Философское кафе

Ленивые заметки

Моя кошка лежит на диване – её лень ноуменальна, моя же – эмпирическая. Лень бывает двух видов: одна – от усталости, забвения, слабости, уныния, и Лень же – но от кротости, смирения, скромности. Я ленюсь, значит, я не спешу дать ответ на поставленный передо мной вопрос, например, о лени! Интуитивно я знаю то, что могу и хочу вам ответить, но всяческие приличия, статус, положение, ученое звание и проч. предостерегают меня от того, чтобы давать слишком поспешные ответы. И вместо того, чтобы ответить, я откладываю, я ленюсь, я переношу ответ на завтра, на послезавтра, может быть, на никогда. Это одна из причин того, что мы, русские, может быть, хуже всех отвечаем на электронные письма. Мы воодушевляемся прочитанным и решаем непременно ответить, но чувства переполняют нас, мы понимаем, что не можем ответить адекватно, переносим наш ответ на будущее, и в конце концов не отвечаем никогда. Лень для нас – не просто предмет рассеянности или усталости, это почти что метафизическая категория, означающая подвешенность, стоическое «эпохе», откладывание на завтра того, что можно и даже должно сделать сегодня. Иногда это дает нам нечаянную радость, непредсказуемый и необетованный выигрыш в игре с жизнью, потому что наше слово оказывается – если оказывается – последним, подытоживающим, овнешняющим. Наша собственная значительность повышается, – мы вовсе не ленимся, мы ждем, пока все вы- скажутся, и мы, во всеоружии точек зрения в конце концов произнесем свой вершительный приговор. Замечательно сказал Василий Розанов в 1915 году: «Отличительную особенность восточно-кафолической церкви от западной составляет не Filioque, а ЛЕНЬ. И самый многовековой упор на Filioque происходит собственно ОТ ЛЕНИ. Помилуйте, так легко. И все одно и то же. Не надо ни скидать сапог, ни расстегивать тулупа. Тепло и удобно». Если нужно, то можно очень легко оправдать лень с точки зрения метафизики, примириться с ленью. Можно обозначить лень как пространство ожидания трансцендентного, как момент метафизического присутствия, которое чарует и завораживает, повергает в состояние безмолвия и благодатной пустоты. Но всё же стоит иногда, подобно барону Мюнхгаузену, хватать себя за волосы и вытягивать из болота, именуемого Ленью. Лень – это лён, который прядется на прялках вечности, незримыми нам Парками философии. В Лени – остов вневременности и безвременности, в котором мы черпаем прочность нашего пребывания во времени. Но вряд ли стоит разумно и вольно сопрягаться с Ленью. Лень – то, что вне нас и в глубине нас. Лень – наше Ungrund. Так пусть же она пробивает свой неистощимый родник в dolce far niente наших летних каникул, пусть показывает она смутный облик своего божественного забвения в те моменты нашего бытия, когда мы можем расслабиться и отстраниться от своей активной, волевой жизненной установки. «Кто не работает, тот – Лень, кто работает – тот Ленин!»

Алексей Павлович Козырев

Финиковый Компот, №2, декабрь 2012, с. 9.

www.group-telegram.com/ar/philosophycafemoscow.com/2492

3.3K viewsNov 15, 2024 at 17:25

Ленивые заметки

Моя кошка лежит на диване – её лень ноуменальна, моя же – эмпирическая. Лень бывает двух видов: одна – от усталости, забвения, слабости, уныния, и Лень же – но от кротости, смирения, скромности. Я ленюсь, значит, я не спешу дать ответ на поставленный передо мной вопрос, например, о лени! Интуитивно я знаю то, что могу и хочу вам ответить, но всяческие приличия, статус, положение, ученое звание и проч. предостерегают меня от того, чтобы давать слишком поспешные ответы. И вместо того, чтобы ответить, я откладываю, я ленюсь, я переношу ответ на завтра, на послезавтра, может быть, на никогда. Это одна из причин того, что мы, русские, может быть, хуже всех отвечаем на электронные письма. Мы воодушевляемся прочитанным и решаем непременно ответить, но чувства переполняют нас, мы понимаем, что не можем ответить адекватно, переносим наш ответ на будущее, и в конце концов не отвечаем никогда. Лень для нас – не просто предмет рассеянности или усталости, это почти что метафизическая категория, означающая подвешенность, стоическое «эпохе», откладывание на завтра того, что можно и даже должно сделать сегодня. Иногда это дает нам нечаянную радость, непредсказуемый и необетованный выигрыш в игре с жизнью, потому что наше слово оказывается – если оказывается – последним, подытоживающим, овнешняющим. Наша собственная значительность повышается, – мы вовсе не ленимся, мы ждем, пока все вы- скажутся, и мы, во всеоружии точек зрения в конце концов произнесем свой вершительный приговор. Замечательно сказал Василий Розанов в 1915 году: «Отличительную особенность восточно-кафолической церкви от западной составляет не Filioque, а ЛЕНЬ. И самый многовековой упор на Filioque происходит собственно ОТ ЛЕНИ. Помилуйте, так легко. И все одно и то же. Не надо ни скидать сапог, ни расстегивать тулупа. Тепло и удобно». Если нужно, то можно очень легко оправдать лень с точки зрения метафизики, примириться с ленью. Можно обозначить лень как пространство ожидания трансцендентного, как момент метафизического присутствия, которое чарует и завораживает, повергает в состояние безмолвия и благодатной пустоты. Но всё же стоит иногда, подобно барону Мюнхгаузену, хватать себя за волосы и вытягивать из болота, именуемого Ленью. Лень – это лён, который прядется на прялках вечности, незримыми нам Парками философии. В Лени – остов вневременности и безвременности, в котором мы черпаем прочность нашего пребывания во времени. Но вряд ли стоит разумно и вольно сопрягаться с Ленью. Лень – то, что вне нас и в глубине нас. Лень – наше Ungrund. Так пусть же она пробивает свой неистощимый родник в dolce far niente наших летних каникул, пусть показывает она смутный облик своего божественного забвения в те моменты нашего бытия, когда мы можем расслабиться и отстраниться от своей активной, волевой жизненной установки. «Кто не работает, тот – Лень, кто работает – тот Ленин!»

Алексей Павлович Козырев

Финиковый Компот, №2, декабрь 2012, с. 9.

BY Философское кафе