Warning: mkdir(): No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 37
Warning: file_put_contents(aCache/aDaily/post/pisaninonansy/--): Failed to open stream: No such file or directory in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Бес Стыда | Telegram Webview: pisaninonansy/413 -
Помню, что у Гали Туз – это моя преподавательница литературного мастерства и литературного редактирования, а потом и подруга, с которой я, правда, почти совсем перестала общаться из-за грусти и чего-то ещё – было несколько толстенных папок с вырезками, примерами того, как не нужно писать.
Жаль, что я не запомнила почти ничего, кроме хрестоматийного, кажется, ставропольского поэта Чернова “Твои глаза, как розы на заре”. Галя рассказывала, что она своё первое стихотворение написала в четыре года. Я его процитирую, хоть и не спрашивала её разрешения, но оно рассказывалось публично и неоднократно, так что думаю, никакой этики не нарушу:
И написял, и накакал Мальчик Вова-Буратин.
Считаю, что оно прекрасно в своей лаконичности и псевдосозерцательности, в нём есть и аллюзия, отсылающая к вполне конкретному персонажу и архетипам, которые в нём собраны, и универсальное расширение субъекта, возведение его в обычного, любого Вову (наверное, одно из самых распространённых в России имён). В этом махоньком стихотворении четырёхлетняя поэтесса смогла сплести вневременное и время. Я так до сих пор не умею. Но я и не писала стихов в четыре года. Я их редактировала, улучшала. И злилась, когда родители не принимали мою редактуру и настаивали на авторском варианте.
Например, в стихотворении Маршака “Усатый-полосатый”, которое я знала и декламировала наизусть, мне категорически было неприятно произносить рефрен «Вот какой глупый котёнок». Я заменяла его на «Вот какой гьюпый кисюка» (тогда мне не было ещё четырёх, потому что в четыре я уже стала выговаривать «л», пройдя период замены этого звука на «р»). Родители поправляли, но я злилась, сжимала кулаки и говорила: «Нет, кисюка! Какука ты!». Придумывать ругательства я уже умела, потому что самые яркие из существующих от меня тогда ещё скрывали. А чтобы развить мне дикцию, которая, как вы поняли, не справлялась с «л», меня учили скороговоркам. Я любила «Кукушка кукушонку купила капюшон. Надел кукушонок капюшон – как в капюшоне он смешон», но переделывала её на более удачную, на мой взгляд, концовку, в которой не было бы рифмы: «Надел кукушонок капюшон – как смешно!» Согласитесь, что так реально лучше.
Галины толстые папки. Не хватает мне их. Они заставляли меня ухохатываться до слёз, сползать под парту. Эти папки сделали меня очень хорошей редакторкой, не стихов, конечно, в поэзии я понимаю, надо признаться, сейчас меньше, чем в свои три года. Скучаю.
Помню, что у Гали Туз – это моя преподавательница литературного мастерства и литературного редактирования, а потом и подруга, с которой я, правда, почти совсем перестала общаться из-за грусти и чего-то ещё – было несколько толстенных папок с вырезками, примерами того, как не нужно писать.
Жаль, что я не запомнила почти ничего, кроме хрестоматийного, кажется, ставропольского поэта Чернова “Твои глаза, как розы на заре”. Галя рассказывала, что она своё первое стихотворение написала в четыре года. Я его процитирую, хоть и не спрашивала её разрешения, но оно рассказывалось публично и неоднократно, так что думаю, никакой этики не нарушу:
И написял, и накакал Мальчик Вова-Буратин.
Считаю, что оно прекрасно в своей лаконичности и псевдосозерцательности, в нём есть и аллюзия, отсылающая к вполне конкретному персонажу и архетипам, которые в нём собраны, и универсальное расширение субъекта, возведение его в обычного, любого Вову (наверное, одно из самых распространённых в России имён). В этом махоньком стихотворении четырёхлетняя поэтесса смогла сплести вневременное и время. Я так до сих пор не умею. Но я и не писала стихов в четыре года. Я их редактировала, улучшала. И злилась, когда родители не принимали мою редактуру и настаивали на авторском варианте.
Например, в стихотворении Маршака “Усатый-полосатый”, которое я знала и декламировала наизусть, мне категорически было неприятно произносить рефрен «Вот какой глупый котёнок». Я заменяла его на «Вот какой гьюпый кисюка» (тогда мне не было ещё четырёх, потому что в четыре я уже стала выговаривать «л», пройдя период замены этого звука на «р»). Родители поправляли, но я злилась, сжимала кулаки и говорила: «Нет, кисюка! Какука ты!». Придумывать ругательства я уже умела, потому что самые яркие из существующих от меня тогда ещё скрывали. А чтобы развить мне дикцию, которая, как вы поняли, не справлялась с «л», меня учили скороговоркам. Я любила «Кукушка кукушонку купила капюшон. Надел кукушонок капюшон – как в капюшоне он смешон», но переделывала её на более удачную, на мой взгляд, концовку, в которой не было бы рифмы: «Надел кукушонок капюшон – как смешно!» Согласитесь, что так реально лучше.
Галины толстые папки. Не хватает мне их. Они заставляли меня ухохатываться до слёз, сползать под парту. Эти папки сделали меня очень хорошей редакторкой, не стихов, конечно, в поэзии я понимаю, надо признаться, сейчас меньше, чем в свои три года. Скучаю.
BY Бес Стыда
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices.
from ar
