Российская военная агрессия против Украины дезориентировала многих западных левых, которые десятилетиями выступали против любого экспорта вооружений и против самого существования НАТО как империалистической силы. Многие левые спасовали перед империализмом без приставки «американский». Для многих пацифистские принципы, рожденные холодной войной, оказались важнее поддержки страны, столкнувшейся с империалистической агрессией.
Но в этом ряду есть и исключения. Среди них — швейцарские пацифисты, которые многие десятилетия выступают за упразднение армии у себя в стране и во всем мире. Это не помешало им осудить путинский империализм и даже пересмотреть свое отношение к поставкам оружия в Украину.
Как швейцарские пацифисты смотрят на войну в Украине и какую стратегию они предлагают антивоенным левым? Каково их отношение к швейцарскому нейтралитету? Могут ли пацифисты поддерживать военное сопротивление? Своими взглядами делится Роксана Штайгер, активистка группы «Швейцария без армии».
Российская военная агрессия против Украины дезориентировала многих западных левых, которые десятилетиями выступали против любого экспорта вооружений и против самого существования НАТО как империалистической силы. Многие левые спасовали перед империализмом без приставки «американский». Для многих пацифистские принципы, рожденные холодной войной, оказались важнее поддержки страны, столкнувшейся с империалистической агрессией.
Но в этом ряду есть и исключения. Среди них — швейцарские пацифисты, которые многие десятилетия выступают за упразднение армии у себя в стране и во всем мире. Это не помешало им осудить путинский империализм и даже пересмотреть свое отношение к поставкам оружия в Украину.
Как швейцарские пацифисты смотрят на войну в Украине и какую стратегию они предлагают антивоенным левым? Каково их отношение к швейцарскому нейтралитету? Могут ли пацифисты поддерживать военное сопротивление? Своими взглядами делится Роксана Штайгер, активистка группы «Швейцария без армии».
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from ar
