе дальше. Не только Украине и тем, что останется от России, но и нам, россиянам, с разных сторон. И, честно говоря, перспективы совсем не радужные.

Хоть мне и не хочется этого делать, да и финансы пока не позволяют, но, наверное, я уеду из страны, если в ближайшие пару лет все будет ухудшаться. Терпение и здоровье небезграничны, я и так на антидепрессантах. Устала, все устали. Но, может, это и хорошо, потому что устала и другая сторона — у них тоже все больше вопросов и недовольства. Это вселяет хоть какую-то надежду.

«Называли нас предателями, брали помощь, а потом возвращались и требовали еще»

Бывший глава штаба Надеждина Виктор Чеботарёв во время весеннего наводнения в Оренбургской области занимался волонтерским сбором и доставкой гуманитарной помощи пострадавшим. Так эффективно, что администрация города стала перенаправлять нуждающихся к активистам. Виктор столкнулся с угрозами и пережил нападения, которые связывает со своей позицией. Но продолжает участвовать в гуманитарных проектах и чувствует себя на своем месте:

— Во время работы центра на меня было совершено два нападения. Первое — со стороны участника проекта, бывшего участника боевых действий на востоке Украины в 2014 году. Он занимался доставкой гуманитарных грузов. Моя позиция ему не нравилась изначально. Однажды он исчез с частью вещей. Я поехал их забрать, и с порога он напал — ударил и порезал лицо ключами. Удалось его обезоружить и успокоить. Полиция так и не приехала, участковый только позвонил через несколько часов, спросить: «Как дела?»

Второе нападение произошло по пути в центр помощи на оживленной улице. Выглядело как хулиганское, но я понимаю, что в такое время без причины никто ни на кого не нападает. Когда я пригрозил вызвать полицию, нападавший ответил: «Мне все равно, у меня тоже связи есть». Не стал принимать меры — нет веры в наших правоохранителей. Я рос в неспокойном городе, где нужно было уметь постоять за себя. Но хочется жить в стране, где нет такой необходимости.

Своим проектом мы показали бесхребетность местных властей и безразличие государства. Им явно не понравилось, что объединение оппозиционеров сделало для города намного больше, чем они: выплаты получили не все, большинство получило катастрофически маленькие суммы, и даже за эти крохи люди были вынуждены бороться и писать во все инстанции. Мне до сих пор звонят и спрашивают, оказываем ли мы еще помощь.

✉️ Это часть письма. Полный текст читайте на нашем сайте.

Ссылка работает без VPN

Не открылась ссылка? Попробуйте эту

Поделитесь и вы своей историей открыто или анонимно по почте [email protected] или в telegram @ochevidcy_bot

«Война совсем рядом. Она всех касается»

Ксения Добровская родилась в России, детство провела в Украине, уехала в Прагу подростком вместе с семьей. Себя называет идеальным примером адаптации. Гражданка Чехии. Вышла замуж за чеха. Вовлечена в политическую жизнь своей новой родины. При этом ни Украина, ни Россия ей – не чужие. И она остро чувствует, что война за порогом. С первых дней российского вторжения помогает украинцам, дала приют семье беженцев, ходит на антипутинские митинги. Поговорили с Ксенией о войне, о том, почему Чехия так старается помогать украинцам, и о том, кем она себя сегодня ощущает.

Смотрите полное интервью с Ксенией Добровской

Поддержите «Очевидцев 24 февраля». Подпишитесь на наш канал и расскажите о нас единомышленникам.

«Больно смотреть на семью и одноклассников. Они — злое, несчастное и запропагандированное стадо»

Елена (имя изменено) — восьмиклассница из Иркутской области. Прошла путь от слепого принятия пропаганды до переосмысления взглядов. Вам тоже есть, чем поделиться? Пишите на почту [email protected] или в telegram @ochevidcy_bot

— Когда началась война, я училась в 6 классе. Мои родители ослеплены z-пропагандой, и я тоже была. Я мечтала вырасти и стать политологом. Хотела уничтожить все страны, которые, по мнению пропаганды, «не соответствуют традиционным ценностям». В интернете я писала «рашистские» лозунги. Когда ввели «Разговоры о важном», я то и дело несла чушь, за которую меня хвалили учителя. Одноклассники тоже зомбированы. Они все мыслят одинаково, но аргументировать свое мнение не могут. Это обычные конформисты и «нормисы», которые следуют за общественным мнением — так им проще.

Помню свои мысли в тот период. Сколько злобы и жестокости во мне тогда было… Но я этого не осознавала. Мне внушали, что убийство украинцев — это добро и здравый смысл. В седьмом классе я начала увлекаться идеологией панков, анархии (анархию не поддерживаю, но изучать историю анархизма очень интересно). Также я узнала, что такое феминизм, ЛГБТК+, бодипозитив, толерантность, гуманизм. Раньше это казалось мне странным и неправильным, потому что мне так внушало окружение. Сейчас я понимаю, что это абсолютно нормально, что когда люди относятся друг к другу с уважением и не поддерживают войны — это и есть здоровое общество.

То же самое касается разных наций. Я поняла, что наше государство ведет политику, которая угнетает людей за то, что они просто есть. Я поняла, что война нужна для того, чтобы убивать людей ради денег, а не для того, чтобы «освободить Украину от национализма». Сейчас я считаю, что патриотизм, в основном, нужен лишь для того, чтобы зомбировать людей, так же как и пропаганда религий. Человек прежде всего живет на планете Земля, а не в государстве. Я готова бороться за благополучие планеты, а не за благополучие какого-то государства. А наше государство тянет планету на дно: развязывает войны, портит экологию, чуть ли не заставляет женщин рожать много детей (во-первых, рождение ребенка — это выбор женщины, во-вторых, на планете и так не хватает ресурсов, куда еще больше людей?).

Я пересмотрела свои взгляды на государственный строй и на войну, которая идет сейчас. Поняла, что так быть не должно.

Чтобы разобраться, я много читала и смотрела, начиная с информации об истории Российской империи и Советского Союза, заканчивая оппозиционными пабликами. Я читала про восстание Пугачёва, про декабристов, про Ленина, про Махно (украинского анархиста). Многим (не всем) их революционным идеям я симпатизирую. Некоторые мои любимые советские музыканты, как например Егор Летов, попадали под цензуру, что я не поддерживаю. Я постаралась разобраться в нынешней ситуации, хотя это сложно, так как много фейков. Но в любом случае, я не поддерживаю политику, которую ведет наше государство. Мало того, что наше государство убивает людей на территории Украины, так оно еще и к своему народу относится хуже, чем к скоту. Я считаю это аморальным. И такая власть была в России почти всегда. Проблема нашего народа в том, что мы все терпим. Многие из нас считают, что «по-другому нельзя». Но на самом деле можно, просто нам навязали страх.

К сожалению, мне пришлось отказаться от общения с большей частью своего окружения, потому что они не понимали и не хотели понимать, что в стране происходит нечто ужасное. Хотя среди сверстников у меня довольно много единомышленников. Но почти все мы в какой-то степени одиноки, потому что большинство сверстников все равно считают нас изгоями. Мне больно смотреть на свою семью и одноклассников. Они — злое, несчастное и запропагандированное стадо. Надеюсь, что когда-нибудь они все осознают. Но если этого не произойдет, остается надеяться, что у них ничего не получится, и они не окажутся у власти, чтобы не влиять на общество. Я люблю Россию и надеюсь, что когда-нибудь она станет свободной.