История с оренбургским концертом SHAMAN (в миру — Ярослав Дронов) поворачивается новыми гранями.
Напомним, незадолго до скандального концерта появилась информация: будто бы певец обещал часть своего баснословного гонорара (16,6 млн, на минуточку) передать жертвам наводнения в Оренбургской области. И будто бы обещал он это лично губернатору! Об этом со ссылкой на свои источники сообщали наши коллеги.
— Это результат переговоров Дениса Паслера с представителями артиста, — писали они.
На официальных ресурсах губернатора эта информация никак не комментировалась — не было ни подтверждения, ни, что еще важнее, опровержения. Естественно, все приняли рассказ о поддержке певцом «подтопленцев» за чистую монету.
Но сейчас, спустя полтора месяца, другие наши коллеги заинтересовались: а что с деньгами-то? И выяснилось, что никаких денег артист не вернул.
И вот теперь возникает самый интересный вопрос: так был ли тот самый разговор с модным певцом, звучали ли какие-то обещания? Все так сложно и так непонятно…
История с оренбургским концертом SHAMAN (в миру — Ярослав Дронов) поворачивается новыми гранями.
Напомним, незадолго до скандального концерта появилась информация: будто бы певец обещал часть своего баснословного гонорара (16,6 млн, на минуточку) передать жертвам наводнения в Оренбургской области. И будто бы обещал он это лично губернатору! Об этом со ссылкой на свои источники сообщали наши коллеги.
— Это результат переговоров Дениса Паслера с представителями артиста, — писали они.
На официальных ресурсах губернатора эта информация никак не комментировалась — не было ни подтверждения, ни, что еще важнее, опровержения. Естественно, все приняли рассказ о поддержке певцом «подтопленцев» за чистую монету.
Но сейчас, спустя полтора месяца, другие наши коллеги заинтересовались: а что с деньгами-то? И выяснилось, что никаких денег артист не вернул.
И вот теперь возникает самый интересный вопрос: так был ли тот самый разговор с модным певцом, звучали ли какие-то обещания? Все так сложно и так непонятно…
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes.
from ar
